– Тильда? – усмехнулся Макс. – Знаешь, Ваня, кое-кто, родив ребенка, является для него абсолютно чужим человеком.
– Обе хороши, – уточнил я, – и Тильда, и Юлия.
– Они похожи, – констатировала Нора, – только Чупинина активная эгоистка, а Тильда пассивная.
– Как они не испугались, что обман раскроется, – недоумевал я.
Нора вновь схватилась за сигареты.
– Чупинина идеально срежиссировала спектакль. У Тильды подруг нет, кроме Гиллер, но они не общаются, у Сони была лишь одна близкая ей женщина, Олеся Реутова, но ее после возвращения дам из Кори не пускают в дом. Тильда сообщает сослуживцам мужа, что похороны Антона состоялись в Кори, якобы не имелось финансовых возможностей вести тело в столицу, а Соня в клинике. Олеся безуспешно пытается добраться до подруги, потом уезжает с мужем в Германию, она, правда, иногда бывает в Москве, но Умер не звонит, поняла, что с ней не желают иметь дело.
Юля красит волосы, делает ринопластику, изменяет разрез глаз и колет под скулы гель. В результате этих процедур она делается намного моложе и совершенно непохожей на Чупинину. Кстати, учти, Соня ведь никогда не работала, а последние годы она плотно занималась малышом, у покойной не было знакомых, способных сказать: это не Соня.
– Марку меняют няню, – вступил в разговор Максим, – и обе госпожи Умер начинают новую жизнь. Соня-Юля сдает свою квартиру за хорошие деньги, паспорт на имя Чупининой лежит в тумбочке, она имеет право распоряжаться принадлежащей ей жилплощадью. Под личиной Сони Юлия устраивается на работу в непопулярный журнал и начинает осторожно пописывать статейки. Она потихоньку смелеет, когда понимает, что сенсация с Анчаровым забыта. Конечно, фамилия Чупинина вновь вызовет бурю эмоций, но надо просто подождать, лет через пять история окончательно порастет быльем. Юля смелеет, начинает ходить на тусовки, пару раз сталкивается с бывшими коллегами, но они ее не узнают. Соня-Юля тихо радуется, и ее материалы становятся хлесткими, Чупинина теперь уверена – под новой личиной ей можно все.
– Наша журналистка не учла лишь одного, – вдруг перебил Элеонору Макс, – в Москве есть люди, жаждущие во что бы то ни стало отомстить Юлии. Да, журналистку нельзя отдать под суд, в ее очерке, посвященном Анчарову, не было ни одного слова неправды: Константин Львович и доносы писал, и на собственной дочке женился. Но есть ведь и другой суд, божий! Правда, не все люди готовы ждать, пока господь вспомнит о справедливости. Константин Львович Анчаров был удивительным человеком, его обожали и бывшая жена, и дочери, и воспитанница. Более того, любовь женщин распространилась и на Свету, и на Левушку. После гибели семьи женщины Анчарова поклялись отомстить Чупининой, но Юля ухитрилась скрыться.
Максим замолчал, потом продолжил:
– Я уже не раз говорил, что богиня судьбы любит порой поиграть с людьми, как кошка с мышью, а еще она частенько устраивает парные случаи.
– Ты о чем? – не понял я.
– Юрий случайно получил документы Андрея Вяльцева, погибшего вследствие аварии, – пояснил друг, – вон когда был завязан первый узел, а затем, спустя долгое время, Юлия Чупинина присвоила паспорт Сони Умер, скончавшейся от несчастного случая. Судьба совершила одинаковый поворот и соединила вместе двух людей, которые абсолютно ничего не знали о похожести своих судеб. Вернее, не знал Андрей, но давай по порядку.
Родственники Анчарова ищут Чупинину, Руфь Соломоновна Гиллер в курсе затеваемой акции. Гиллер чувствует себя очень виноватой, она, зная тайну рождения Светы, ни словом не обмолвилась о ней девочке и невольно спровоцировала трагедию. Руфь надеялась, что никто никогда не узнает истину, даже сам Константин Львович не имел понятия о том, что Елизавета Раскина родила от него ребенка. Гиллер рассуждала просто: все уже случилось, свадьба состоялась, ребенок вот-вот появится на свет, надо молчать, от правды будет хуже всем. Да и известна эта правда только Руфи Соломоновне, а она умеет держать язык за зубами.
И тут статья, скандал, ужас, самоубийство Светы, смерть Левушки, кончина Константина Львовича. Понимаете, с какой силой Руфь ненавидела Юлию?
Искали Чупинину тщательно, но безрезультатно, девка словно в воду канула. Удача, как всегда, пришла случайно.
Руфи позвонила ее старинная приятельница Тильда.
– Тиля! – обрадовалась Гиллер. – Сколько мы с тобой не общались? Как Соня? Она уже, конечно, оправилась от того происшествия? Куда ты пропала?
– Ужасно, – еле слышно прошептала Тильда, – Руфичка, помоги!
– Что стряслось? – озадачилась Гиллер.
– Можешь приехать ко мне в больницу?
– Сейчас?
– Да, другой возможности не будет, – сипела Тильда, – Соня уехала на три дня в Питер, а я, боюсь, не проживу и дня. Умоляю, Руфинька, ты одна на всем свете у меня осталась.
Гиллер спешно оделась и велела водителю доставить ее в клинику. Разговор с Тильдой получился ошеломительно подробным и длинным. Тильда покаялась во всех грехах, начала с истории Вяльцева, поведала о его судимости и жизни под чужим именем, затем открыла тайну Юлии.
Пару раз Руфи Соломоновне казалось, что она сейчас потеряет сознание. Столь долго разыскиваемый враг оказался в самой непосредственной близости. С другой стороны, после трагедии в Кори Тильда свела на нет общение с Гиллер, она не приглашала Руфь в гости, не звонила ей, лишь предупредила подругу:
– Соня сильно изуродовала лицо, пришлось потратить огромную сумму на пластику, я теперь вздрагиваю, когда вижу дочь, так ее изменили, это просто другой человек. Если увидишь Соню – не удивляйся, это ее обижает.
Но встреча так и не произошла.
– И зачем ты мне все рассказала? – промямлила Гиллер.
Тиля заморгала.
– Юлия вела себя по отношению ко мне честно, видишь, оплатила отдельную палату, но… я понимаю, жить мне осталось часы! Очень хочу памятник!
– Памятник? – эхом повторила обескураженная Руфь.
– Да, да, – закивала Тильда, – самый шикарный, вот картинка, я вырезала из журнала, белый итальянский мрамор, фигура ангела и надпись «Скорби, человечество, лучшие уходят».
– Плохо пока понимаю твою проблему, – пробубнила Гиллер.
– Я умру, а Юля надгробие не сделает, – заплакала Тильда, – зароет меня быстренько и забудет. Вот если ты придешь и скажешь: «Я знаю все про Чупинину, немедленно закажи ангела для Тильды», ей будет некуда деваться. Ладно? Пообещай, Руфичка! Это моя последняя просьба.