— Я ждала подобной вспышки, — не без грусти призналась она. — Твое сердечко сейчас так страдает, бедное дитя, и эти дикие слова облегчат тебе душу. Я подожду, Бланш, я подожду!
Бланш остановилась прямо перед леди Ланди.
— Мы с вами никогда не любили друг друга, — сказала она. — Я написала вам отсюда довольно дерзкое письмо. Я всегда выступала против вас на стороне Анны. Я вам давала ясно понять — увы, не без грубости, — что я рада выйти замуж и уехать подальше от вас. Неужели вы решили мне отомстить?
— Ах, Бланш, Бланш, какие мысли, какие слова! Мне остается только молиться за тебя.
— Да, леди Ланди, я разгневана. А когда человек гневается, его приходится терпеть. Потерпите и вы меня. Не прошло двух недель, как я замужем. И я люблю его — и ее — всем сердцем. Теперь вспомните, что вы мне о них сказали. Вспомните! Вспомните! Вспомните!
Она повторила это слово негромко, но в голосе ее слышалась надрывная боль. Руки снова метнулись к голове; она снова зашагала по комнате в полном смятении.
Леди Ланди попыталась прибегнуть к мягкому увещеванию.
— Ты настойчиво хочешь отстраниться от меня, — заговорила она. — Ради твоего же блага, не делай этого. В ужасном испытании, что выпало на твою долю, твой единственный друг — это я.
Бланш вернулась к стулу мачехи; не произнося ни слова, она окинула ее пристальным взглядом. Леди Ланди не дрогнула, снесли этот взгляд достойно.
— Посмотри мне в сердце, — сказала она. — Оно обливается кровью из-за тебя.
Эти слова Бланш оставила без внимания. Мозг ее напряженно думал о своем.
— Вы религиозная женщина, — внезапно заговорила она. — Вы готовы поклясться на вашей Библии, что сказали правду?
— Моей Библии! — повторила леди Ланди с оттенком печали в голосе. — Ах, дитя мое! Разве это драгоценное наследие не принадлежит и тебе? Разве это не твоя Библия тоже?
В ту же секунду луч торжества озарил лицо Бланш.
— Вы не отважились поклясться! — воскликнула она. — Этого мне достаточно!
И она презрительно отвернулась. Леди Ланди поймала ее руку и решительно дернула к себе. Страдающей святой больше не было, ее место заняла женщина, с которой шутки плохи.
— Этому пора положить конец, — сказала она. — Ты не веришь в то, что я сказала. Хватит ли у тебя мужества проверить мои слова?
Бланш вздрогнула, высвободила руку. Ее проняла легкая дрожь. Столь резкая перемена в манерах леди Ланди испугала ее — за этим новым обликом стояла ужасающая уверенность в себе.
— Как? — спросила она.
— Скоро увидишь. Но сначала сама скажи мне правду. Где сэр Патрик? Слуга не солгал, сказав, что он уехал?
— Уехал с местным управляющим. Вы застали нас врасплох. Из вашего письма мы поняли, что вы приедете со следующим поездом.
— А когда следующий поезд? Сейчас одиннадцать.
— Между часом и двумя.
— Сэр Патрик раньше не вернется?
— Нет.
— А где мистер Бринкуорт?
— Мой муж?
— Твой муж, если угодно. Его тоже нет?
— Он в курительной.
— Ты имеешь в виду длинную комнату, пристроенную к дому сзади?
— Да.
— Немедленно идем со мной вниз.
Бланш сделала шаг — и попятилась.
— Что вы от меня хотите? — спросила она, внезапно ощутив недоверие к мачехе.
Леди Ланди обернулась; во взгляде ее было раздражение.
— Неужели ты до сих пор не поняла, — резко отчеканила она, — что твои и мои интересы в этом деле совпадают? Что я тебе сказала?
— Не повторяйте!
— Я должна повторить! Я сказала тебе, что Арнольд Бринкуорт тайно находился в Крейг-Ферни с Анной Сильвестр в качестве ее мужа, мы же полагали, что он в это время пребывает в имении, оставленном ему тетушкой. Ты отказываешься в это верить, и я сейчас докажу тебе мою правоту. Ведь в твоих интересах узнать, заслуживает ли этот человек твоего слепого, безоговорочного доверия?
Бланш затряслась с головы до ног и ничего не ответила.
— Сейчас я пойду в сад и поговорю с мистером Бринкуортом через окно курительной, — продолжала ее милость. — Хватит ли у тебя мужества пойти со мной, подождать в укрытии и услышать своими ушами, что именно он скажет? Я не боюсь этой проверки. А ты?
Тон, каким был задан этот вопрос, подстегнул Бланш, придал ей смелости.
— Если бы я верила в его виновность, — решительно заявила она, — у меня бы не хватило мужества. Но я не сомневаюсь — он невиновен. Идите вперед, леди Ланди, хоть сию минуту — я последую за вами.
Они вышли из комнаты — собственной комнаты Бланш в Хэм- Фарме — и спустились в холл. Леди Ланди остановилась, проглядела расписание поездов, висевшее около входной двери.
— Без четверти двенадцать есть поезд на Лондон, — сказала она. — За сколько отсюда можно дойти до станции?
— А почему вы об этом спрашиваете?
— Скоро узнаешь. Ответь мне.
— До станции идти минут двадцать.
Леди Ланди посмотрела на часы.
— Времени хватит, — сказала она.
— На что?
— Идем в сад.
С этими словами она вышла из дома.
Курительная комната являла собой прямоугольную пристройку к стене дома, слегка удлиненную, в дальнем ее конце прямо в сад выходило окно с выступом. Прежде чем свернуть за угол и оказаться в поле зрения человека у окна, леди Ланди оглянулась и знаком велела Бланш не выходить из-за стены. Бланш покорно остановилась.
В следующую секунду она услышала голоса — разговор шел через открытое окно. Первым раздался голос Арнольда.
— Леди Ланди! А мы вас ждали только к обеду!
Ответ у леди Ланди был наготове.
— Мне удалось вырваться из города раньше, чем я предполагала. Пожалуйста, курите; и не нужно вставать. Заходить я не собираюсь.
Последовал быстрый обмен вопросами и ответами. В абсолютной тиши сада каждое слово доносилось четко и ясно. Снова заговорил Арнольд:
— А Бланш вы видели?
— Бланш сейчас выйдет. Мы хотим прогуляться. Мне есть что ей рассказать. Но прежде я хотела бы кое-что сказать и вам.
— Что-то серьезное?
— Весьма серьезное.
— Обо мне?
— О вас. Я знаю, куда вы отправились в тот вечер, когда я давала в Уиндигейтсе прием в саду, — вы отправились в Крейг- Ферни.
— Боже правый? Как вы об этом узнали?
— Я знаю, с кем вы там встречались, — с Анной Сильвестр. Я знаю, что говорят о вас и о ней — вы муж и жена.