Девушка подошла к микрофону.
– Привет всем! Я очень соскучилась по вам! Какое счастье – вернуться в Голливуд!
Фриман Ланг взял в руку микрофон.
– Леди и джентльмены, – объявил он торжественным голосом, – вы только что слышали голос самой популярной и обаятельной юной кинозвезды. Вы увидите толпы людей на улицах, вышедших приветствовать ее. Я видел немало встреч, но честное слово, друзья, такое я вижу впервые. Весь Лос-Анджелес вышел встретить суперзвезду – несравненную Бальзу!
На лице бронзовотелого гиганта промелькнуло подобие улыбки. Пробившись сквозь толпу на улицу, он остановил такси и попросил отвезти его в гостиницу.
В «Рузвельте» его зарегистрировали как Джона Клейтона, прибывшего из Лондона.
Наблюдавший за ним человек отметил про себя высокий рост, широкие плечи и мягкую кошачью походку.
Из окон своего номера Джон Клейтон выглянул на Голливудский бульвар, по которому на север и на юг бесшумно катились бесчисленные автомобили. При виде редких островков деревьев, затерявшихся среди громад зданий, он тяжело вздохнул.
Внизу бурлил поток праздных людей, гулявших по тротуару, и, глядя на них, Джон Клейтон почувствовал себя безмерно одиноким.
Стены гостиницы действовали на него угнетающе, и он спустился в холл, решив прогуляться по холмам, видневшимся неподалеку к северу.
В вестибюле его остановил молодой человек.
– Вы случаем не мистер Клейтон? – спросил он. Клейтон внимательно посмотрел на незнакомца.
– Да, но мы с вами не знакомы.
– Вероятно, вы просто забыли. Мы встречались в Лондоне.
Клейтон отрицательно покачал головой.
– Я никогда ничего не забываю.
Молодой человек улыбнулся, пожимая плечами.
– Простите, но я вас узнал. Вы ведь здесь по делам? – спросил он как ни в чем не бывало.
– Нет, просто приехал взглянуть на Голливуд, – отвечал Клейтон. – Столько о нем слышал, что решил посмотреть своими глазами.
– У вас здесь, наверное, уйма друзей?
– Нет, меня здесь никто не знает.
– Тогда я могу быть вам полезен, – предложил молодой человек. – Я тут уже два года, сейчас не занят и охотно покажу вам город. Меня зовут Рис.
Клейтон задумался над предложением. Он приехал посмотреть Голливуд, и услуги гида пришлись бы весьма кстати.
– Вы очень любезны, – сказал он.
– Вот и прекрасно. Может, начнем с ленча? По-моему, вам будет любопытно взглянуть на наших кинозвезд. Я знаю место, где они собираются.
– Отлично, – одобрил Клейтон. – Актеры самые интересные люди в Голливуде.
– Тогда отправимся в «Браун Дебри». Выйдя из такси возле ресторана, Клейтон увидел перед входом толпы людей, напоминавших ему столпотворение на вокзале при встрече знаменитой Бальзы.
– Наверное, ожидают какую-нибудь важную персону, – обратился он к Рису.
– О, эти лоботрясы торчат здесь целыми днями, – ответил тот.
Ресторан был переполнен элегантными мужчинами и женщинами в нарядных туалетах. Одежда, украшения и прически у всех были такими экстравагантными, словно каждый стремился выставить себя напоказ. Отовсюду доносилось:
– Привет!
– Потрясающе выглядите!
– Как дела?
– Встретимся вечером в Китайском. Рис показал Клейтону всех присутствующих знаменитостей.
Некоторые имена были ему знакомы, но люди все были так похожи друг на друга и обладали столь схожей манерой разговаривать, что Клейтону очень скоро стало скучно, и он обрадовался, когда официант принес счет. Расплатившись, они вышли на улицу.
– Что будете делать вечером? – спросил Рис.
– Пока не знаю.
– Может, сходим на премьеру фильма с Бальзой? Называется «Нежные плечи». Он идет в Китайском. У меня есть билет, а мой знакомый достанет и для вас, но это будет стоить двадцать пять центов.
Рис вопросительно посмотрел на Клейтона.
– Я должен обязательно посмотреть этот фильм, если хочу узнать Голливуд?
– А как же!
* * *
Фасад Китайского театра Граумана был залит ярким светом. Перед зданием столпилось тысяч двадцать зевак, перегородивших проезжую часть Голливудского бульвара. Неподвижно замерли автомобили. Пот струился по лицам полицейских.
Клейтон и Рис вышли из «Рузвельта» и стали продираться сквозь толпу. Когда они добрались до театра, Клейтон услышал громкое объявление о прибытии знаменитостей, которые оставляли свои машины за два-три квартала и подходили к театру пешком.
Парадный вход был забит зеваками и собирателями автографов. Кое-кто прихватил с собой кресла и сидел здесь с самого утра, заняв места поудобнее.
Когда Клейтон вошел в фойе, из громкоговорителя, установленного на бульваре, донесся голос Фримана Ланга.
– Сейчас прибудут знаменитости. Наоми Мэдисон как раз выходит из своей машины вместе со своим новым мужем принцем Мадини. А вот и сама прекрасная крошка Бальза! Попытаюсь пробиться к ней, чтобы вы могли ее услышать. Придется вам подождать минутку. О, дорогая, подойдите сюда, пожалуйста! Боже мой! Сегодня вы просто неотразимы! Не желаете ли сказать пару слов нашим слушателям? Вот сюда, пожалуйста!
Десятки любителей автографов потянулись к ней с блокнотами и ручками, но она с улыбкой миновала их и подошла к микрофону.
– Привет всем! Я очень соскучилась по вам! Какое счастье – вернуться в Голливуд!
Клейтон иронически улыбнулся, а толпа на улице устроила бурные овации. Фриман повернулся, приветствуя очередную знаменитость.
– А вот идет… Да он просто не может пробиться сквозь толпу. Честное слово, друзья, здесь яблоку негде упасть. Мы с вами присутствовали на многих премьерах, но ничего подобного не видели. Полиция не в силах удержать людей, сейчас они прорвутся к микрофону. Привет, Джимми, можно тебя на минутку? Это Джимми Стоун, помощник менеджера по прокату, чей суперфильм «Нежные плечи» будет сегодня впервые показан в Китайском театре Граумана.
– Привет всем! Мне бы хотелось, чтобы сегодня все были здесь! Это просто замечательно! Привет, мамуля!
– Пойдем в зал, – предложил Клейтон.
* * *
– Ну и как вам фильм, Клейтон? – спросил Рис.
– Акробаты были отличные, – ответил англичанин. Рис сосредоточенно задумался и вдруг просиял.
– Придумал, что будем делать, – воскликнул он. – Я позову друзей, и мы с вами отправимся на вечеринку.
– В такое время?
– Ну что вы, еще рано! А вот и Билл Броук. Привет, Билл! Я хочу познакомить тебя с моим приятелем мистером Клейтоном из Лондона. Мистер Клейтон – Билл Броук. Как насчет выпивки, Билл?