Буду весьма признателен вам за безотлагательный ответ. Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии отобедать со мной, когда приедете в Лондон. Если вам нетрудно будет сообщить мне дату вашего приезда заблаговременно, я заранее освобожу время для встречи.
Примите, глубокоуважаемый сэр,
заверения в почтении.
Тимоти Бентвуд».
— А теперь попробуйте отгадать, дружище Фокс, — сказал Аллейн, сложив письмо и сунув его обратно в конверт, — что же это за весьма деликатный и важный вопрос о главе седьмой.
2
На повороте к Нанспардону Роза попросила Марка где-нибудь притормозить.
— Пока мы не приехали, — сказала она, — я кое о чем должна с тобой поговорить. Останови, пожалуйста.
— Да, конечно. — Марк съехал на обочину, выключил мотор и посмотрел на Розу.
— Давай договорим, — произнес он.
— Марк, он не верит ни в каких бродяг.
— Кто, Аллейн?
— Да. Он считает, что это был… один из нас. Я в этом уверена.
— Кого, дорогая, ты имеешь в виду, когда говоришь «один из нас»?
Роза описала в воздухе кружок пальцем.
— Кого-то, кто его знал. Соседа. Или члена семьи.
— Ну, пока еще ничего не ясно. Честное слово! Аллейну требуется время, чтобы разобраться и все выяснить.
— Но он не верит ни в каких бродяг! — повторила Роза, и голос ее зазвучал громче. — Он считает, что это один из нас.
Помолчав, Марк проговорил:
— Ну, предположим, хотя я так и не считаю… предположим, что на данном этапе мы все у него на подозрении. Но ведь…
— Но ведь у него есть для этого основания, — подхватила Роза, — не так ли?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты понимаешь, что с нами происходит? Не делай вида, что не понимаешь. Совершенно очевидно, что Аллейн все узнал насчет седьмой главы. — Роза увидела, как побледнел Марк, и воскликнула:
— Ах, да что же я творю с нами обоими?!
— Пока ничего, — успокоил ее Марк. — Давай все обсудим. Ты считаешь, Аллейн подозревает одного из нас — меня, или моего отца, или даже бабушку — в том, что мы убили твоего отца, который собирался опубликовать отредактированный вариант мемуаров сэра Гарольда. Так?
— Да.
— Понятно. Может, ты и права, Аллейну могло прийти это в голову. Но вот что я хочу поняты ты сама, Роза… ты… не случилось ли так, что и ты… Нет, — покачал головой Марк, — не сейчас. Сейчас, когда ты пережила такое потрясение, я не стану задавать тебе этот вопрос. Подождем…
— Ждать мы не можем. Я больше этого не вынесу. Не могу и вернуться в Нанспардон и прикидываться, что хочу только принять нембутал и заснуть.
— Роза, взгляни мне в глаза. Пожалуйста, посмотри на меня.
Марк повернул ее лицо к себе.
— О Боже! — вздохнул он. — Ты боишься меня!
Роза не пыталась высвободиться. Ее слезы потекли по его пальцам.
— Нет! — воскликнула она. — Неправда! Я тебя не боюсь. Я люблю тебя!
— Ты уверена? А может быть, где-то в глубине сознания ты хранишь воспоминание о том, что твой отец когда-то стоял между нами и я ревновал тебя к нему? Что после его смерти ты унаследовала его состояние? Так ведь оно и есть… К тому же издание мемуаров настроило бы мою семью против нашего брака и покрыло бы позором мое имя. Так ты ни в чем не подозреваешь меня, Роза?
— Нет! Клянусь, что нет!
— Так кого же тогда подозревать? Бабушку? Моего отца? Дорогая, вслушайся, как дико это звучит, когда произносишь такие вещи вслух!
— Я понимаю, что дико, — с отчаянием ответила Роза. — Разве не дико, что кому-то понадобилось убить папу — но ведь это случилось! И мне придется привыкнуть к этой мысли. Вчера кто-то убил моего отца.
Марк воскликнул:
— Но я-то что могу поделать?
— Ничего! Ничего не можешь, и это ужасно, правда! Ты ведь хочешь, чтобы я кинулась к тебе, чтобы я успокоилась в твоих объятиях, Марк? И я хочу того же. Я мечтаю об этом. Но не выходит. Не получается. Потому что неизвестно, кто убил моего отца.
Последовало долгое молчание Наконец раздался голос Марка:
— Я не хотел об этом говорить, Роза, но теперь придется. Ведь не одни мы с бабушкой и отцом попали под подозрение, есть и другие… Окки Финн… и кое-кто еще, кого нельзя полностью сбросить со счетов.
— Ты имеешь в виду Китти? — спросила Роза.
— Да. Наравне с нашей семьей.
— Нет! — воскликнула Роза. — Не надо! Я не стану тебя слушать!
— Тебе придется меня выслушать. Нельзя останавливаться на полпути. Думаешь, мне самому приятно вспоминать… приятно напоминать тебе, что мой отец…
— Нет! Не надо, Марк! Прошу тебя! — взмолилась Роза и зарыдала.
У привязанных друг к другу людей порой возникает своего рода несоответствие между преданностью и вспыльчивостью. Как ни странно, очень часто горе одного вызывает такой же силы озлобленность у другого. Залитое слезами лицо, бессильная опустошенность, подлинность горя и вызванная им беспомощность — все это воспламеняет и приводит в бешенство.
Розе показалось, что именно это произошло с Марком. Лицо его потемнело, он отодвинулся подальше от нее.
— Извини, Марк, — пролепетала она.
До ее слуха доходили его уговоры и однообразные доводы. Как ей показалось, в голосе Марка звучали нотки сдерживаемого раздражения. Он снова и снова повторял, что они должны все обговорить между собой.
— Посмотрим правде в лицо! — почти кричал Марк. — Китти ведь под подозрением? А как насчет Джоффри Сайса и сестры Кеттл? Разве свет клином сошелся на Лакландерах!
Роза отвернулась. Она облокотилась на опущенное стекло и, опустив голову, снова залилась слезами.
— Черт побери! — взорвался Марк.
Он распахнул дверцу, вылез из машины и в ярости стал ходить туда-сюда.
В этот момент появилась Китти, ехавшая домой из Нанспардона. Увидев машину Марка, она притормозила. Роза сделала безуспешную попытку овладеть собой. После минутного замешательства Китти вышла из машины и подошла к Розе. Марк сунул руки в карманы и остановился в отдалении.
— Я не хотела бы вмешиваться, — сказала Китти, — но может быть, я чем-то могу помочь? Ты только скажи — если я не нужна, я сразу уеду.
Роза взглянула на свою мачеху и впервые заметила на ее лице следы потрясения, которые Китти так старалась скрыть. Впервые Роза осознала, что горе все переживают по-разному, впервые ощутила она сочувствие к Китти.
— Спасибо вам, — произнесла Роза. — Хорошо, что вы не проехали мимо.