— Это просто смешно, — хрипел он, согнувшись в три погибели от хохота, безуспешно делая вид, что искренне веселится. — Нет, это уж слишком!
— Почему вы смеетесь? — спокойно спросил Аллейн.
Лакландер потряс головой и закатил глаза.
— Я понимаю, что так нельзя, но мочи нет! — проговорил он. — Извините!
Аллейн заметил, что при этом Лакландер бросил на него настороженный взгляд из-под прикрытых век.
— Не думаете ли вы, что я…
Не договорив, Джордж махнул своей розовой веснушчатой рукой.
— Что это вы убили полковника Картаретта? Вы это хотели сказать?
— Что за идея! Как же я это сделал? Когда? Каким способом?
Аллейн с отвращением смотрел на его кривляние.
— Я понимаю, что смеяться не следует, — бормотал Лакландер. — Но ведь это все фантазии! Как? Когда? Каким способом?
— Он был убит, — ответил Аллейн,— двумя ударами. Ранения были нанесены вчера вечером, примерно в пять минут девятого. Убийца подплыл к нему в старом ялике. И вот каким способом…
Он заставил себя посмотреть на Джорджа Лакландера — лицо Джорджа, как аляповатая маска, все еще морщилось от притворного веселья.
— Колющую рану, — сказал Аллейн, — нанесли сиденьем-тростью вашей матери, а вот первый удар…
Аллейн увидел, как сжимаются и разжимаются веснушчатые пальцы.
— А вот первый удар был нанесен клюшкой для гольфа. Длинной клюшкой.
В этот момент на столе зазвонил телефон. Это звонил доктор Кертис.
Аллейн еще говорил с ним, когда открылась дверь и в кабинет вошла леди Лакландер, а за нею — Марк. Они выстроились рядом с Джорджем и не отрывали взгляда от Аллейна.
— Нас никто не услышит? — спросил Кертис.
— Нет, — беззаботно ответил Аллейн. — Все нормальна Боюсь, мне ничем не удастся вам помочь, но вы спокойно можете продолжать свое дело.
— Вы сейчас у Лакландеров? — тихо спросил Кертис.
— Да.
— Хорошо. Я звоню вам насчет чешуи. Вилли не удалось обнаружить чешую обоих видов на одном и том же предмете.
— Да?
— Да. Только на тряпке для вытирания кистей.
— Там оба вида?
— Да. А еще — на сиденье в ялике.
— Да?
— Да. Продолжать?
— Давайте.
Доктор Кертис вернулся к работе. Аллейн и Лакландеры смотрели друг на друга.
1
Посетив пациентов в Суивнингсе, сестра Кеттл решила до возвращения в Чайнинг заехать в Хаммер-фарм к дочке садовника. Сестре Кеттл было немного неловко тревожить из-за этого Картареттов, которых постигло такое несчастье. Однако она могла бы незаметно обогнуть хозяйский дом и проникнуть в домик садовника, никого не беспокоя, а там, глядишь, жена садовника расскажет ей какие-нибудь невеселые новости насчет того, когда состоятся похороны, чем занимается полиция, как держатся жена и дочь Картаретта и что думают люди о перспективе скорого брака между мисс Розой и доктором Марком. Сестре Кеттл втайне было любопытно и что поговаривают о миссис Картаретт и сэре Джордже — впрочем, она так привязана к семье Лакландеров, что, если и услышит от жены садовника что-нибудь на этот счет, даст достойный отпор подобной ерунде.
Последний разговор с капитаном Сайсом немножко огорчил ее. Она испытала горькое и неожиданное разочарование, когда застала его среди бела дня в таком удручающем виде. Может быть, именно разочарование побудило ее наговорить капитану резкостей. А может быть, в этом выразилось ее беспокойство. Потому что, призналась себе сестра Кеттл, поднимаясь на Уоттс-хилл, она ужасно из-за него беспокоится. Конечно, она понимала, что капитан притворяется больным, чтобы она навещала его и дальше, но от этой хитрости, надо признаться, в груди у нее становилось тепло. Однако старший инспектор Аллейн может по-другому отнестись к обману и сделает из этого чудовищные выводы. Ну и ладно, решила сестра Кеттл, не пристало мне волноваться, годы уже не те. С присущим ей простодушным снобизмом она утешала себя мыслью, что «красавчик Аллейн», как прозвали его в вечерних газетах, такой же Достойный Человек, как и Лакландеры, — в противоположность недостойным: сестре Кеттл, Фоксу и Олифанту. К ним она, подумав, причислила и Китти Картаретт. Вспомнив о Китти, сестра Кеттл поджала свои полные губы. Ей вспомнилось, как юлил капитан Сайс, пытаясь утаить довольно-таки экзотический акварельный портрет Китти. Как ни старалась сестра Кеттл отмахнуться от этих мыслей, они, увы, посещали ее довольно часто.
Она вышла из машины и зашагала в обход дома — по дорожке, которая вела к дому садовника. В руках у сестры Кеттл был ее саквояж, а смотрела она прямо перед собой, так что вздрогнула, когда ее окликнули:
— Эй-эй! Сестра Кеттл!
На террасе у чайного стола сидела Китти Картаретт.
— Выпейте со мной чаю! — любезно пригласила она.
Сестре Кеттл страсть как захотелось выпить чашечку. Вдобавок она была не прочь свести счеты с Китти. Поэтому, приняв приглашение, она подсела к столу.
— Налейте себе чаю сами! — попросила Китти. — Пейте на здоровье!
У нее был измученный вид, и косметика лишь подчеркивала это. Сестра Кеттл бодро осведомилась, спала ли Китти.
— Да, — кивнула Китти, — я вечером наелась снотворного. Правда, наутро это сказывается на самочувствии…
— Ну, еще бы! Со снотворными следует обращаться осторожно, дорогая!
— Вот еще! — вспыхнула Китти и прикурила новую сигарету от старой.
Рука у нее дрожала. Она обожглась и невольно чертыхнулась.
— Ну-ну, — сказала Кеттл, не сумев справиться со своими профессиональными привычками. — Спокойненько!
Полагая, что это поможет Китти разговориться, она спросила:
— Чем же вы занимались весь день?
— Чем занималась? Честное слово, сама не знаю… Утром пришлось тащиться к Лакландерам…
С точки зрения сестры Кеттл, эта фраза была просто возмутительна в двух отношениях: во-первых, о Лакландерах Китти отозвалась с таким видом, словно это простые лавочники, а во-вторых, подразумевалось, что Лакландеры — зануды.
— Вы ездили в Нанспардон? — возвышенно произнесла сестра Кеттл. — Что за чудесный старинный дом! Настоящий музей!
И она отхлебнула чаю.
— С домом-то все в порядке, — процедила Китти.
От этой неприкрытой недоброжелательности по отношению к Лакландерам сестра Кеттл рассердилась еще больше. Уже пожалев, что приняла приглашение выпить чаю, она положила бутерброд с огурцом на тарелку и поставила чашку на стол.