— Логические задачи — интересные. Математические вычисления могут быть интересными. Политические маневры всегда интересны. Но женщины… они должны быть загадочными.
— А если я решу, что начал понимать тебя?
— Тогда у тебя большое преимущество надо мной, — сказала она. — Потому что я себя не понимаю.
Он улыбнулся.
— Мы не можем так говорить, Кабзал. Ты — ардент.
— Мужчина может перестать быть ардентом, Шаллан.
Она почувствовала удар. Он серьезно глядел на нее, не мигая.
Красивый, с великолепной речью, остроумный. Очень быстро он может стать слишком опасным, сказала она себе.
— Джаснах считает, что ты стараешься сблизиться со мной только для того, чтобы украсть ее Преобразователь, — выпалила Шаллан. И поморщилась.
Дура! Так ты отвечаешь человеку, который намекнул, что ради тебя может бросить службу Всемогущему.
— Ее Светлость Джаснах — очень умная женщина, — сказал Кабзал, отрезая себе еще один кусок хлеба.
Шаллан мигнула.
— Ого. Ты хочешь сказать, что она права?
— И права и не права, — ответил Кабзал. — Девотарий хочет получить этот фабриал. Очень хочет. И я действительно собирался попросить у тебя помощи, со временем.
— Но?
— Но мои начальники считают, что это ужасная мысль. — Он состроил гримасу. — Они считают короля Алеткара совершенно непредсказуемым и боятся, что за одно это он может пойти войной на Харбрант. Преобразователи — не Клинки Осколков, но тоже очень важны. — Он тряхнул головой и откусил кусок хлеба. — Элокар Холин должен стыдиться, что разрешает сестре использовать этот фабриал, особенно так примитивно. Но если мы украдем его… Последствия почувствуют на себе все последователи Ворин на Рошаре.
— Ты уверен? — спросила она, чувствуя тошноту.
Он кивнул.
— Большинство людей даже не думают об этом. Но не я. Короли воюют и владеют Осколками, но их армии существуют только благодаря Преобразователям. Ты когда-нибудь думала, сколько всего — от еды до материалов — производят фабриалы? Без них война стала бы невозможной. Одной еды понадобилось бы сотни фургонов, каждый месяц!
— Да… ты прав. — Она глубоко вздохнула. — Эти Преобразователи, они очаровывают меня. Я всегда хотела знать, на что это похоже — использовать его.
— Я тоже.
— Ты никогда не пользовался им?
Он покачал головой.
— В Харбранте нет ни одного.
Точно, подумала она. Ну конечно. Вот почему королю понадобилась Джаснах, чтобы помочь внучке.
— А кто-нибудь говорил об этом, в твоем присутствии?
Она внутренне съежилась. Слишком смелый вопрос, не заподозрит ли он чего?
Он рассеянно кивнул.
— Это секрет, Шаллан.
— Неужели? — спросила она, сердце билось где-то в горле.
Он поглядел на нее заговорщическим взглядом.
— На самом деле это совсем не трудно.
— Что?
— Чистая правда, — сказал он. — Я слышал это от нескольких ардентов. Вокруг Преобразователей напустили слишком много тумана. Они хранят все в тайне и не используют там, где их могут увидеть. На самом деле надо просто надеть прибор на руку, прижать руку к предмету и коснуться камня пальцем. Очень просто.
— Джаснах действует совсем не так, — сказала она, быть может слишком явно возражая.
— Да, и меня это смущает, но если ты пользуешься им уже давно, то учишься, как управлять им лучше. — Он покачал головой. — Мне не нравится тайна, которая выросла вокруг них. От нее пахнет мистицизмом старой Теократии. Лучше нам не идти по этому пути во второй раз. Что плохого, если люди узнают, как просто пользоваться Преобразователем? Принципы и дары Всемогущего зачастую очень просты.
Шаллан уже не слушала его. Итак, к сожалению, Кабзал знает так же мало, как и она. Может быть, даже меньше. Она пробовала метод, о котором он говорил, и он не сработал. Возможно, арденты лгали, чтобы защитить секрет.
— В любом случае, — сказал Кабзал, — это не слишком важно. Ты спросила меня о краже Преобразователя, и, будь уверена, я никогда не попрошу тебя об этом. Я был глупцом, думая об этом, и мне очень быстро запретили даже пытаться. Мне приказали заботиться о твоей душе, чтобы учеба у Джаснах не испортила тебя. Ну и, возможно, постараться спасти душу Джаснах.
— Ну, последнее крайне трудно.
— А я не заметил, — сухо ответил он.
Она улыбнулась, хотя еще не решила, как к этому относиться.
— Ну, вроде между нами больше нет недомолвок?
— Я очень этому рад, — сказал он, стряхивая крошки с рук. — Я серьезно увлекся, Шаллан. Иногда мне так же трудно быть ардентом, как тебе держаться в рамках приличия. Но я не хочу быть самонадеянным. От твоих слов моя голова идет кругом и язык начинает говорить все что попало.
— Значит…
— Значит, мы должны отложить все на день, — сказал Кабзал, вставая. — Мне нужно время, чтобы подумать.
Шаллан тоже встала, протянув свою безопасную руку к нему за помощью; встать в роскошном платье Ворин — не самая легкая задача.
Они находились в той части сада, где стены из сланцекорника были достаточно низкими, и, встав, Шаллан увидела, что неподалеку гуляет сам король, разговаривая с ардентом среднего возраста, с длинным узким лицом.
Король часто прохаживался по саду в середине дня. Она махнула ему, но он, увлеченный разговором, не заметил ее. Кабзал повернулся, заметил короля и пригнулся до земли.
— Что случилось? — спросила Шаллан.
— Король внимательно следит за тем, что делают его арденты. Он и брат Иксил уверены, что сегодня я дежурю в каталоге.
Она обнаружила, что улыбается.
— Ты пренебрег своей работой ради пикника со мной?
— Да.
— А я думала, что тебе предписано проводить время со мной, — сказала она, скрестив руки на груди. — Чтобы защитить мою душу.
— Да. Но среди ардентов есть люди, которые утверждают, что я чересчур интересуюсь тобой.
— Они правы.
— Я зайду к тебе завтра, — сказал он, выглядывая из-за сланцекорника. — При условии, что меня не заставят весь день делать указатели, в наказание. — Он улыбнулся ей. — Если я решу уйти из ардентии, это будет мой выбор, и они не могут запретить мне — хотя могут попытаться отговорить.
И он быстро ушел, как раз тогда, когда она готовилась сказать ему, что он действительно чересчур самонадеянный.
Она не смогла заставить себя произнести эти слова. Возможно, потому, что все меньше и меньше понимала саму себя. Ее цель — помочь семье. Или нет?