А2 никогда не покупал мне никаких гнусных колечек, пока мы были вместе. Его подарки чаще бывали в твердом переплете. Хотя однажды он действительно расстался с большей частью своей стипендии, чтобы раздобыть сумочку, по которой я с ума сходила, более того, сделал это без малейшего намека с моей стороны.
– Лишняя пара сережек не улучшила бы ваши отношения, – вполне резонно возразил он.
– Верно, но у меня, по крайней мере, было бы чем похвастать.
Ну, сумка-то в любом случае при мне.
Когда я одна, мне не хватает секса. Но хотя нет ничего лучше, чем ощущения от траха с другим человеком, из-за того что твой язык запутывается в ароматной складочке другой женщины или наполняется до краев твердым членом, – есть и заменители. Секс по телефону, вибраторы, собственные пальцы. Они несовершенны – но сгодятся.
И я скучаю по объятиям. Хотя, если честно, в таком жарком месте, как это, и при наличии в кровати достаточного количества подушек единственная разница между тем, чтобы спать одной и спать с кем-то, – это отсутствие храпа.
Когда я одна, мне не хватает секса. Я скучаю по объятиям и особенно по поцелуям!
С чем я не могу совладать – так это с отсутствием поцелуев. Им замены нет. Я просыпаюсь рано и лежу в кровати, вызывая в памяти те поцелуи, которые у меня были, и те, что не случились. Объемное, полное ощущение теплого рта, прижатого к моему, исследующий, любопытный язык. Можно, конечно, сходить куда-нибудь и поиметь случайный секс, но что делать, если ты хочешь просто целоваться? Пока это самый сложный вопрос.
Помню свой первый поцелуй. Первый настоящий, а не торопливый клевок в щечку в школьном дворе. Мне было двенадцать, ему – пятнадцать, он был соседом Дж. Наши родители как-то повезли нас в Олтон Тауэре. Тогда я и познакомилась с этим мальчиком. Он был высоким, темноволосым, обладателем роскошного низкого голоса, я весь день провела, пытаясь измыслить способы, как быть рядом с ним, включая те аттракционы, на которых отчаянно кружилась голова. В тот вечер в машине его мамы мы целовались, а остальные дети смотрели во все глаза. И вообще, не думаю, что мы хоть раз поцеловались наедине.
Помню свой первый поцелуй. Мне было двенадцать, ему – пятнадцать, он был соседом Дж.
– Скажи, – обратилась я к Дж., – ты случайно не в курсе, что случилось с тем твоим приятелем по имени Джофф?
– Ого, да уж лет пятнадцать прошло с тех пор, как я слышал это имечко, – отозвался Дж. – А что это ты вдруг про него вспомнила?
– Да, этот городишко – отстой. Ну, ясен перец, я ж старый вояка, так что меня хрен чем шокируешь!
– Ну конечно, – отозвалась я.
Этот был наихудшего сорта: из тех, от кого не отделаешься односложными ответами. Он уже успел поведать мне, как долго здесь живет, о какой-то девице, с которой он занимался сексом и которая теперь не отвечает на его звонки. Продолжил приглашением к себе (в дом, купленный на пенсионную выплату при увольнении из парашют – ных войск, с детальным рассказом о его дислокации) – на случай, если я захочу чем-нибудь заняться, «спортом там или еще чем». Несомненно, у него был припасен целый мешок побасенок, и он готов был рассказать их все. Я огляделась в поисках остальной группы, с которой он пришел, но никого из них не увидела. Томас выглянул из кухни и махнул мне рукой. Я кивнула и улыбнулась.
– Твой приятель? – поинтересовался мужчина.
– Сосед.
Он подождал, на случай если я пожелаю развить тему. Я не пожелала.
– Ну, в общем, – продолжил он, – я всякого навидался, говорю тебе. Не придумаешь ничего такого, через что я не прошел. Давай, спроси, попробуй! Хоть Косово, хоть что хочешь. Наркотики. Криминальное подполье, типа. Плавали, знаем, как говорится, ха-ха-ха!
Я бросила взгляд на его круглый, плотный живот, вислые усы. Ощутила укол совести за то, что ненавижу этого человека: несомненно, женским вниманием он не избалован. Он-то, наверное, думал, что со мной у него неплохо получается.
– Да ладно! – проговорила я. Внезапно остро заскучала по Н.: он бы в два счета поставил этого пентюха на место. О, Н., что бы ты сделал? – Давай так: я докажу, что ты не прав, а потом ты свалишь отсюда на хрен?
Эта непристойность его ошеломила, но так всегда бывает. Люди не ожидают услышать подобных слов из уст такой девушки, как я. Он вдруг подобрался.
Давай так: я докажу, что ты не прав, а потом ты свалишь отсюда на хрен?
– Ну, давай, испытай меня.
Я не люблю показывать свое превосходство – это отдает соревнованием и совершенно не в моем вкусе, беби. С другой стороны, пора было выкатывать тяжелую артиллерию. Я жестом попросила его придвинуться ближе, чтобы только он слышал то, что я собиралась сказать. Он ухмыльнулся улыбкой Чеширского кота, заранее готовый сказать, что я и он делали одно и то же, только он – раньше и лучше.
– Я однажды насрала мужику на грудь. За деньги.
Встала и ушла.
Имейлы от Этого Парня приходят редко, а его вечерние телефонные звонки отдают скованностью: он думает, что Дж. подслушивает. Он прав, но Дж. делает это не по злобе душевной. Домик маленький, стены тонкие. Вчера мне пришлось полночи слушать, как Дж. обихаживает еще одну девицу, поэтому думаю, что подвергнуть моего кузена паре скучных телефонных разговоров – не такая уж смертельная месть.
Я предлагаю чаще писать друг другу и нахожу в Сети несколько эротических рассказов, чтобы послать их Этому Парню. Может быть, электронная почта опять не работает, потому что ответа я не получаю.
О’кей, почта определенно работает. Может быть, он пока не нашел времени их прочесть. Или пытается найти что-нибудь стоящее в ответ.
Он прочел их. Ничего не ответил. Черт побери эти рассказы!
Я езжу на пляж так часто, что совершенно уверена: велосипед уже выучил дорогу наизусть. До конца нашей улит ты, поворот направо, поворот налево, вниз по холму, через маленький мостик, поворот направо и дальше до самого конца. Оседлав ржавый голубой «Швинн», с воткнутым в уши айподом, в котором «Stone Roses» поют о том, что жаждут обожания, я чувствую себя подростком.
Чуть раньше на этой неделе заметила, что на уровне середины бедра начала формироваться полоска от загара – оттого, что я ношу шорты. Но не могу заставить себя расхаживать в одном бикини. Слишком много вижу туристок, не испытывающих такой стеснительности.
Оказавшись на пляже, предпочитаю забраться как можно дальше от других, включить музыку на полную громкость или просто слушать прибой. Песок кишит телами. Я приезжаю сюда не ради баров, тарзанки или водяной горки имени Губки Боба – Квадратные Штаны. Надо только заплатить пару пенни на конце пирса, чтобы увидеть мир, который не изменился даже от нашествия туристов. Рыбаки с печальными глазами, готовые к тому, чтобы Залив показал им их богатства. Рептильного вида птицы, дерущиеся из-за голов и внутренностей.