Я осмотрел полку, думая о том, как бы мне расчистить немного места и высунуться из окна, чтобы деликатно не принимать участия в разговоре. На полке лежала стопка коричневых папок, а на ней примостился какой-то небольшой серый предмет. Он был прямоугольной формы и казался сделанным из пластика. От предмета к компьютеру тянулся черный провод. Я взял это штуку, подвинул.
— Эй, — произнес угрюмый чудик. — Не трогайте веб-камеру!
Я посмотрел на Деб. Она на меня, и, клянусь, я увидел, как ее ноздри затрепетали, как у скаковой лошади перед гонкой.
— Не трогайте что? — спокойно спросила она.
— У меня она была сфокусирована на входе, — сказал он. — Теперь надо ее снова фокусировать. Слушайте, зачем трогать мои вещи?
— Он сказал «веб-камера», — говорю я Деборе.
— Камера, — говорит она мне. — Да.
Она повернулась к юному Прекрасному Принцу:
— Она включена?
Прыщавый разинул рот, глядя на нее, все еще концентрируясь на поддержании своего благочестивого гнева.
— Чего?
— Камера. Она работает?
Он фыркнул, потом вытер нос пальцем.
— А что вы думаете, я бы выходил из себя, если бы она не работала? Две сотни баксов. Она полностью рабочая.
Я посмотрел в окно, туда, куда смотрит камера, пока он продолжал монотонно бубнить:
— У меня есть веб-сайт и все такое. Kathouse.com. Народ может смотреть, когда команда приезжает и когда уезжает.
Дебора подошла ко мне и встала, глядя в окно.
— Она направлена на вход, — сказал я.
— А как же! — сказал наш счастливый приятель. — Как же еще народ на моем веб-сайте увидит команду?
Дебора повернулась и посмотрела на него. Секунд через пять он покраснел и опустил глаза.
— Прошлой ночью камера была включена? — спросила она.
Не поднимая глаз, он пробормотал:
— Конечно. То есть я так думаю.
Дебора посмотрела на меня. Ее компьютерная грамотность ограничивалась умением заполнять стандартизированный протокол службы безопасности движения. Она знала, что я соображаю в этом немного больше.
— Как она у тебя настроена? — обратился я к голове молодого человека. — Изображения архивируются автоматически?
На сей раз он поднял глаза. Я использовал корень «архив» в составе глагола, поэтому все должно быть нормально.
— Ага. Обновляется каждые пятнадцать секунд и записывается на винт. Обычно я стираю их по утрам.
Дебора так вцепилась в мою руку, что я думал, порвет кожу.
— А сегодня утром ты стирал? — спросила она парня. Тот снова посмотрел в сторону.
— Не-а. Вы же, ребята, ввалились, орали и все такое. Я даже не проверил свою электронную почту.
Дебора бросила взгляд на меня.
— Есть! — сказал я.
— Подойди, — сказала она.
— А? — спросил прыщавый.
— Подойди сюда, — повторила Деб, и прыщавый медленно встал — рот открыт, ручонки потирает.
— Чего? — еще раз спросил он.
— Не могли бы вы подойти сюда, сэр? — рявкнула Дебора в настоящей технике копа-ветерана, и прыщавый пришел в движение и, спотыкаясь, подошел. — Не могли бы мы просмотреть изображения прошедшей ночи, пожалуйста?
Он посмотрел на компьютер, потом на нее.
— Зачем?
Ах, эти тайны человеческого сознания.
— Затем, — очень медленно и отчетливо произнесла Дебора, — что я думаю, вы могли запечатлеть изображение убийцы.
Прыщавый уставился на нее, мигая, потом покраснел.
— Ни фига себе! — сказал он.
— Фига тебе, — сказал я ему.
Он уставился на меня, потом на Деб, челюсть его отвисла.
— Кошмар, — выдохнул он. — Без понтов? То есть нет, правда? Я хочу сказать… — Он покраснел еще сильнее.
— Можем мы посмотреть запись? — спросила Деб. Прыщавый простоял еще секунду, потом упал в кресло и дотронулся до мышки. Монитор немедленно ожил, а сам он начал лихорадочно стучать по клавишам и кликать мышкой.
— С какого времени начать?
— Во сколько все уходят? — спросила Дебора. Он пожал плечами:
— Вчера мы были пустые. Все ушли к… часам к восьми.
— Начни с полуночи, — сказал я, и он кивнул.
— О'кей. — Какое-то время он работал молча, потом забормотал: — Давай-давай. В нем всего шестьсот мегов. Апгрейд делать не хотят. Говорят, все нормально, а на самом деле та-а-а-к медленно, так это задолбало, и быстрее не будет… О'кей? — резко оборвал он сам себя.
На мониторе появилось темное изображение: пустая автостоянка под нами.
— Полночь, — сказал прыщавый и уставился в монитор.
Через пятнадцать секунд изображение сменилось точно на такое же.
— Мы будем смотреть одно и то же пять часов подряд? — спросила Дебора.
— Прокрути, — посоветовал я, — пока не появятся фары или что-нибудь движущееся.
— А-атлична, — протянул он.
Прыщавый включил ускоренный прогон, картинки стали сменяться каждую секунду. Вначале они мало чем отличались друг от друга: все та же темная стоянка, один яркий всполох как бы за краем картинки. Примерно через полсотни кадров в поле зрения что-то появилось.
— Грузовик! — произнесла Дебора.
Наш компьютерный фанат покачал головой:
— Охрана.
Через секунду в кадре появилась машина охранников.
Он продолжал прокручивать кадры, картинки менялись, бесконечные и неизменные. Через каждые тридцать или сорок кадров появлялась машина охраны, потом — ничего. Еще несколько минут всего такого, и изображение застыло, потом довольно долго — вообще ничего.
— Труба, — произнес наш новый сальный друг. Дебора одарила его жестким взглядом:
— Камера сломалась?
Он посмотрел на нее, снова покраснел и отвернулся.
— Пижоны-охранники, — пояснил он. — Полные козлы. Каждую ночь типа в три часа? Они паркуются на другой стороне и ложатся спать. — Он показал сменяющиеся картинки на экране монитора — похожие, как близнецы. — Видите? Алло! Мистер безопасность, жлобина! Заработался? Вроде не особо.
Он издал носом влажный и глубокий звук, который, как я понял, должен был изображать смех. Повторил этот звук еще раз и вернулся к прокрутке картинок. И вдруг…
— Стой! — выкрикнул я.
На экране у двери под нами появился фургон. Картинка сменилась, и на следующей у фургона стоял человек.
— Ты можешь увеличить? — спросила Дебора.