Шабо провел по лицу дрожащей рукой, закрыл на мгновение глаза, а когда открыл их, то увидел, что Эбер смотрит на него со злорадной ухмылкой. Холодная дрожь пробежала у Шабо по спине. Но он не заметил, что вязальщица, сидящая в первом ряду, пожирает его глазами. Графиня Сент-Альферин, которую все теперь называли Лали Брике, наслаждалась мучениями Шабо. И это было лишь начало.
— Я клянусь вам, что он за все заплатит, — шепнул ей де Бац. — И остальные заплатят тоже!
Заседание закончилось. Шабо подошел к своему другу Базиру, взял его под руку и вывел на террасу:
— Ты слышал требования Филиппо?
— Конечно, но я не вижу повода для беспокойства. Мне кажется, я беднее всех здесь присутствующих.
— Я бы на твоем месте не был так спокоен. Все-таки тебе кое-что перепадало от моих щедрот. Если об этом узнают, у тебя могут возникнуть неприятности…
Базир нахмурился.
— И что же ты предлагаешь?
— Я постараюсь вывести нас обоих из-под удара. Тебе нужно только делать все, что я скажу.
— Что ты собираешься предпринять?
— Пойти к Робеспьеру. Я сумею доказать Неподкупному, что я настоящий патриот. — Мы отправимся к нему прямо сейчас? — поинтересовался Базир.
— Нет, я пойду один. А ты напишешь то, что я тебе продиктую. А сейчас я намерен вернуться домой. Мне надо еще кое-что уладить.
Прежде всего Шабо требовалось все хорошенько продумать в тишине и покое. Впрочем, стратегия, подсказанная ему его разгоряченным рассудком, состояла всего из двух слов: выдать всех!
В те смутные времена утренние визиты постепенно входили в моду. Поэтому 14 ноября Шабо отправился к Робеспьеру на рассвете, рассчитывая застать Неподкупного в тот момент, когда юн едва успеет встать с постели. Это оказалось не слишком удачной идеей: Робеспьер слишком большое значение придавал своей внешности и терпеть не мог показываться на людях в халате. Поэтому Неподкупный был не в самом лучшем настроении, когда перед ним предстал Шабо.
Между тем посетитель его был в восторге: ему удалось встретиться с Неподкупным без свидетелей! Торопясь и захлебываясь словами, Шабо рассказал Робеспьеру о самом страшном заговоре, который когда-либо затевался против Республики. Он поспешил избавиться от тяжкого груза и обвинил всех своих новых друзей, участников обеда в Шаронне. Первым он назвал Баца, но не забыл добавить и имена своих заклятых врагов — Эбера, Фабра д'Эглантина и кое-кого еще. Бывший монах даже предложил собрать всех заговорщиков у него дома. чтобы Национальная гвардия смогла арестовать всех сразу.
Робеспьер слушал с непроницаемым видом, впрочем, привычным для него. Он не произнес ни слова, пока Шабо, задохнувшись, не умолк.
— Как ты об этом узнал? — наконец задал вопрос Неподкупный.
— Я думал, что ты догадался. Я сделал вид, что участвую в их чудовищных планах, чтобы вывести заговорщиков на чистую воду. Иначе это было бы невозможно.
— У тебя есть доказательства?
— Да! Вот это.
Шабо вытащил из-за пазухи пакет со ста тысячами ливров ассигнациями, предназначенными для подкупа Фабра.
— Мне передали этот пакет, чтобы я попытался найти члена Конвента, который согласился бы подписать проект декрета об «Индийской компании». Я не стал отказываться от этих денег, чтобы иметь возможность разоблачить заговорщиков. Но я намеревался немедленно отправиться в Комитет общественного спасения и выдать предателей.
— Отличная мысль, — оборвал его Робеспьер. — Так отправляйся туда и делай свое дело!
