Разумеется, Арнольд был несколько удивлен, услыхав эти слова, и попросил сделать такое одолжение, объяснить, почему.
Бланш взяла его руку и крепко сжала. Теперь, без Анны, Арнольд стал ей особенно дорог. Ей до смерти захотелось услыхать из его уст, что он ее обожает. Не важно, что она в этом не сомневалась. Так сладостно, пусть в пятисотый раз, услыхать признание в любви.
— А если я тебе ничего не объясню, — сказала она, — ты останешься только для того, чтобы сделать мне приятное?
— Чтобы сделать тебе приятное, я готов на все!
— Ты правда так меня любишь?
Они все еще были в конюшенном дворе, где свидетелями разговора были единственно охотничьи собаки. И Арнольд ответил на языке влюбленных, который красноречивее любых слов.
— Я веду себя, как не полагается благовоспитанной девушке, — покаянно прошептала Бланш. — Но я так обеспокоена и так несчастна. Ты не покинешь меня, как другие?
Бланш рассказала Арнольду, что произошло в библиотеке. Ее рассказ произвел такое сильное действие на Арнольда, какого не ожидала даже Бланш, знавшая, как близко к сердцу принимает Арнольд ее треволнения. Он был не просто удивлен, не просто пожалел Бланш. Лицо его выразило сильнейшую озабоченность и огорчение. Бланш никогда не была более высокого мнения об Арнольде, чем в эту минуту.
— Что же теперь делать? — воскликнул он. — Как сэр Патрик думает найти мисс Сильвестр?
Бланш посвятила Арнольда в замыслы сэра Патрика, передала его просьбу постоять в дозоре у развилки, что по дороге на станцию, и, главное, держать все их действия в строжайшей тайне. Арнольд, которому не грозил больше поход в Крейг-Ферни, на радостях обещал пойти на развилку и дал слово строго хранить тайну.
Все обсудив, они поспешили обратно в дом, где их ожидал ледяной прием леди Ланди. Ее милость еще раз помянула пенитенциарий полного молчания как превосходное средство воздействия на своевольных подданных Уиндигейтса, в частности на Бланш. И с кислой учтивостью приняла прошение Арнольда освободить его от поездки в замок.
— Разумеется, идите гуляйте! Возможно, встретите вашего друга, мистера Деламейна, он большой охотник до пеших прогулок. Ушел, не дождавшись конца завтрака. А что сэр Патрик?.. О! Сэр Патрик велел заложить двуколку Бланш, и один поехал куда-то? Но у меня и в мыслях не было обидеть моего деверя — я предложила ему мой бедненький пирог от чистого сердца. Упаси бог ненароком обидеть еще кого-нибудь. Располагай своим временем, Бланш, по своему усмотрению, забудь о моих планах. Как видно, никто не хочет любоваться на руины. Этот замок — жемчужина феодальных древностей Пертшира, мистер Бринкуорт. Но это пустяки, право, пустяки. Принуждать людей восхищаться шотландской стариной не в моих правилах. Не спорь со мной, Бланш, милочка! Не первый и не последний раз я поеду кататься одна. Я не возражаю против одиночества. Как сказал поэт: «Мой ум для меня — весь мир» [8] .
Такими речами уязвленная гордость леди Ланди утверждала поколебленное было право на почтительное уважение ближних, но лондонский врач поспешил на помощь и умаслил взлохмаченный плюмаж хозяйки. Ненавидя в душе развалины, он принялся умолять леди Ланди незамедлительно ехать. Бланш подхватила его мольбы. Смит и Джонс, большие любители феодальных древностей, заявили, что готовы трястись на запятках, лишь бы не выпустить из рук этот неожиданный подарок судьбы. Первый, Второй и Третий, зараженные всеобщим энтузиазмом, согласились эскортировать ландо верхом. Прославленная улыбка леди Ланди вновь вернулась на ее уста, где полагала долгом оставаться подряд многие часы. И леди Ланди с самой обворожительной любезностью отдала необходимые распоряжения.
