Гороскоп этот предвещал те несчастья, которыми было отмечено начало ее жизни и которые относились ко времени осады Флоренции: ее выход замуж за принца крови, неожиданный приход этого принца к власти, рождение детей и их число. Троим из ее сыновей суждено было стать по очереди королями, двум ее дочерям — королевами, и все они должны были умереть, не оставив потомства. Все предсказания этого гороскопа исполнились с такой точностью, что многие историки считали, что он был составлен задним числом.
Всем известно, что Нострадамус привез в замок Шомон, куда Екатерина удалилась во время заговора Ла Реноди, некую женщину, которая владела даром предвидения. Таким образом, во время царствования Франциска II, когда все четыре сына королевы были еще детьми и совершенно здоровыми, до того как Елизавета Валуа вышла замуж за испанского короля Филиппа II, а Маргарита Валуа за Генриха Бурбона, короля Наваррского, Нострадамус и его подруга подтвердили все предсказания этого пресловутого гороскопа. Эта гадалка, вне всякого сомнения владевшая даром ясновидения и принадлежавшая к великой школе неутомимых искателей философского камня, женщина, жизнь которой не оставила никаких следов в истории, утверждала, что последний из ставших королями сыновей Екатерины будет убит. Посадив королеву перед магическим зеркалом, отражавшим прялку, на одном из концов которой вырисовывались, одно за другим, лица каждого из сыновей королевы, колдунья вращала прялку, а королева считала число оборотов. Каждый оборот прялки соответствовал одному году царствования того или иного из ее сыновей. Когда затем появилось изображение Генриха IV, прялка сделала двадцать два оборота. Эта женщина (некоторые историки считают, что это был мужчина) сказала испуганной королеве, что Генрих Бурбон действительно будет царствовать во Франции и царствование его продлится именно столько лет. Едва только Екатерина узнала, что Беарнец взойдет на престол тогда, когда будет убит последний из Валуа, она воспылала к нему смертельной ненавистью. Когда королеве захотелось узнать, какою смертью умрет она сама, ей было сказано, что она должна остерегаться Сен-Жермена. С этого дня, думая, что ее или заключат в тюрьму замка Сен-Жермен, или убьют в этом замке, она ни разу туда не показывалась, несмотря на то, что замок этот был бы для нее в силу своей близости к Парижу во много раз удобнее, чем все другие, в которых она вместе с королем укрывалась во время смут. Когда через несколько дней после убийства герцога Гиза в Штатах Блуа она захворала, напутствовать ее пришел некий прелат. Она захотела узнать, как его зовут, ей ответили, что имя его Сен-Жермен.
— Значит, я умру! — воскликнула она.
На следующий день она умерла, прожив ровно столько лет, сколько ей было предсказано всеми ее гороскопами.
Эти предсказания, ставшие известными кардиналу Лотарингскому, который считал, что Екатерина занимается колдовством, теперь сбывались. Франциск II процарствовал только два оборота прялки, а Карл IX в это время завершал свой последний круг.
Вещие слова «Ты скоро вернешься!», сказанные Екатериной своему сыну Генриху, когда тот уезжал в Польшу, следует приписать ее вере в тайные науки, а отнюдь не ее намерению отравить Карла IX. Маргарита Французская была королевой Наварры, Елизавета — королевой Испании, герцог Анжуйский был королем Польши.
