…Снова и снова возвращался я к черной, продолговатой, похожей на лошадиную голову глыбе и подолгу неподвижно стоял перед ней, словно загипнотизированный размытыми бликами, пробегающими время от времени по оплавленной поверхности Метеорита. Откуда, из каких глубин необозримой Вселенной прилетел он на Землю? Кто наделил его этими таинственными свойствами, в странной сути которых я тщетно пытаюсь разобраться? Случайно он оказался здесь или был послан неведомым, не достижимым для нас разумом?
Когда смотришь на ноздреватую поверхность Метеорита, возникает удивительное чувство прикосновения к бесконечности. Сотни тысяч, а то и миллионы лет блуждал он в космосе, подчиняясь программе, заложенной его создателем, и память об этих временах – я уверен – до сих пор хранится в толще небесного странника. Стоя посреди зала, обитого темно-синей со звездами тканью, перед черной глыбой Метеорита, лежащего на мраморном постаменте, я начинал чувствовать, как часть этих воспоминаний становится моими собственными.
Если бы кто-нибудь мог окинуть взглядом всю Вселенную с ее звездными скоплениями, туманностями, планетными системами и астероидами, он наверняка обратил бы внимание на странные эволюции, совершаемые крохотной песчинкой, курсирующей от одной планеты к другой. Движение ее нарушало все физические законы. Черный странник далеко стороной облетал звезды умершие, холодные, равно как и вспыхнувшие недавно, поливающие пространство вокруг губительным излучением;
Медленно и осторожно приближался к обитаемым планетам, кружил возле них, будто по-хозяйски оглядывая поверхность, и наконец погружался в атмосферу.
Проходили мгновения или тысячелетия – в масштабах Вселенной трудно отличить одно от другого – и неутомимый странник вновь объявлялся в межзвездном пространстве.
Так повторялось десятки и сотни раз.
Но что он искал на обитаемых планетах? В чем смысл его многовековых блужданий? Знания, накопленные цивилизациями? Или эмоции – энергия гнева, боли и радости? Или что-нибудь другое?
Ни на один из этих вопросов я не узнаю ответа до тех пор, пока…
Солнце садилось за зубчатую гряду скал, обступивших долину. Его последние лучи еще горели на окнах замка, стоявшего на холме, но городок в долине уже погружался в сумерки. В свете заката на дороге, спускавшейся от замка к городу, показался всадник. Конь его мчался рысью, но было видно, что он устал и спешит лишь потому, что чует близкий отдых.
Въехав на улицу городка, всадник придержал коня и стал внимательно вглядываться в вывески, очевидно, в поисках харчевни или постоялого двора. Вид его мог бы удивить редких прохожих, спешивших по своим делам, если бы в этом краю кто-либо умел удивляться. На голове всадника был шлем с поднятым забралом, в руке турнирное копье, а на боку – меч. Одет же он был в пропыленную, выгоревшую на солнце штормовку с надписью по спине «Мингео». Под штормовкой виднелась аккуратно заштопанная на груди тельняшка, из-за пояса торчала рукоять револьвера. Длинные ноги в узких панталонах, обутые в ботинки на рубчатой подошве, едва не касались земли. Картину дополняла подзорная труба, повешенная через плечо, и огромный фибровый чемодан, притороченный к седлу…
Словом, всадник был, без сомнения, странствующим рыцарем.
Вид запущенных, покосившихся домишек приводил его в уныние. Он помнил этот город совсем другим, сверкающим яркими красками, с нарядными толпами на площадях и улицами, полными улыбчивых прохожих. Сколько знакомых дружеских лиц встречалось тогда на каждом шагу! Где же они теперь? Неужели никого не осталось? Неужели всех этих смелых, жизнерадостных людей поглотило неумолимое время? Впрочем…
Вон та приземистая фигура… Ведь это же… Не может быть! Да нет, никакого сомнения!
– Силач! – окликнул рыцарь прохожего, сгорбившегося под тяжестью огромного мешка.
На мгновение тот остановился и даже обернулся было, но сейчас же почти бегом припустил дальше.
– Постой же! – воскликнул рыцарь: – Чего вы испугались, чудак? Ведь это же я, Ланселот!
Человек с мешком не отозвался. Втянув голову в плечи, он скачками несся по улице, так что рыцарю была видна лишь его широкая спина.
– Остановитесь, Силач! – увещевал его Ланселот. – Да посмотрите же на меня, черт вас возьми!
Но тот испугался еще больше. Бросив в отчаянии мешок, он в три прыжка скрылся в узком темном переулке.
Рыцарь сокрушенно покачал головой и продолжал путь, недовольно бормоча что-то себе под нос и время от времени пожимая плечами.
Как все-таки давно он здесь не был. Вечный странствующий рыцарь, он и сам, пожалуй, не смог бы сказать, какие края были для него родными. С равной самоотверженностью Ланселот совершал рыцарские подвиги на каменистых дорогах Испании, сражался с пиратами в просторах Карибского моря, добывал нефть в Северных широтах и отбивал атаки наемников, будучи комиссаром провинции на жарких равнинах восставшего Гарменона. Куда бы ни занесла его судьба, он нигде не считал себя случайным путником и свято верил, что именно здесь и сейчас кто-то нуждается в его, Ланселота, помощи.
Именно эта вера и привела его теперь в город, который он покинул много лет назад.
В конце улицы он, наконец, нашел то, что искал, а именно харчевню «Горный Дракон», принадлежащую старому Перешнику, человеку стеленному и в городке уважаемому.
На вывеске харчевни был изображен ощетинившийся иглами камнегрыз, и рыцарь, слезая с коня, про себя отметил, что художник, столь правдиво изображавший этого страшного хищника, непременно должен был видеть его живьем.
Дверь харчевни отворилась, и на крыльце появился сам хозяин – старый Перешник. Он учтиво поклонился гостю и произнес:
– Добро пожаловать в «Горного Дракона», сэр… У нас вы можете отдохнуть и подкрепить силы. Кушанья и напитки превосходные, цены умеренные!
Рыцарь кивнул.
– Хорошо, хорошо. Но сначала позаботьтесь о моем коне. Он проделал сегодня немалый путь и нуждается в подкреплении сил больше, чем я. Надеюсь, у вас найдется свежее сено и овес?
– О, не беспокойтесь, сударь! – с гордостью произнес хозяин. – На чем бы ни приехал к нам благородный путешественник, в «Горном Драконе» всегда смогут угодить и ему, и его э-э… животному. А уж кто только здесь не бывает! Позвольте, я немедленно распоряжусь… Эй, Форшмак!
На зов хозяина прибежал кругленький коротышка, принял у рыцаря копье, взял коня под уздцы и увел в стойло, сказав на прощание:
– Не извольте беспокоиться, ваша милость. Мы свое дело понимаем
Рыцарь вслед за хозяином вошел в харчевню и расположился за столом в углу. В ожидании заказанного ужина он снял шлем, под которым обнаружилась небольшая лысина, и принялся набивать трубку. Его удлиненное бледное лицо с острой бородкой и торчащими в стороны усами стало задумчивым. Он рассеянно оглядывал посетителей харчевни сквозь пенсне, оседлавшее его большой с горбинкой нос.