Первым де Гроота со спутниками увидел Абдула, который, поняв, что те пришли с желанием отомстить и что пощады не будет, вскинул ружье и выстрелил. Но промахнулся. Де Гроот и Тиббет бросились вперед, стреляя на ходу. Матросы, вооруженные лишь острогами, бежали следом.

Завязалась короткая перестрелка. Ни та, ни другая сторона потерь не понесла. Тогда де Гроот опустился на колено и тщательно прицелился. Его примеру последовал и Тиббет.

– Возьмите на себя Убановича, – крикнул де Гроот. – Я беру араба. – Оба ружья выстрелили почти одновременно. Убанович и Абдула упали на землю. Перед смертью пламенный большевик успел прошептать: «Да здравствует мировая революция!», а Абдула Абу Неджм грязно выругался по-арабски.

Де Гроот и Тиббет, а за ними оба матроса рванулись вперед, готовые прикончить любого, решившего оказать сопротивление, однако Убанович, араб и Краузе были мертвы, а Шмидт корчился и стонал от боли, неспособный на какие-либо действия.

Де Гроот склонился над ним.

– Где мисс Лейон? – прокричал он.

Стонущий и изрыгающий проклятья Шмидт чуть слышно пробормотал:

– Дикарь, чтоб он сдох, он ее увел. Сказав это, он испустил дух.

– Слава Богу! – обрадовался де Гроот. – Она в безопасности.

Забрав у убитых оружие и патроны и получив тем самым неоспоримое преимущество перед ласкарами, люди де Гроота заставили их подобрать с земли поклажу и погнали обратно к лагерю «Сайгона».

XXIII

Тарзан и Джанетт вышли из джунглей и направились к лагерю, где их встретили понурые, опечаленные люди, из которых только у одного человека нашелся повод для радости. Этим человеком оказалась Пенелопа Ли. Завидев идущую пару, она обратилась к Алджи:

– По крайней мере, с этим чудовищем была не Патриция.

– Да будет вам, тетя Пен, – раздосадовано произнес Алджи. – Вы еще скажите, что Тарзан и Джанетт нарочно подстроили все, чтобы встретиться в джунглях.

– Ничуть этому не удивлюсь, – ответила она. – Мужчина, который заводит шашни с туземкой, способен на все.

Тарзан был возмущен тем, что произошло в его отсутствие, в основном потому, что были нарушены его приказы, однако только сказал:

– Их нельзя было подпускать к лагерю на пистолетный выстрел.

– Это моя вина, – признал полковник Ли. – Я сделал это вопреки здравому смыслу. Мне показалось, что будет бесчеловечно отправлять их безоружных обратно, когда там бродит лев-людоед.

– Полковник не виноват, – гневно возразила Джанетт. – Его вынудили так поступить. Во всем виновата его противная старуха. Это она настояла, а теперь из-за нее Ханс, возможно, убит.

Едва девушка произнесла последнее слово, как раздались звуки далеких выстрелов. Стреляли в лагере Шмидта.

– Вот! – выкрикнула Джанетт и с ненавистью обратилась к миссис Ли. – Если с Хансом что-нибудь случится, то ваши руки будут обагрены его кровью.

– Что сделано, то сделано, – произнес Тарзан. – Теперь самое важное, – найти Патрицию. Вы уверены, что ее захватили майя?

– Мы услышали два выстрела, – пояснил полковник, – и когда отправились на поиски, наткнулись на целую сотню краснокожих. Мы их рассеяли, но не сумели пройти по их следам, и хотя Патриции не видели, думаю, они схватили ее еще до встречи с нами.

– Теперь, Уильям, надеюсь, ты удовлетворен, – заговорила миссис Ли. – Это ты во всем виноват и в первую очередь в том, что затеял эту дурацкую экспедицию.

– Да, Пенелопа, – покорно согласился полковник, – я тоже считаю, что вся вина лежит на мне, но даже если постоянно твердить об этом, делу не поможешь.

Тарзан отвел Ицл Ча в сторону, чтобы поговорить с ней без посторонних.

– Скажи, Ицл Ча, – начал он, – что ваши люди могут сделать с Патрицией?

– Ничего, продержат два-три дня, от силы месяц, потом принесут в жертву.

– Посмотрите на этого негодяя! – воскликнула Пенелопа Ли. – Отвел девчонку в сторону и что-то ей нашептывает. Представляю, что именно.

– Они могут посадить Патрицию в клетку, в которой сидел я? – спросил Тарзан.

– Я думаю, ее отправят в Храм Девственниц на вершине священной пирамиды. Храм Девственниц очень почитаемое место и хорошо охраняется.

– Я проберусь! – сказал Тарзан.

– Но вы же не пойдете?! – воскликнула девушка.

– Сегодня ночью, – ответил Тарзан. Девушка обхватила его руками.

– Пожалуйста, не ходите, – взмолилась она. – Вам ее не спасти, а они убьют вас.

– Глядите! – возмутилась Пенелопа Ли. – Такого бесстыдства я еще не видела! Уильям, ты должен прекратить это. Я этого не вынесу. Никогда в жизни я не общалась с распутными людьми.

Тарзан высвободился из объятий девушки.

– Ну что ты, что ты, Ицл Ча, – сказал он. – Меня не убьют.

– Не ходите, – умоляла она. – О, Че – Повелитель леса, я люблю вас. Возьмите меня с собой. Мне не нравятся эти люди.

– Они были очень добры к тебе, – напомнил Тарзан.

– Знаю, – ответила Ицл Ча угрюмо, – но мне не нужна их доброта. Мне нужны только вы, и вы не должны идти в Чичен Ица ни сегодня вечером, ни вообще когда-либо.

Тарзан улыбнулся и похлопал ее по плечу.

– Я иду сегодня, – сказал он.

– Вы любите ее! – вскричала Ицл Ча. – Вот почему вы идете. Вы бросаете меня из-за нее.

– Ну все, довольно, – решительно произнес Тарзан. – Больше ни слова.

Он отошел к людям, а Ицл Ча, обезумевшая от ревности, вернулась в хижину и бросилась плашмя, колотя руками и ногами по земле. Через некоторое время она встала, выглянула через порог и увидела, что вернулись де Гроот со своими людьми. Воспользовавшись тем, что внимание всех было приковано к ним, маленькая Ицл Ча незаметно выскользнула из хижины и побежала в джунгли.

Джанетт бросилась к де Грооту и заключила его в свои объятия. По лицу ее текли слезы радости.

– Я думала, что ты убит, Ханс, – всхлипывала она. – Я считала, что ты убит.

– А я очень даже живой, – улыбался де Гроот. – тебе больше не придется бояться Шмидта и его банды. Они все мертвы.

– Я рад, – сказал Тарзан. – Это были плохие люди.

Маленькая Ицл Ча бежала через джунгли. Она испытывала страх, так как становилось темно, а ночью в лесу хозяйничали демоны и духи умерших. Но она бежала вперед, подгоняемая ревностью, ненавистью и жаждой мести.

Она достигла Чичен Ица затемно, и охранник у ворот не хотел пропускать ее, пока Ицл Ча ни объяснила ему, кто она такая, и что у нее есть важное известие для Чал Ип Ксиу, верховного жреца. Тогда ее провели к нему, и она упала перед ним на колени.