Было и немало других обстоятельств, которые укрепили веру Екатерины в оккультные науки. Накануне турнира, на котором Генрих II был смертельно ранен, Екатерина видела роковой удар во сне. Ее совет астрологов, состоявший из Нострадамуса и братьев Руджери, предсказал ей, что король должен умереть. Истории известно, что Екатерина несколько раз упрашивала Генриха II не принимать участия в турнире. Предсказание и навеянный этим предсказанием сон сбылись. Мемуары этого времени повествуют и еще об одном, не менее странном событии. Курьер, который вез известие о победе при Монконтуре, прибыл во дворец ночью после бешеной скачки, загнав при этом трех лошадей. Когда королеву-мать разбудили, она сказала: «Я это знала». И по словам Брантома, она действительно еще накануне рассказывала о победе своего сына и о некоторых обстоятельствах битвы. Астролог дома Бурбонов объявил, что младший из многих принцев, отпрысков святого Людовика, сын Антуана Бурбонского, станет королем Франции. Это предсказание, о котором свидетельствует Сюлли, также исполнилось в установленные гороскопом сроки. Как раз по поводу него Генрих IV сказал, что с помощью лжи астрологи наталкивались на правду. Что бы там ни было, если большинство здравомыслящих людей того времени верило кропотливой науке, которую ученые астрологи называли магией, а все прочие колдовством, то вере этой способствовали удачные предсказания гороскопов.
Именно для Козимо Руджери, своего математика, своего астронома, своего астролога и даже, если угодно, своего чародея, Екатерина воздвигла колонну, примыкающую к Хлебному рынку, единственное, что осталось от дворца Суассон. Подобно исповедникам, Козимо Руджери обладал каким-то таинственным влиянием на людей, и, подобно им, он находил в нем удовлетворение. К тому же он лелеял честолюбивую мечту, далеко превосходившую то, о чем обыкновенно мечтают честолюбцы. Этот человек, которого романисты и драматурги любят изображать каким-то фокусником, в действительности был владельцем богатого аббатства в Сен-Маэ, в Нижней Бретани, и в свое время отказался от высоких церковных должностей. Для осуществления его тайного замысла у него было достаточно золота: эпоха его была настолько суеверна, что оно лилось к нему отовсюду. В то же время покровительство королевы охраняло его от всякого зла, и ни один волос на его голове не мог упасть безнаказанно.
Властолюбие обуревало Екатерину. Желание обладать властью было в ней настолько сильно, что для того, чтобы захватить эту власть, она объединилась с Гизами, которые были врагами трона, а для того, чтобы удержать в своих руках бразды правления, воспользовалась всеми доступными ей средствами и пожертвовала не только своими друзьями, но и собственными детьми.
Подобно тому, как игрок живет только интересами игры, для этой женщины весь смысл жизни был в политических интригах. Несмотря на то, что она была итальянкой и принадлежала к страстному роду Медичи, даже кальвинисты, которые возвели на нее столько клеветы, не могли приписать ей ни одного любовника. Будучи поборницей девиза «Разделяй и властвуй», она в течение двенадцати лет училась непрерывно сталкивать одну враждебную ей силу с другой. Не успела она принять бразды правления, как ей пришлось поддерживать вражду двух домов, чтобы привести в равновесие силы обеих сторон и спасти престол. Эта необходимая тактика оправдала предсказание относительно Генриха II. Екатерина придумала эту игру в политические качели, которую потом переняли у нее все находившиеся в аналогичном положении государи, противопоставляя кальвинистов Гизам, а Гизов — кальвинистам. После того как она столкнула две религии друг с другом в самом сердце страны, Екатерина начала противопоставлять герцога Анжуйского Карлу IX. Столкнув друг с другом враждебные стороны, она начала потом сталкивать между собою отдельных людей, держа в своих руках все нити интриг. Но в этой страшной игре, которая требует ума Людовика XI или Людовика XVIII, правитель неизбежно вызывает к себе ненависть всех партий, и эта ненависть обязывает его каждый раз непременно побеждать — ведь первое же проигранное сражение обращает всех против него самого, если, конечно, своими прежними победами он не успел уничтожить остальных игроков. Большая часть царствования Карла IX являла собою торжество семейной политики этой удивительной женщины. Сколько ей понадобилось ловкости, чтобы поручить командование армиями герцогу Анжуйскому при короле, который был молод, храбр, честолюбив, талантлив и великодушен, и при коннетабле Анне де Монморанси! Европейские политики считали, что герцогу Анжуйскому досталась вся слава Варфоломеевской ночи, в то время как весь ее ужас достался Карлу.