– Лёка, отойди, я сама! Не поднимай тяжелое! Тебе нельзя.
Мы смотрим друг на друга, как перед ответственным шагом в жизни, и почти бежим к выходу.
Почему-то я ждала, что сразу увижу Ариадну. Но вокруг море лиц, и у меня начинает кружиться голова.
– Вы Леокадия Петровна? – спрашивает незнакомая женщина с приятным лицом и прокуренным голосом. – А ты Стася? Не волнуйтесь, Ариадна сейчас прибежит, у нее от волнения живот прихватило. А я ее подруга, Алина. Здравствуйте, я так много о вас слышала. Да ты просто красавица, только на маму не похожа… Ну надо же, дождалась Адя…
Я почти не воспринимаю то, что она говорит, я всматриваюсь во всех невысоких женщин…
– Господи, мама! – кричит кто-то сзади, и она буквально виснет на мне, так что я не успеваю даже увидеть ее лицо.
– Мама, мамочка моя, мамулечка.
Я счастлива, но понимаю, что сейчас испытывает Стаська.
– Адя, Адя, Стаська! – шепчу я ей. Она вздрагивает.
– Господи, какая ты стала… большая… С ума сойти можно… – И она неловко тычется Стаське в грудь, а у той на лице брезгливо-страдальческая мина.
– Ладно вам, потом намилуетесь! – решительно вмешивается Алина. – Пошли к выходу. Я пойду подгоню машину, а ты постой тут со своими.
Она убегает. Мы все трое неловко молчим. Адька испуганно жмется ко мне. Похоже, она робеет Стаськи.
– Ну вот, мы опять вместе, – пытаюсь нарушить неловкое молчание. – Ты в Калифорнии, Стаська! Знаешь, она мне все уши прожужжала… Хочу своими глазами увидеть зеленые холмы Калифорнии… – лепечу я, понимая, что это чудовищно бестактно по отношению к Адьке…
– Да-да, у нас тут красиво, так красиво, ты увидишь… Я, конечно, понимала, что ты уже совсем большая… и по фотографиям, но… Я никак не думала, что ты такая высокая… Как супермодель, – улыбается она сквозь слезы. И я вдруг понимаю, что эти слезы не только от волнения встречи, за этим что-то еще кроется. Почему она приехала в аэропорт не с женихом, а с подругой? Но тут подкатывает большая синяя машина. Адька хватает огромную сумку и тащит к багажнику.
– Помоги матери! – говорю я Стаське.
– Где ты видишь мать? – тихонько хмыкает она, но все-таки кладет вещи в багажник.
Я усаживаюсь на переднем сиденье рядом с Алиной, а Стаська с Ариадной садятся сзади, далеко друг от дружки.
– Ну что, девчонки, куда мы едем? Домой или покатаемся по Сан-Франциско?
– Домой, домой! – спешу сказать я. – Я устала, все же такой перелет, а в моем возрасте…
– Мамочка, милая, ты совсем-совсем не изменилась, мамочка моя! – Она сзади пытается обнять меня.
Стаська прилипла к окну.
– А вон те небоскребы – это уже Сан-Франциско? – спрашивает она.
– Да-да. Это очень красивый город, мы обязательно поедем туда не раз и в Лос-Анджелес съездим обязательно… и в Редвуд, там растут секвойи и вообще…
– А мы поедем по мосту Золотые ворота?
– Сегодня нет, – отвечает Алина, – но увидеть ты его увидишь!
– Тебе громадный привет от Геры, от Натэллы…
– Спасибо, а как они? Господи, мама, а мы что же, сорвали Стаську, сейчас ведь не каникулы…
– Ничего. Она способная, нагонит.
– Ах, ну да… Стасенька, я тебе комнату приготовила наверху, а маме внизу…
– Смотри, океан! – кричу я.
– Какой серый… – разочарованно говорит Стаська.
– В Сан-Франциско скверный климат, солнце тут редко бывает даже летом, – откликается Алина.
– А вон видите остров? Знаете что это? Это тюрьма Аль-Катрас. Там Аль-Капоне сидел. Если захотите, можно взять экскурсию туда.
– Вот еще! На фиг нужно! – подает голос Стаська.
– Слушай, Стася, – говорит после недолгого молчания Алина, – хочешь, я познакомлю тебя с моей племянницей? Она твоя ровесница, может, тебе с ней веселее будет, чем с нами, старичками?
– Можно, – не слишком охотно отвечает Стаська.
– Ее зовут Нилли, у нее машина, покатаетесь, она тебя познакомит со своими друзьями.
– Можно, – опять роняет Стаська.
Между тем мы, миновав бесконечно длинный мост, выезжаем из Сан-Франсиско.
– Ну вот, смотри, твои холмы вожделенные, – говорю я.
– Ага, – откликается она. Кругом действительно очень красиво.
Пейзаж на удивление мирный, и вдоль дороги часто попадаются высокие деревья в желтом цвету.
– Что это? – спрашиваю я.
– Мимоза, – усмехается Алина. – В Москве по-прежнему ею торгуют?
– Ну конечно. Надо же, я никогда не видела мимозу в природе.
– А здесь ее никто не рвет. Обратите внимание, Леокадия Петровна, какая тут чистота. Природа не загажена…
– Да-да, я вижу.
Стаська сидит почти спиной к матери, пялится в окно, а та затихла в уголке. Что-то тут не так. И пока ни слова ни о женихе, ни о свадьбе. У меня начинает болеть сердце.
– А вот и наша улица! – вдруг объявляет Ариадна. – Тут у нас чудный воздух.
Улица зеленая, аккуратные домики, все двухэтажные, почти одинаковые, с ребристыми стенками гаражей на первом плане. Никаких оград, кустики, цветочки. На многих домах вывешен американский флаг. Алина тормозит у одного из домов. Ребристая стена поднимается, и мы въезжаем в гараж, рассчитанный на две машины. В гараже идеальный порядок. Я замечаю два холодильника.
– Ну вот мы и дома! – возвещает Ариадна. Она выскакивает из машины. Видимо, здесь ей легче, дома и стены помогают.
Алина и Стаська выгружают чемоданы, а Ариадна ключом открывает дверь.
– Мамочка, входи!
В небольшом коридорчике я сразу натыкаюсь на две стиральные машины.
– Зачем тебе две машины? – спрашиваю я.
– Одна это сушка. Мы тут не вешаем белье. Сушим… Идем, мама!
Она берет меня за руку и почти тащит за собой.
– Вот! – говорит она с облегчением и торжеством одновременно.
Я сразу охватываю взглядом очень просторное помещение, в центре которого деревянная лестница. Справа гостиная с огромным диваном, камином и высокой стеклянной дверью, ведущей в крохотный дворик, где стоят растения в кадках, маленький стол и два креслица. Слева кухня, позади гостиная, и все это без перегородок. Но ощущение простора, воздуха и уюта поднимают настроение.
– Адька, какая красота!
– Да, не хило! – раздается сзади голос Стаськи.
– Мамочка, Алина покажет тебе твою комнату, а я Стаську отведу наверх.