О самом острове, правда, рассказывают совсем другое. Как будто бы там и деревья растут, и река течет, и живности всякой полно. А посередине острова — город Древних. И не какие-нибудь там развалины, а такой, будто бы и месяца не прошло, как жители его покинули. И сокровищ в городе — на кораблях Ост-Зейндской Торговой Компании возить — не перевозить.
Только ведь в город еще и попасть надо. Но теперь мне деваться некуда.
Сон по-прежнему не шел. Успокаивая себя, я представил, как тихо скрипнула дверь, приоткрывшись ровно на столько, чтобы пропустить стройную фигурку Николь, облаченную в ту миленькую ночную рубашку, по моему глубокому убеждению, больше идущею ей к лицу, чем все остальные наряды вместе взятые. Дальше я гостеприимно откидываю край одеяла, Николь гибко скользит под него, прижавшись ко мне своим горячим, упругим, чудно пахнущим телом… Святые покровители небесных парителей — сон пропал окончательно!
Тяжело вздохнув, я принялся вспоминать подробности недавно состоявшегося разговора с командой «Небесного странника». Когда все они уселись за столом, их вид мне не понравился сразу. Еще бы, каждый из них должен был иметь задумчивое выражение лица: как бы отговорить капитана Люкануэля Сорингера от столь безрассудного поступка, как полет на остров Гаруд в море Мертвых? А на деле?
На деле все они вели себя как дети, наконец-то обнаружившие лаз в пещеру, где, по слухам, хранятся несметные сокровища, и даже не задумывающиеся о том, что в пещере их могут поджидать всякие там ядовитые гады, тарантулы, скорпионы, ловушки, обвалы и прочие многочисленные опасности.
Я с надеждой посмотрел на Амбруаза Эмметта. Кок всех нас старше, Николь — так вдвое, и он должен образумить, вылив на разгоряченные головы ведра ледяной воды. Так нет, глаза у него тоже горели азартом. Затем перевел взгляд на Рианеля Брендоса, другую мою надежду. Тщетно! Он явно взволновался, барабаня по столешнице кончиками пальцев левой руки. Нет, мой навигатор тоже мне не помощник.
«Ну же, Николь! — посмотрел я на девушку. — Долг каждой женщины — ограждать мужчин от безумных поступков».
Николь выглядела так, что я вообще забыл, для чего мы все собрались. И она явно приняла сторону команды. С трудом оторвавшись от девушки, я взглянул на остальных.
«Вот же умудрился подобрать команду! В любой другой ситуации это было бы даже неплохо, но не сейчас. Эх-х! — тяжело вздохнул я, — не видать мне помощи ни от кого!»
Окончательно меня добило то, что когда Энди и Мирра вернулись из Хависа и узнали о теме разговора, возлюбленная Ансельма даже в ладоши захлопала. Относительно самой Мирры у меня никаких сомнений нет: хочет лететь с нами — пускай летит. В конце концов, никто лучше нее палубу драить не умеет, а жалованье у них с Энди по-прежнему одно на двоих. Пожелает Ансельм оставить ее в Хависе — пускай сам и уговаривает.
Разговор между моими людьми шел не только о сокровищах, но и о самом городе Древних. Как же, о Древних столько легенд, былин и сказок сложено, а тут нате вам, не какие-нибудь жалкие развалины, а полностью целый город!
Они сидели и обсуждали все то, что им известно о Древних, перебирая возможные причины, почему те исчезли с лица земли, а мне стало очень грустно — этого ли я от них всех ожидал? Хотя бы один вспомнил о том, что предстоит не увеселительная поездка, а очень трудный и опасный полет с неясными шансами на возвращение. Затем разговор пошел о тех диковинках Древних, что им приходилось пользоваться самим, видеть в чужих руках или просто слышать.
А я вспоминал детство.
Недалеко от Гволсуоля тоже есть развалины города Древних. От него и остался только холм да несколько каменных плит, но сколько времени мы провели среди них, пытаясь найти хоть что-то? А сколько мальчишек рылось в развалинах до нас? И сколько после нас еще будут?
Гвен о своей мечте заявил напрямую:
— Говорят, существует амулет, что, стоит только повесить его на шею, как никогда в жизни не возникнет желания напиться. Я бы его Энди подарил, — поделился он сокровенным. — Правда, слышал я, что существует и побочное действие — на голове вырастают рога. Но в случае с ним это было бы справедливо.
После его последних слов у Мирры на лице отобразилось слегка виноватое выражение, сам Энди приобрел вид человека, не понимающего, о чем вообще разговор, а Николь посмотрела на Гвена весьма осуждающе.
«Что ж, — подумал я, — существуй такой амулет на самом деле, Энди он явно бы не помешал. И двух недель не прошло, как он позволил себе нахлестаться так, что Мирра из Лассера, где мы тогда находились, чуть ли не на себе его притащила. Только убей — не понимаю, при чем здесь рога? Явно я о чем-то не ведаю».
Обсуждение затянулось чуть ли не на час, и его завершение Брендос подытожил словами:
— Господин Сорингер, решение только за вами. Верно я говорю? — обратился он к остальным, и все одобрительно зашумели.
Вот, значит, как вы дело повернули? И чего, спрашивается, смотреть на меня так, как будто за мной в огонь и в воду? Мне такого взгляда и от одной Николь-Доминики Соланж хватило бы с лихвой…
Вообще-то я заметил, что отношение ко мне после Антира несколько изменилось, причем в лучшую сторону. Хотя, если разобраться, теперь я и сам на их месте ввернул бы с самым равнодушным видом в первой подвернувшейся таверне соседям по столу что-нибудь вроде: «Не так давно пролетали мы мимо Гурандских гор да и заглянули в Антир. Интересно же посмотреть, как там люди живут?»
И интереса ко мне после такого заявления на весь вечер хватило бы. Об Антире многие наслышаны, да мало кому там побывать удавалось, так что за вопросами и дармовой выпивкой дело бы не стало. Ну и кто-нибудь обязательно поинтересовался: «С какого ты корабля и кто у вас капитан?»
«Да вот же он, через два стола сидит», — указали бы на меня.
«Повезло вам! Совсем молодой, и уже такой мастер…»
Нет, лучше так:
«Да вон он, как раз мимо окон проходит с двумя красавицами под ручку».
Или нет, так будет лучше всего:
«Вон он идет с девушкой. Видите, какими она на него влюбленными глазами смотрит? Это Николь-Софи-Дениз-Доминика Соланж, она у нас на „Небесном страннике“ лекарем и казначеем».
«Да уж, потрясающая красавица, и как они отлично смотрятся рядом!..»
Поднявшись на ноги, я обежал всех взглядом, задержавшись на Николь, смотревшей на меня внимательно, но, увы, безо всякой влюбленности.
— Я на вас рассчитывал, — проникновенно заявил я, в душе ругая их всякими нехорошими словами, ведь теперь отказаться точно уже не получится.
Глядя им, весело переговаривающимся, вслед, у меня складывалось такое впечатление, будто самый старый и самый мудрый на борту «Небесного странника» я, а они все дети…
Едва команда покинула каюту, как в нее заглянул Мелвин, прибывший на борт «Небесного странника» вместе с компаньоном, которого он представил Рудом.