– Здесь она, – наконец остановился надзиратель, указывая на запертую дверь.
– Ее кормили в эти дни?
– Да, как ты приказал. И давали гулять по внутреннему двору.
– Хорошо, – кивнул жрец. – Отворяй!
Пока гремели засовы, Халаб вспоминал недавнюю встречу с пророком. К чему мудрить. Его изрядно напугал внезапный приступ неведомой хвори, случившийся с Гауматой. Он, как и все, кто был рядом, увидел в болезни перст божий – суровую кару, постигшую нечестивца. А если так, то, значит, Гаумата, всю жизнь посвятивший служению Мардуку, неверно толкует божью волю! И его предшественник, без труда отправленный Гауматой по известной всякому жрецу дороге, тоже не ведал, что творил. Халаб, как и все те, кто вырос в роду жрецов Мардука, свято верил в могущественнейшего Повелителя Судеб и в свое высокое предназначение у подножия высочайшего трона. Но то, чему учила жизнь, было не менее убедительно, чем усвоенное в годы детства. Несколько дней назад Халаб еще тешил себя надеждой, что стоит эбореям покинуть Вавилон, и все вернется на круги своя. Сегодня он в это уже не верил.
«А может быть, Даниил и все эти долгобородые толкователи божьего слова, правы? Быть может, над всем этим и впрямь Единый бог, которого по недомыслию людскому именуют то так, то этак? Совсем как в той забавной истории о четверых слепцах и страшном звере, что храбро сражается с драконами и змеями, но боится мышей. Встретив как-то это огромное чудовище, каждый из слепцов ухватился за него, после чего один утверждал, что зверь похож на колонну, другой – что на лист пергамента, третий говорил, что более всего эта тварь напоминает огромную змею, четвертый же клялся, что нащупал невероятных размеров рога. Но все это был один и тот же слон – чудовище, живущее далеко на востоке. Не подобны ли мы этим слепцам?!»
– Желает ли мой господин, чтобы я принес табурет? – почтительно осведомился надсмотрщик, наконец справившийся с засовами.
– Нет, – покачал головой Халаб. – Девушка уйдет со мной.
Лицо тюремщика побледнело.
– Но Верховный жрец запретил, – начал он.
– Верховный жрец при смерти, – оборвал его Халаб. – А даже если он выживет, ему очень скоро предстоит дать отчет Мардуку в своих деяниях. Выполняй то, что я тебе говорю, если желаешь и впредь находиться по эту сторону двери.
– Но…
Халаб грозно сдвинул брови.
– Выполняй!
Эвридим, ученый лекарь из Никеи, повидал в своей жизни многое и, проводив в мрачное царство Аида не одну дюжину пациентов, по праву считался целителем знающим и умелым. Ему не нужно было долгих исследований, чтобы определить, в силу каких причин случилось внезапное «недомогание» молодого и полного сил жреца. Он хлопотал над больным, не задавая лишних вопросов, заставляя выпивать и изрыгать из себя, подобно фонтану, какую-то бледно-розовую жидкость. Добившись нужного результата, он поил высокородного пациента ему одному ведомыми травяными отварами и пускал ему кровь, стараясь как можно быстрее вывести яд из организма.
– Тебе необычайно повезло, – покачивая головой, утверждал он, глядя, как тонкой струйкой стекает в медный таз темная ядовитая кровь. – Другой бы уже торговался с Хароном о цене за перевоз.
– Мардук не оставил меня, – шептал Гаумата.
– Вот и прекрасно, – заверил его Эвридим. – Дня через Два-три уже поднимешься на ноги. Затем еще не менее двух смен луны тебе следует избегать чрезмерных усилий. Но если будешь выполнять мои наставления, то жить тебе еще долго и, буде на то воля Зевса, счастливо.
Гаумата поморщился, услышав имя чужого бога, но промолчал. Между тем лекарь продолжал развлекать больного досужей беседой.
– Правда, завтра, к моменту вступления Валтасара в город, ты еще не сможешь выбежать навстречу царю, но, полагаю, он простит тебе это.
– Валтасар уже так близко? – прошептал Верховный жрец.
– Да, так оповестили нынче в городе. Завтра днем, может, ближе к вечеру, царь со своим войском войдет в столицу через ворота Иштар.
– Ворота Иштар, – повторил Гаумата, закрывая глаза.
– Они самые. – Эвридим наклонился, чтобы поднять таз с кровью.
– Ступай и оставь кровь здесь, – тихо, но неожиданно твердым голосом проговорил Гаумата.
Современники именовали Мессию совестью и душой своего времени, и потому историки до сих пор не пришли к единому мнению, существовал ли он на самом деле.
Введение в прикладное мессианство. Пролог
Весь день Вавилон готовился встречать победоносного государя. Горожане мели улицы перед домами, подновляя фасады, доставали из ларей праздничные одеяния. Торговцы заготавливали цветочные гирлянды и яства для пиров. Стражники тщательно начищали медные пластины доспехов, заставляя их блестеть, подобно воде на ярком солнце.
Жрецы многочисленных вавилонских храмов не менее прочих готовились к праздничному шествию. Их весьма ободрила весть, что Гаумата, воплощение Мардука на Земле, дни которого, по общему мнению, были сочтены, пришел в себя и начал выздоравливать. Они видели в этом чуде знак свыше. Добрый знак.
Среди иных приготовлений, которыми занимались жрецы, было и наведение безупречного лоска на огромные изваяния обоих ламассу у ворот Иштар. Эти крылатые полубыки-полулюди, считавшиеся хранителями Вавилона, отмывались от напластований многомесячной пыли и грязи, подкрашивались и выбеливались, чтобы лишний раз напомнить всем зрителям о могуществе вавилонского царства.
Занятые своим делом стражники не обратили внимания на жреца, отмывавшего какие-то темные пятна с мощной груди сторожевых чудовищ. И в самом деле, к чему там красоваться этим самым пятнам? В рассветных лучах солнца их не насторожило даже то, что темная жидкость, которой смывались следы некогда запечатленного на камне могущественного заклинания, мало напоминала воду.
Когда бы они узнали, что это была кровь последнего из рода халдейских царей, они бы непременно схватились за оружие. Легенда о ламассу была у всех на слуху. Но они верили, что легенда легендой, а жрецы знают что делают. Одни должны служить богам, другие – надраить до блеска пластины доспеха.
Юный подручный жреца, польщенный высокой честью выполнять приказ самого воплощения Мардука, преклонил колени пред бледным изможденным мужчиной в расшитых золотом одеждах.
– Я сделал все, как ты велел, мой господин.
Гаумата с трудом поднял веки.
– Подай мне ларец, что стоит у окна, – тихо проговорил он, – и ступай, жди за дверью, когда я тебя призову.
Мальчишка опрометью бросился выполнять приказ Верховного жреца, и спустя мгновение в руках Гауматы была вызолоченная шкатулка, украшенная резными пластинами из слоновой кости.
– Ступай, – повторил Первосвященник, взглядом указывая на дверь. – Призови ко мне Халаба, сына Мардукая.