Шабо ожидал совершенно другого приема. Он упомянул Комитет общественного спасения просто так, для красного словца, чтобы придать побольше веса своему рассказу. Шабо полагал, что это дело останется между ним и Робеспьером. Он уже видел себя правой рукой этого человека — единственного, кто мог действительно защитить его…
— Ты не дал мне договорить, — решился возразить Шабо. — Я сказал «намеревался», но я предпочел сначала прийти к тебе. Я думал, что ты сам этим займешься. Или я ошибся?
— Если это дело настолько серьезно, как ты говоришь, оно касается всей страны. Для ее защиты и был создан этот Комитет. Отправляйся туда и отнеси это! — Робеспьер пальцем указал на пакет, к которому он не прикоснулся.
Разговор был окончен. Шабо пришлось закрыть пакет и выйти на улицу. Ему казалось, что груз, который он сбросил с плеч, снова всей тяжестью обрушился на него. Он знал, что многие члены Комитета были друзьями Делоне, Эбера и Баца. Как они поступят с ним и его разоблачениями?..
Шабо все-таки пришел в Комитет, передал пакет с деньгами одному из его членов по имени Жато и повторил свой рассказ. Его выслушали внимательно, но явно не поверили и приказали Шабо все изложить на бумаге. Ему пришлось подчиниться и присовокупить к доносу тот документ, что он продиктовал ни в чем не повинному. Базиру.
Надеясь, что заговорщиков немедленно арестуют, Шабо отправился домой. Чтобы быть уверенным, что Эбер, его злейший враг, не избежит ареста, он по дороге зашел к нему. Редактор «Папаши Дюшена» оказался дома, и ничто не предвещало его скорого ареста. Разъяренный Шабо вернулся в Комитет общественного спасения, нашел Жато и дал волю своему гневу:
— Если вы ничего не предпримете, я завтра же доложу Конвенту о заговоре!
— У нас найдется, чем тебе ответить, — холодно сказал Жаго.
Шабо почувствовал в его словах угрозу и тут же сдался:
— Ну послушай же меня! Я же не требую ничего невозможного. Но вы должны арестовать заговорщиков как можно скорее, чтобы они не успели спрятать улики.
— Это наше дело, теперь оно касается только Комитета. На заре 19 ноября Шабо вытащили из его уютного гнездышка, оторвали от рыдающей Польдины и отвели в тюрьму Люксембургского дворца. Днем к нему присоединился несчастный Базир. Солдаты пришли с ордерами на арест и по другим адресам, но никого не застали дома, кроме одного человека…
— Делоне арестован! — В словах Баца прозвучала тревога. — Он был у Луизы Декуэн, и полиция отправилась именно туда. А записка с предупреждением об аресте ждала его дома.
— А что с остальными? — спросил Питу.
— Слава богу, все успели уехать. Бенуа отправился в Швейцарию — он давно уже принял необходимые меры предосторожности и был готов к отъезду. Жюльен, к счастью, был не у госпожи де Бофор, а в Курталэне, где у него бумажная мануфактура. Его жена сказала полиции, что мужа нет дома. Я надеюсь, ей удастся его предупредить.
— Но остаются еще братья Фреи и Леопольдина…
— Они еще не арестованы, но этого ждать недолго. На их месте я бы тоже уехал, — вздохнул барон, протягивая руки к огню камина и потирая их.
— Но как такое вообще могло произойти? — спросила Лаура, протягивая Жану чашку кофе. — Ведь это же просто катастрофа!
— Не такая уж и серьезная: в Конвенте еще остались много наших «сообщников». Должен признать, я не думал, что Шабо окажется таким трусливым идиотом. Подумайте только — он отправился к самому Робеспьеру и заявил во всеуслышание, что он в этом замешан! Такого я никак не ожидал. Наверное, Жюльен был с ним слишком суров, когда объявил, что Шабо некуда отступать и он должен идти вместе с нами. И все же мне кажется, своей цели мы достигли. Конвент разъедает коррупция, и эта болезнь неизлечима.