— Захватим с собой путеводитель, — добавила она, проявляя бережливость, если не сказать скаредность, свойственную, пожалуй, только очень богатым людям, — и сэкономим шиллинг, который платят смотрителю руин.
С этими словами леди Ланди поспешила наверх переодеться для прогулки; посмотрев в зеркало, она увидела совершенство, неотразимое в новой французской шляпке, верх изящества и добродетели.
Повинуясь знаку, незаметно поданному Бланш, Арнольд выскользнул из дому и поспешил к месту, где большак, ведущий на станцию, пересекался проселочной дорогой.
По одну сторону простиралась лиловая вересковая пустошь, по другую шла сложенная из камня изгородь с воротами, ведущими во двор фермерской усадьбы. Арнольд опустился на мягкую вересковую подстилку, зажег сигару и попытался разобраться в этой двойной тайне появления Анны и ее бегства.
Он объяснил отсутствие друга точно так, как тот и предвидел: Джеффри отправился на встречу с Анной. А появление мисс Сильвестр в Уиндигейтсе и ее настойчивое желание узнать, кто сейчас гостит в доме леди Ланди, указывали, скорее всего, на то, что они с Джеффри, как это ни прискорбно, где-то разминулись. Но почему она так поспешно, обманув Бланш, покинула Уиндигейтс? Может, она узнала, где найти Джеффри? Может, вернулась в гостиницу? А вдруг это был шаг слепого отчаяния? Вот над чем бился сейчас Арнольд, не находя ответа ни на один вопрос. Оставалось только ждать случая, который помог бы посвятить в происходящее Джеффри.
Прошло около получаса, когда до слуха Арнольда донесся стук приближающегося экипажа. Он приподнялся и увидел, что со стороны станции катит двуколка: правил на этот раз сэр Патрик, оставив Дункана на станции. Увидев Арнольда, сэр Патрик остановил пони.
— Ах, это вы! — воскликнул почтенный джентльмен. — Я вижу, вам уже все известно? Вы зарубили себе на носу, что пока дело не прояснилось, оно должно храниться в абсолютной тайне? Прекрасно. Заметили что-нибудь интересное, пока здесь сидите?
— Ничего. А вы что-нибудь узнали?
— Ничего ровным счетом. Я успел на станцию до прихода поезда. Нигде никаких признаков мисс Сильвестр. Оставил Дункана караулить безотлучно до последнего поезда.
— Думаю, она вряд ли там появится. Скорее всего, она вернулась в Крейг-Ферни.
— Вполне возможно. Я как раз и еду туда. Надо кое о чем расспросить хозяйку. Не знаю, сколько времени я там задержусь и что это может дать. Если увидите Бланш раньше меня, скажите ей, что я попросил начальника станции сообщить мне, если мисс Сильвестр все-таки там объявится, до какого места она купила билет. Так что не надо будет ждать телеграммы Дункана, которому велено следить за каждым шагом мисс Сильвестр. А вы пока оставайтесь здесь. Вам ведь ясна возложенная на вас задача?
— Бланш мне все объяснила.
— Никуда отсюда не отходите и глядите в оба. Морского волка этому учить не надо. Согласитесь, подышать два-три часа этим чудесным воздухом — одно удовольствие. Вижу, вы уже приобрели самоновейшую пагубную привычку дымить сигарой — вот вам и занятие на ближайшее время. Следите за дорогами. Если она появится, не пытайтесь воротить ее, поговорите с ней — вполне невинно, заметьте! И постарайтесь запомнить человека, который ее везет. Если на экипаже указано имя владельца, тоже запомните. Вот, собственно, и все, что от вас нужно. Фу, как все-таки сигарный дым отравляет воздух! Что станется с вашим желудком, когда вы доживете до моих лет?