– Перегрузка! Видимо, из-за солнечных вспышек, – предположил Хорд и взглянул на показания портативного датчика, проверяя свою догадку. – Если подобное случится ещё раз, в компьютерах будет стерта вся память.
Осторожнее!
Лунзи опрометью бросилась назад, к своей каюте, мимо тускло мерцающих огоньков. Межзвездное путешествие безопаснее, чем посещение душа, вероятность аварии – единица на миллион, повторяла она типичное рекламное заявление, успокаивая себя. Никто дважды не попадал в подобную переделку: ни прежде, ни теперь. Каждое судно, даже такое старое, как «Зов Судьбы», проверено-перепроверено вдоль и поперек, и каждый его узел имеет тройную защиту и аварийные системы поддержки.
– Внимание! – раздался спокойный голос офицера связи, обрывая легкую музыку и все видеопрограммы на корабле. – Всем внимание! Попрошу немедленно покинуть помещения, где вы находитесь, и собраться у спасательных отсеков. Попрошу немедленно покинуть помещения, где вы находитесь, и собраться у спасательных отсеков. Это не учебная тревога. Не пользуйтесь турбоваторами, они могут выйти из строя. Повторяю, не пользуйтесь турбоваторами…
Голос, периодически прерываемый треском, становился все тише, пока не сошел на нет.
– Что это было? – Какой-то пассажир схватил Лунзи за руку, заметив, что она в форме. – Я видел, погас свет. Что-то стряслось, да?
– Пожалуйста, сэр, идите поскорее к спасательным отсекам. Вы помните номер вашей команды?
– Пять «В»… Да-да, пять «В». – Глаза мужчины вылезли из орбит. – Вы хотите сказать, что это на самом деле авария?!
Лунзи содрогнулась:
– Надеюсь, нет, сэр. Пожалуйста, идите поскорее. Там вам скажут, что делать дальше. Быстро! – И сама она развернулась и побежала вместе с ним на палубу, где располагался банкетный зал.
Громкоговорители продолжали повторять сообщение.
Коридор моментально заполнился сотнями гуманоидов, носившихся куда глаза глядят. Казалось, некоторые из них позабыли не только номер спасательного отсека, к которому были приписаны, но даже где располагается банкетный зал. Однако слабое аварийное освещение, хотя и мигало, позволяло повергнутым в ужас пассажирам держаться верного направления. Отовсюду раздавались крики и рыдания, кто-то из пассажиров пытался выяснить, что же такое происходит.
В огромной голограммной толпа устремилась к двойным металлическим дверям, ведущим в зал ресторана, и там бесцельно закружилась водоворотом бурлящего страха. Голограммная была самым большим помещением на палубе и использовалась для ублажения миражами тысяч пассажиров. Несколько десятков человек в дальнем конце зала до сих пор даже не подозревали о происходящем вокруг и продолжали гонять голографических разбойников с весьма реалистично выглядящими мечами. А в пещере, находившейся возле самых дверей в банкетный зал, у огня плясала кучка экзотически вырядившихся пассажиров. В этот момент голопроекторы в нишах выключились и зал превратился в голую, призрачно-серую коробку с беспорядочно разбросанной там и тут немногочисленной мебелью. Раздались громкие протестующие возгласы зрителей, лишившихся своих долгожданных фантазий. Ряженые тоже остановились, оглядываясь в поисках кого-нибудь из корабельного персонала, кто устранил бы неисправность, и увидели вокруг себя беснующуюся толпу. В дикой панике они рванулись к выходу. А в зале появлялись все новые пассажиры. Они с криками напирали на передних, оттесняя их к банкетному залу. Где-то завязалась драка. Поэтому как раз вовремя в толпу буквально вонзился отряд служащих, которые обеспечивали надзор за детьми, для выполнения своих прямых обязанностей. Их возглавлял худощавый мужчина с переносным громкоговорителем, выкликавший одну за другой фамилии всех родителей, призывая их подойти и забрать своих отпрысков. Голос его тонул в общем гвалте.
– Тихо! – появился из своей ниши Коромель. За ним следовал Дон. – Тихо!
– Могучий голос адмирала перекрыл рев толпы и нудное завывание работающих с перегрузкой систем жизнеобеспечения. – Ну-ка тихо! Всем молчать.
Молчать, я сказал! Вы все пропустили мимо ушей, когда вас учили, как себя вести в аварийной ситуации. Те, кто знает, что делать, сейчас же отправляйтесь к своим спасательным отсекам. Сейчас же! А те, кто не знает, что делать, сбавьте тон, чтобы услышать инструкции. Исполняйте! Это все!
– Двери заперты! Мы не можем туда попасть! – завопила крупная женщина.
– Пошевелила бы чуть-чуть мозгами! Смотри! Это делается вот так.
В широком проеме между разъехавшимися в противоположные стороны огромными двойными металлическими дверями, которые отделяли голограммную от банкетного зала для кислорододышащих, появилась команда инженеров.
Несколько попритихшая толпа хлынула к отсекам, хватая кислородные маски из рук дежурных, выстроившихся по обе стороны от двери. Стюарды направляли публику к люкам с раскрытыми диафрагмами, ведущим в спасательные капсулы, и рассаживали внутри.
Коромель с помощью Дона продолжал управлять потоком пассажиров, проталкивая водных обитателей в булькающих скафандрах и беспрестанно меняющих форму вефтов, обезумевших от страха, к проходу на лестницу, ведущую в аквариум.
– Прошу внимания! Сейчас будет говорить капитан, – загремел над головами-публики голос старшего офицера.
– Пожалуйста, соблюдайте спокойствие. Занимайте предназначенные для вас спасательные шлюпки. Это временная мера. Прошу следовать распоряжениям членов экипажа. Спасибо.
Среди всех этих воплей и рыданий Лунзи едва различила безумный крик с мольбой о помощи. Она с усилием расчистила себе дорогу в плотной толпе, пробираясь к маленькой девочке, которая споткнулась, упала и никак не могла снова встать на ноги. Еще немного, и ребенка просто-напросто затоптали бы. Лицо девочки было сплошь в синяках, она плакала. Крича что-то ободряющее, Лунзи вытащила её, подняла и передала над головами толпы пронзительно визжащей матери. Дон проводил женщину с ребенком в банкетный зал и указал им спасательную капсулу. Как только очередной летательный аппарат заполнялся, диафрагмы люков закрывали и капсулы герметизировали. Все это случилось до того неожиданно и так сильно отличалось от размеренного образа жизни на фешенебельном лайнере, что большая часть публики никак не могла опомниться от подобных переживаний.
Лунзи достала аварийную медицинскую сумку из ниши, укрытой за богато украшенным гобеленом ручной работы, и поспешила обратно, пересекая огромное помещение ресторана. Перед дверями в банкетный зал она вправляла конечности жертвам давки, накладывала повязки на порезы и ссадины пассажирам, пострадавшим, когда их извлекали из застрявших турбоваторов через отверстия в потолке, раздавала успокоительные средства мягкого действия тем, кто был явно на грани истерики.
– Вполне достаточно, чтобы вас успокоить, – убеждала она пациентов, сохраняя на лице безмятежную улыбку, хотя сама была в ужасе. – Все обойдется. Это обычное дело.
Космическая катастрофа! Нет, это не могло случиться с ней снова.
– Мои драгоценности! – надрывалась одна дама с голубыми волосами, которую волок в банкетный зал молодой человек в форменной одежде. – Они все в моём номере. Мы должны вернуться! – Она вырвала-таки руку, оттолкнула молодого человека и ринулась назад, к жилым каютам.