Его слова утонули в душераздирающем реве рожков и оглушительной барабанной дроби. Золотая дверь медленно отворилась, музыка стихла, и к нам обратился женский голос:
— Добро пожаловать, благочестивые и доблестные приверженцы Лиги Длинной Ладьи И Верных Друзей Фрейи. Входите и обретите до срока один день из грядущей вечности. Перед вами валгалла! Колодезь медового молока на краю радуги. Входите и не наступите на змею!
Ничего себе змея! Толщиною в добрый ярд, голова и хвост где-то за горизонтами. Когда мы через нее перепрыгивали, она медленно извивалась.
— Уроборос, — сказал мой спутник. — Опоясывает мир.
— Поторопитесь, — велела нам невидимая экскурсовод. — Время не ждет. Я могу поднять завесу, но совсем ненадолго и только по специальному разрешению богов. Тор всегда благоволит воинам Лиги Длинной Ладьи, а Локи сейчас в хеле, поэтому Тор в безмерной щедрости своей позволяет вам заглянуть в будущее. Так что смотрите и радуйтесь, ибо когда-нибудь все это будет вашим…
Мрак неторопливо растаял. Я шагнул вперед, чтобы получше рассмотреть, и стукнулся носом о невидимое препятствие, оно начиналось от земли и поднималось выше, чем я мог дотянуться. Мой спутник постучал по нему костяшками пальцев.
— Стена Вечности, — сказал он. — Хорошо, что она нас не пускает. Пройти сквозь нее может только мертвый.
— Спасибо, я не настолько любопытен. Ух ты! Возглас посвящался удивительной сцене, которая внезапно открылась по ту сторону барьера. В громадном каменном очаге ревел огонь, над ним жарился на вертеле огромный зверь. За длинными столами восседало множество здоровяков с пышными шевелюрами и бородами. Они вели себя совершенно непринужденно, выпивали и закусывали с неописуемым энтузиазмом. На деревянные столы с грохотом падали глиняные кружки с напитками, их тут же хватали и опрокидывали над разинутыми ртами. Причем это делалось одной рукой, потому что в другой почти каждый пирующий держал кусок дымящегося мяса или ногу очень крупной птицы.
Голоса были едва различимы — как отдаленное эхо. Насколько мне удалось разобрать, выпивохи орали и ругались. Некоторые пели что-то боевое. Еду и питье разносили громадные светловолосые официантки с толстенными ляжками и ничуть не уступающими им бюстами. Время от времени над ревом мужественных глоток поднимался истошный визг — кто-то щипал даму за ягодицу. Иногда раздавался глухой треск — проворная официантка, не желая оставаться в долгу, обрушивала кружку на череп нахала, чтобы секунду спустя с хохотом дернуть его за бороду, прозрачно намекая на предстоящую оргию. Сказать по правде, в отдалении мясистая парочка, похоже, именно этим и занималась прямо на столе — из полумрака доносился смех. Он стих, как только снова воцарилась мгла.
— Ну каково? — У моего спутника маслились глаза от возбуждения.
— Не для вегетарианца, — пробормотал я едва слышно, чтобы не испортить ему настроение. И вкрадчиво спросил: — Насколько я понял, мы с вами из одной длинной лодки?
Ответа не последовало — толстяк уже исчез. Я упустил свой шанс, надо было вытягивать из него информацию, а не пялиться на красоты валгаллы. Я вышел на крыльцо, но благочестивый и доблестный приверженец Лиги Длинной Ладьи, похоже, успел убраться восвояси. За моей спиной хлопнула дверь, драгоценные камни-лампочки померкли. Финита ля комедия. И что же я узнал?
Немало, утешил я себя. Но это, конечно, не тот рай, о котором рассказывала Вивилия фон Брун. Похоже, валгалла — это воплощенная мужская греза о вечном мальчишнике. Из чего вытекает: в раю наверняка не один рай. Наверное, Вивилия побывала в каком-нибудь другом. В парадизе? Возможно. Из чего вытекает: мне тоже надо сунуть туда нос. Даже если парадиз на ремонте.
Повинуясь сей железной логике, я вернулся на распутье и пошел по тропинке к парадизу. Она петляла среди деревьев и густых кустарников. Внезапно я услышал рокот мотора впереди и остановился. Я всегда ставил осторожность превыше отваги, а потому упал на землю и пополз сквозь кустарник. Возле последнего куста я залег и раздвинул ветви.
Передо мной стояли самые обычные на вид городские многоэтажки, такие можно найти на любой цивилизованной планете. За ними, вокруг декоративного озера, стояли дома пониже, похожие на замки. Совсем неподалеку от меня высилось недостроенное здание, ничем не отличающееся от соседних. Подле него копошилась строительная техника.
На площадке трудились люди, а не роботы. Я услышал, как один из них крикнул: «Bonega! Veldu gin nun!» Цивилизованные знатоки эсперанто говорили о сварке. Картина была столь привычна, что я недоумевал, как она могла оказаться в этой райском уголке рая?
Меня охватил такой зуд любопытства, что пришлось почесаться. Я лежал под прикрытием куста и смотрел во все глаза. Уже не в первый раз я пожалел, что Койпу до сих пор не нашел способа переносить технику невредимой в другие вселенные. Сейчас бы телескоп — получше разглядеть стройку и рабочих. Если бы среди них оказался хоть один Слэйки, я бы десять раз подумал, стоит ли выходить из укрытия.
Но его на площадке, похоже, не было. Все строители были поджары и молоды. Впрочем, не все; я обнаружил одного пожилого и довольно упитанного. Больше он ничем не напоминал Слэйки, которых мне доводилось встречать. Он то и дело покрикивал на рабочих, из чего я сделал вывод, что он десятник или прораб. Посвятив довольно много времени наблюдениям, я обнаружил, что сидеть в кустах довольно скучно. И подавил зевок. Надо придумать что-нибудь дельное либо убраться отсюда и поискать где-нибудь в другом месте… Где, как не на свалке мусора? Но судьба распорядилась за меня.
Пожилой толстяк глянул на часы, а затем с силой дунул в свисток. Рабочие побросали инструменты и заглушили моторы. Сначала я предположил, что закончился рабочий день, но тут на стройплощадку въехала автокормушка, знакомая мне по тысячам строек и фабрик, под завязку набитая замороженными продуктами и вооруженная микроволновой печью. Удобная штука. Выбираешь свинобразью котлету или конечность ракообразного, нажимаешь кнопку и получаешь дымящееся блюдо.
Хрипло переругиваясь и сально перешучиваясь по обычаю строителей нашей галактики, рабочие стояли в очереди, получали через пазы в бортах фургона тарелки и располагались на сваях и ящиках, которых на площадке была тьма-тьмущая. Мне повезло — несколько человек решили устроить пикничок на травке рядом с моим наблюдательным пунктом. Впрочем, не так уж и рядом — я не мог расслышать, о чем они говорят. Но достаточно близко, чтобы у меня в голове заработали шестеренки.
Среди этих любителей природы был толстый прораб, он разглагольствовал, сжимая в пятерне мясистое ребро. Судя по размерам, оно вполне могло принадлежать бронтозавру.
Я немного подождал, затем поднялся и, насвистывая, двинулся к ним.
— Чудесный денек, не правда ли? — заискивающе произнес я и наткнулся на угрюмое молчание и зловещие гримасы. — Как работа, спорится?
— Кто ты такой, черт бы тебя побрал?! — Толстяк отшвырнул ребро и тяжело поднялся на ноги.