Истый продукт цивилизованного общества, Дайкон был чрезвычайно благовоспитанным молодым человеком. Однако он принадлежал к поколению, отличавшемуся несколько вывихнутыми взглядами на жизнь. С необычайной лёгкостью, например, он воспринимал скандалы, стычки и перепалки, приученный наблюдать подобные вспышки эмоций за годы служения Гаунту. Ему бы и в голову не пришло, что какая-либо женщина из круга Гаунта и его друзей вдруг стала бы жертвой навязчивых ухаживаний Квестинга или ему подобных. Нет, любая из них с лёгкостью отшутилась бы или, в крайнем случае, согласилась отобедать или отужинать со своим не в меру страстным и пылким воздыхателем. Вот почему, завидев Барбару в объятиях Квестинга, молодой человек прежде всего смутился и смешался. Однако уже в следующую секунду он внутренне поразился, ощутив небывалую злость. Барбара, между тем, выскользнув из онемевших пальцев мистера Квестинга, не чуя под собой ног кинулась к своему брату.
В отличие от Дайкона, Саймон своё воспитание получил главным образом на улице. Однако и он повёл себя с небывалой выдержкой и даже достоинством. Обняв взмыленную сестру за плечи, он свирепо спросил:
— Чем вы тут занимаетесь?
Не услышав ответа, Саймон сказал:
— Хорошо, я с ним разберусь. Твоё дело сторона.
— Эй! — озабоченно воскликнул мистер Квестинг. — Что ты там замышляешь?
— Ничего не случилось, Сим, — засуетилась Барбара. — Честное слово, он меня не тронул.
Саймон обернулся через плечо и выразительно посмотрел на Дайкона.
— Позаботьтесь о ней, ладно? — процедил он.
— Разумеется, — поспешно пообещал Дайкон, не слишком представляя, что от него требуется.
Саймон мягко подтолкнул упирающуюся сестру к Дайкону.
— Чтоб я сдох! — взревел мистер Квестинг. — Ты-то чего окрысился? В этой чёртовой дыре и шагу ступить нельзя, чтобы тебя тут же не облепили как мухи. Ты совсем спятил. Мы тут с Барбарой мирно беседуем, а ты разорался, как будто её насилуют или режут.
— Пошёл ты в задницу! — коротко бросил ему Саймон. Квестинг судорожно сглотнул и ошарашенно замолчал, словно язык прикусил. — А ты, Барби, вали отсюда.
— Да, вам лучше уйти, — сказал Дайкон, осознав наконец, что от него требовалось.
Барбара поспешно зашептала Саймону на ухо, в ответ на что её брат, недобро усмехнувшись, пообещал:
— Ладно, ладно, не волнуйся.
Дайкон с Барбарой зашагали прочь, оставив Саймона и Квестинга испепелять друг друга свирепыми взглядами, словно петухи перед дракой.
Дайкон чуть поотстал. Барбара шагала во всю прыть, плотно запахнув полы макинтоша. Они отмахали уже приличное расстояние, когда Дайкон заметил, что плечи девушки дрожат. Убеждённый, что Барбара хочет лишь одного — чтобы её оставили в покое, — он тем не менее сомневался, стоит ли так поступить. Тем временем они уже приблизились к дому. Миссис Клэр и полковник расставляли на веранде шезлонги. Барбара резко остановилась и обернулась. Личико её было замурзанным от слез.
— Не хочу им показываться в таком виде, — прошептала она.
— Давайте обойдём вокруг.
Они свернули на тропинку, огибавшую источники. От веранды их скрывали заросли кустарника дискариа тоумауту. Примерно на полпути Барбара замедлила шаг, присела на берег и, зарывшись в ладонях, разрыдалась.
— Прошу вас, успокойтесь, — сконфуженно произнёс Дайкон, готовый провалиться сквозь землю. — Возьмите мой платок. Хотите — я отвернусь? Отвернуться?
Барбара с вымученной улыбкой взяла у него носовой платок. Дайкон присел рядом и участливо обнял её за плечи.
— Не стоит так расстраиваться, — попытался он ободрить девушку. — Дело-то выеденного яйца не стоит. Сущий пустяк.
— Это было так гадко!
— Чтоб он сдох, этот мерзавец! Как он посмел огорчить вас!
— Дело не только в этом, — всхлипнула Барбара. — Он… Он держит нас в руках.
«Значит, прав был Колли, — подумал Дайкон. — Они в его власти».
— Как я жалею, что папочка познакомился с ним! — вскричала Барбара. — И ужасно боюсь, чтобы Сим не натворил глупостей. Не представляю, что он там с ним делает. Когда Сим выходит из себя, он просто сатанеет. Господи, — Барбара шумно высморкалась, — и за что нам только такое наказание! И все как назло выходит так, будто мы тут нарочно сговорились, чтобы закатывать дикие сцены на глазах у вас и мистера Гаунта. А он с таким великодушием сделал вид, будто ничего не замечает.
— Он вовсе не прикидывается — ему и впрямь любопытно, когда на его глазах кипят страсти. Он это обожает. Порой даже использует в своей работе. Помните, например, в «Джен Эйр», когда Рочестер, сам не сознавая что делает, медленно ломает головки у свадебных цветов Джен?
— Ещё бы! — вскинула голову Барбара. — Конечно, помню. Жутковато было, но оч-чень красиво.
— Он перенял этот жест у пьянчужки-костюмерши, которая разобиделась на знаменитую актрису. Нет, Гаунт умеет подмечать такие тонкости.
— Да? — оживилась Барбара.
— Похоже, вам уже лучше.
— Немного. А вы очень добры, — сказала Барбара и посмотрела на Дайкона, точно увидела его впервые. — Вам ведь, должно быть, до смерти надоели наши вечные дрязги.
— Вам не из-за чего извиняться, — заверил её Дайкон. — Тем более, что до сих пор толку от меня было мало.
— Почему, вы так замечательно слушаете, — улыбнулась Барбара.
— Я просто до безобразия осторожен, если можно так выразиться.
— Как там всё-таки у Сима дела? — вздохнула девушка. — Вы ничего не слышите?
— Мы уже слишком далеко, чтобы их услышать. Если, конечно, они не попытаются друг друга перекричать. А что бы вы рассчитывали услышать? Глухие удары?
— Не знаю. Ой, послушайте!
— Нда, — задумчиво произнёс Дайкон несколько секунд спустя, — это и впрямь походило на глухой удар. Неужто мистеру Квестингу снова досталось на орехи — во второй раз за каких-то две недели?
— Боюсь, что Сим всё-таки врезал ему.
— Я тоже, — согласился Дайкон. — Посмотрите-ка.
Из-за заросли мануки появился мистер Квестинг, бережно прижимая к лицу носовой платок. Он медленно прошествовал по тропе, а когда поравнялся с молодыми людьми, те увидели, что его платок обагрён кровью.
— Ух ты, ему нос расквасили, — восхитился Дайкон. — Ну и дела!
— Он меня увидит, — всполошилась Барбара. — Надо бежать…
Но было уже поздно — мистер Квестинг заметил их. Все так же, не отрывая окровавленного платка от лица, он приблизился к ним почти вплотную и остановился.
— Вот, полюбуйтесь! — возопил он. — Вот к чему приводит душевная доброта. Я хотел как лучше — и вот что получил в награду. Что вы совсем тут все с ума посходили? Не успеешь предложить дамочке выйти за тебя замуж, как на тебя набрасываются какие-то головорезы, и ты ещё рад ноги унести. Нет, братцы, я с этим бардаком покончу. Извините, мистер Белл, что вас опять втянули в семейные дрязги.