Я:
– Слушай, а зачем бы ему это знать? Он же был Фрэнком! И кстати, чем он занимался с Миа Фарроу? Она такая маленькая, детка-конфетка. Она бы порвалась от натяжения.
Он:
– Ну, рот-то у нее будь здоров.
Я:
– В общем-то да… Но Миа Фарроу? Замужем за Синатрой, Превином [56] , Алленом! Три первых лица в своих профессиях. И такое костлявое маленькое тельце. И истеричка к тому же. В чем тут фишка?
Он:
– Должно быть, она отлично делала минет.
У профессиональных занятий сексом есть свои недостатки, но и мои новые профессиональные занятия – тоже не сахар. Например, мне приходится вести свои служебные дела в основном с коллегами, которые гораздо меньше склонны прощать ошибки, чем среднестатистическая, отбивающая клиентов, распускающая сплетни, обливающая тебя грязью шлюха. Всякий раз, как звонит мой мобильник, Эрин и Мира наклоняются ближе, поскольку моя личная жизнь, очевидно, стала темой многочисленных домыслов после того раза, как Этот Парень объявился у нас под окнами.
Он (Этот Парень):
– Что ты поделывала вчера вечером?
Я:
– Качалка, еда, сон.
Он:
– А ужинала в городе или дома?
Я:
– В городе.
Он:
– С кем?
Я:
– Так, с несколькими людьми.
Он:
– Включая Н.?
Всякий раз, как звонит мой мобильник, Эрин и Мира наклоняются ближе, поскольку моя личная жизнь стала одной из самых обсуждаемых тем в офисе.
Дело в том, что они с Н. знакомы, и каждый из них уверял меня, что не имеет никаких претензий. Мы ведь с Н. больше не спим вместе, в конце концов. Я знаю Н. достаточно хорошо, чтобы понять, что он говорил правду. Но начинаю подозревать, что Этот Парень соврал и на самом деле ему наше с Н. общение совсем не нравится.
Я также начинаю подозревать, что Эрин мотает информацию на ус, но наверняка ведь не скажешь. Пытаюсь со своей стороны вести разговор максимально нейтрально. Неужели моя легальная жизнь всегда будет такой, как сейчас?! У меня есть нехорошее подозрение, что, даже если я сбегу с этого корабля, офисные дрязги будут везде, где бы я ни оказалась.
Я:
– А что, это важно? (Существует часть меня, которая считает, что такой ответ является провокационным и вредоносным, но она на этой неделе в отпуске.)
Он:
– Я просто не хочу думать, будто ты меня обманываешь.
Я:
– Я тебя не обманываю. Почему тот факт, с кем я ужинала, имеет такое значение?
Он:
– Потому что я видел, как вы шли вместе, вот и все.
Ладно, замнем тот факт, что он, видите ли, оказался в Лондоне, не сказав мне об этом. Он нас заметил. И вместо того чтобы поздороваться и спросить, можно ли к нам присоединиться, он звонит на следующий день и расставляет мне минные поля? Эй! Черт! Мерзость какая! Нечестно! Пожалуйста, можно я наконец когда-нибудь встречу нормального мужчину? Он продолжает распространяться, как здорово было в воскресенье (в прошлом месяце, во Франции) и почему я не могу быть такой, какой была в воскресенье (в прошлом месяце, во Франции). И что он ни за что не стал бы мне лгать, и как я могу быть такой двуличной, и так далее. В общем, проходит несколько бесконечных минут вот этого всего, прежде чем я говорю…
Я:
– И ты действительно готов меня потерять, только чтобы доказать, что ты – само совершенство?
Он: (молчание).
Я:
– Знаешь, мне пора.
Ах, теперь я припоминаю, почему мы расстались в первый раз! Дура я! Выключила телефон и не включала до конца дня.
Включила вчера телефон ближе к вечеру и обнаружила три пропущенных звонка и десяток СМС. Этот Парень вышел из себя, и все это разрослось в «Ложь», как он это называет.
Если судить по его реакции, можно подумать, что я сказала ему, будто Санта-Клауса не существует.
Я действительно не классифицирую наш последний разговор как ложь со своей стороны, это, скорее, уклончивость. А разве легко мне удерживаться в рамках, учитывая, что он, как я полагаю, роется в моих вещах? Да, я встречалась с друзьями, одним из которых был Н., и не стала немедленно звонить и оповещать об этом. Я также не сообщала ему, когда в последний раз принимала душ в качалке или ходила в сортир по-большому. Это тоже считается ложью? Есть люди, которые скажут, что это вещи одного порядка. Он так часто и так уверенно заявляет о своей честности – хоть сейчас предоставляй ему резиденцию в Земле Праведников. Но поскольку он шпионил за мной и явно намеренно подстроил все так, чтобы было в чем меня обвинить, я не чувствую особых угрызений совести по поводу того, что случилось.
Я встречалась с Л. и не чувствовала никакой потребности звонить Этому Парню. К сожалению, поскольку от тактичности я точно не умру, мы все же перекинулись несколькими эсэмэсками, пока меня не было дома. Так что, хотя я и пыталась быть спокойной и сдержанной, фраза «Это не то, ради чего я хочу приходить домой» была наиболее мягкой и любяще-воркующе-нежной из всех, что я сумела найти. Обсуждать эти вещи и дальше в бесконечном круговороте спора – не в моей повестке дня.
Да уж, наверное, подружка из меня действительно никакая.
И он ни на йоту не изменил тон! Наконец, утомленная СМС-теннисом, я написала: «Спокойной ночи. Надеюсь, тебя согреет твое праведное негодование».
Это была не ЛОЖЬ! Скорее – уклончивость… Да уж, наверное, подружка из меня действительно никакая.
Через несколько часов, проведя в высшей степени культурную встречу с Л., в процессе которой мы пили белое вино и обсудили планы на отпуск, я призадумалась: почему мне кажется, что у всех остальных людей в мире все получается так легко и просто? Когда потом проверила телефон, оказалось, что Этот Парень прислал мне «спокиноки» с поцелуем. Он бы ни за что такого не сделал, когда мы находились в начале отношений. Я раздумывала всего несколько минут, прежде чем послать поцелуй в ответ.
– Как тебе на новом месте? – спросила я.
Я держала телефон между плечом и ухом, одновременно устанавливая на компьютер программу.
– Прекрасно, – с энтузиазмом уверил папа. – Я повесил на стену плакат с изображением разных видов тунца.