— Надо было Ларда с Родригом с собой прихватить, — когда молчание совсем уж затянулось, заявил я.
— Это еще зачем? — поинтересовалась девушка, взглянув на меня снизу вверх.
Вообще-то я не такой гигант, как Родриг с Лардом, но Николь на голову меня ниже.
— Боюсь, не смогу такую красотку отстоять, если ее захотят похитить. — Для убедительности я тяжело вздохнул.
— Ты же знаешь, что я и сама могу за себя постоять, — улыбнулась Николь.
Знаю и даже сам был тому свидетелем, но опоздай я в тот момент, когда впервые ее увидел, и неизвестно, что дальше бы произошло.
— Люк, а правда рассказывают, что в Джессоре есть башня Несчастных Влюбленных? Ты мне ее покажешь?
— Конечно, покажу, Николь, мы как раз к ней и идем. Вернее, не к ней, но именно эта улица к башне и выводит.
По моему мнению, ту башню правильнее назвать башней Тупоголовых Самоубийц. Взяли себе моду вниз головой прыгать, обнявшись. Потерпели бы еще с полгода, а там, глядишь, и прыгать бы не понадобилось — вся любовь сама собой рассосалась.
Мы шли с Николь по главной улице Джессора. Нет, все-таки как приятно прогуливаться с такой девушкой, на которую даже из проезжающих карет заглядываются! Хотя разговор у нас по-прежнему не очень клеился. Едва я заготавливал в голове целую фразу и поворачивался к Николь, так сразу все слова у меня оттуда вылетали, причем не через язык, а каким-то другим ходом. Может, потому, что я впервые ее видел не в прежнем одеянии, скрывающем все, что только можно, зачастую еще и с капюшоном на голове. А тут стоит только голову повернуть, как сразу же ее амулет в глаза бросается, блестящий такой. Посмотришь на него, а взгляд сам собой чуть ниже спускается, ну и отворачиваешься быстрее, чтобы не заглядеться и не споткнуться. Николь тоже молчала, только крутила головой по сторонам. Неудивительно, ведь помимо печально известной на все герцогство башни Джессор славится еще и необычной архитектурой домов. Почему-то местные жители предпочитают тянуть дома ввысь, хотя земли у них вокруг навалом, ну и на отделку денег явно не жалеют — сплошная лепнина, причем снаружи. Это не тот же Дигран, где любой дом столетней давности похож на маленькую крепость.
На центральной площади помимо губернаторского дворца и городской ратуши есть и два храма — Создателя и Богини-Матери. Вообще храмов Богини-Матери в Джессоре целых четырнадцать, я точно знаю, от Энди. Мы в те времена вместе с ним и с Гвенаэлем еще на «Барракуде» служили.
Так вот, одна гадалка предсказала ему, что сильное проклятие на него наложено. И для того, чтобы снять его, необходимо в течение дня, до захода солнца, во всех четырнадцати храмах Богини-Матери перед алтарем колени преклонить и особую молитву прочесть. Проклятие — дело серьезное, и Энди весь город оббегал, пока все четырнадцать нашел. Последний где-то аж на самой окраине оказался, в предместье.
Когда он закончил, лицо его осунулось, а ноги заплетались так, что, выйдя из последнего храма, мой друг без сил рухнул у самого входа. Наверное, вид у него был еще тот, потому что ему даже милостыню подавать начали.
Что самое интересное, бегал он зря: на самом не было у него никакого проклятия — это Гвенаэль нанял гадалку. Очень злая шутка получилась, если не принимать во внимание одного обстоятельства.
Однажды Гвенаэлю повезло в кости и он сумел сорвать банк — два золотых нобля. Большая сумма, чего уж говорить, но потратить ее Гвен так и не смог — Энди занял у него эти деньги, пообещав вскорости отдать. Но не тут-то было, Гвен до сих пор деньги ждет, а Энди продолжает уверять — вот-вот отдам, даже не сомневайся. Так что Гвена тоже понять можно…
Хвала Создателю, с башни в этот день никто не прыгал. Или успели уже убрать все, что осталось после падения двух влюбленных сердец. При прошлом посещении Джессора мне так не повезло. Мы как раз проходили мимо, кстати, с Энди и Гвеном, когда народ заволновался, женщины завизжали и вдруг раздался такой звук, как будто с высоты мех с вином сбросили. Жуткое зрелище — упавшие с большой высоты на гранитную брусчатку тела.
Ладно сами, о своих матерях подумали бы, им-то каково? Нет, не понимаю…
Еще башня интересна тем, что на нее однажды летучий корабль в тумане налетел. Башня выдержала, а корабль — нет. Небольшой такой корабль, чуть больше моего «Небесного странника», с грузом лучшего в герцогстве итайского рома. Вероятно, из-за груза все и произошло. Столкнувшись с башней, корабль рухнул. От удара об землю открылся грузовой люк в борту, и по всей округе раскатились бочки с ромом. Удивительно, но многие из них оказались целы. Рассказывают, что с тех пор джессорцы, как только город погружается в туман, сразу же начинают прислушиваться — а не повезет ли им еще раз с дармовой выпивкой?
Башня Несчастных Влюбленных очень высокая. Пожалуй, не намного ниже, чем та скала у Гволсуоля, откуда мы прыгали в море.
Николь смотрела на нее, придерживая рукой шляпку, чтобы не упала, а я поглядывал на ее амулет, ну, и на все, что с ним рядом.
— Наверх не полезем, — на всякий случай предупредил я. — Вдруг прыгать придется?
Да и не пустит нас никто: возле башни день и ночь городская стража дежурит, даже непонятно, как в нее попасть умудряются, деньги платят, что ли? Николь посмотрела на меня так, как будто бы я сказал что-то крайне неприличное.
«Знаешь что, милая, я, может, тоже из-за любимой могу с башни вниз головой спрыгнуть. Но только в том случае, если это ей жизнь спасет. А чтобы вот так — ни за что!»
Потом мы сидели под тентом какой-то харчевни, ели замечательный фруктовый пирог, которыми Джессор славится на все герцогство, и пили вино. Хорошее такое вино, вкусное и очень дорогое. Если бы не спутница, мне бы и в голову не пришло его покупать, разве только с ножом у горла.
— Когда я была маленькая, — рассказывала Николь, — я смотрела на корабли в небе и думала, что у летающих на них людей крылья, как у птиц, представляешь? Иначе как же им не страшно подниматься в небо?
— Так оно и есть на самом деле, — пожал плечами я. — Крылья у нас действительно имеются, но мы их под одеждой прячем. А у тебя они разве еще не выросли?
У Николь замечательный смех, мне он очень нравится.
Харчевня расположилась на неширокой кривой улочке, отходящей от главной площади Джессора куда-то в сторону моря. Судя по доносящемуся из-за домов крику чаек, оно совсем рядом.
По противоположной стороне улочки прошел человек в низко надвинутой на лицо шляпе, и отчего-то его походка показалась мне знакомой. Человек этот задержался на мгновение перед входом в ломбард, застыл в раздумье, а потом решительно открыл двери и скрылся за ними. Так, неужели?.. Или мне все же показалось? На какое-то время я даже забыл о Николь, в ожидании, когда человек покажется из ломбарда. Уж слишком он походил на Кьюля, одного моего знакомого.
Повстречать Кьюля мне хотелось уже давно, я четвертый год об этой встрече мечтаю. Так мечтаю, что иногда, если вспомнишь о нем перед сном, сон напрочь улетучивается.