— Ну же, приятель, ради Бога, думай головой, а не задницей, — сказал Чатски.
— Декстер, пожалуйста, — присоединился к нему Брайан, — нам действительно нужно отсюда выбираться.
Вероятно, моей судьбой этой ночью было стать мальчиком для битья, куском бесполезной протоплазмы. Но любые протесты только отняли бы время, которого и так оказалось катастрофически мало. Кроме того, мнение этих двоих немедленно исключалось из числа предметов, подходящих для обсуждения. Я подошел к Чатски с той стороны, где на его плече висела Деб, вытащил ключи из заднего кармана ее штанов и открыл дверь машины. Чатски уложил ее на сиденье.
Он принялся проводить быстрый медицинский осмотр, что оказалось для него не так уж просто, с одной-то рукой.
— Фонарь, — сказал он через плечо.
Я достал большой полицейский фонарь Деборы с переднего сиденья и держал его, пока Чатски поднимал ей веки и проверял реакцию зрачков на свет.
— Кхм, — кашлянул Брайан, стоявший за нашими спинами, — если вы не возражаете, я бы предпочел исчезнуть. — Он улыбнулся вновь своей прежней искусственной улыбкой и кивнул на север. — Моя машина в полумиле отсюда, у торгового центра. Я избавлюсь от ружья и этого идиотского плаща, а потом навещу тебя. Давай завтра к ужину?
— Прекрасно, — ответил я, и, верите или нет, вынужден был бороться с желанием его обнять. — Спасибо, Брайан, — сказал я вместо этого, — спасибо огромное.
— Не за что, — ответил он, улыбнулся на прощание и ушел в темноту.
— С ней все будет в порядке, приятель, — произнес Чатски. Я обернулся и увидел, что он все еще сидит на корточках у открытой двери машины и держит Деб за руку. Он выглядел невероятно усталым. — С ней все будет хорошо, — повторил он.
— Ты уверен?
— Уверен, — кивнул он. — Отвези ее в больницу: пусть проверят еще раз, — но с ней все в порядке, не благодари меня и… — Он отвел глаза и замолчал. Он молчал так долго, что мне стало не по себе. В конце концов, мы решили выбираться отсюда. Неужели он не мог найти другого места для раздумий?
— Ты не поедешь с нами в больницу? — поинтересовался я, больше для того, чтобы сдвинуть ситуацию с места, чем получить его в качестве помощника.
Он не шевельнулся и продолжал молчать, глядя в глубь парка, откуда ночной бриз еще приносил звуки шумного веселья и отупляющий ритм музыки.
— Чатски, — окликнул я его, чувствуя нарастающее беспокойство.
— Я облажался, — сказал он, и, к моему ужасу, по его щеке скатилась слеза, — по-крупному облажался. Я подвел ее, когда она во мне нуждалась. Ее могли убить, а я не смог остановить их, и…
Он судорожно вздохнул, по-прежнему не поднимая на меня глаз.
— Я обманывал себя, приятель. Я слишком стар для нее, и во мне нет ни хрена хорошего ни для нее, ни для кого-то другого. Ни для… — Он поднял свой крюк и положил голову на него, опустив глаза на протез. — Ей нужна семья. Глупо заводить ее со мной. Я старик. Я калека. У меня слишком много проблем. И я даже не в состоянии ее защитить или хотя бы… Не я ей нужен. Я просто бесполезный старый неудачник.
Из парка донесся взрыв визгливого женского смеха, и этот звук вернул Чатски к реальности. Он качнул головой, сделал еще один глубокий вдох, на этот раз не такой судорожный, и посмотрел на Дебору. Он надолго прижался губами к ее руке, закрыв глаза, и наконец поднялся на ноги.
— Отвези ее в больницу, Декстер, — сказал он, — и передай, что я люблю ее. — Твердым шагом он направился к своей машине.
— Эй, — окликнул я его, — ты же не собираешься…
Вероятно, он не собирался. Он проигнорировал мое восклицание, сел в машину и уехал.
Я не стал терять время и провожать его взглядом. Так безопасно, как это можно было сделать при помощи привязного ремня, я устроил Деб на заднем сиденье и сел за руль. Отъехав на значительное расстояние — что-то около пары миль, — я остановился на обочине и потянулся за телефоном. Впрочем, по здравом размышлении я решил воспользоваться телефоном Чатски, который все еще лежал там, куда Деб его кинула. Его скорее всего будет сложнее отследить. Я набрал номер.
— Девять-один-один слушает, — ответил оператор.
— Отправить бы вам прям щас своих парней в этот, как его, «Пиратский берег», — сказал я голосом стареющего деревенщины.
— Сэр, уточните причину вызова.
— Я был в армии, — сказал я, — пару раз был в Ераке, и могу понять, когда стреляют. И там, мать его, стреляют.
— Сэр, вы хотите сказать, что слышали выстрелы?
— Не только слышал. Зашел и глянул, и там мертвецы везде валяются. Десять, двадцать трупов, и народ пляшет вокруг них как на гулянке.
— Вы видели десять трупов, сэр? Вы уверены?
— А потом кто-то откусил от одного и начал есть, а я сбежал. Не видел такого в жизни, а я был в Багдаде.
— Они… съели тело, сэр?
— Отправьте туда спецназ, и побыстрее, — сказал я, отключил телефон и тронулся с места. Может быть, они и не переловят всех, но поймают достаточно, чтобы составить представление о произошедшем там. Им хватит материала и на Бобби Акосту. Может быть, в этом случае Деб не будет так горевать из-за Саманты.
Я свернул на I-95 и поехал в направлении Джексоновской больницы. Можно было и не ехать так далеко, но если ты полицейский в Майами, то рассчитываешь на Джексоновскую больницу и ее лучшее в стране травматологическое отделение. И раз Чатски заверил меня, будто визит окажется всего лишь профилактикой, я хотел, чтобы она была осуществлена специалистами.
Итак, я ехал на юг с максимальной скоростью, на какую осмелился. Первые минут десять все было тихо, но у поворота на скоростное шоссе Долфин я услышал первые сирены, потом еще, и достаточное количество машин с мигалками, чтобы отразить вторжение пришельцев, пронеслось мимо меня. За ними следовали машины со спутниковыми тарелками и символикой местных новостных служб на бортах. Вероятно, они тоже направлялись в «Пиратский берег». Через некоторое время после того, как шум стих вдалеке, я услышал шорох на заднем сиденье. Дебора выругалась. Не сказать, чтобы это меня сильно удивило.
— С тобой все в порядке, Дебора, — прокомментировал я ее возвращение, вытягивая шею, чтобы заглянуть в зеркало заднего вида. Она лежала, сложив руки на груди, и на ее лице застыло выражение паники.
— Мы едем в Джексон, но просто на всякий случай. Беспокоиться не о чем, ты в порядке.
— Саманта Альдовар? — спросила она.
— Ну, — ответил я, — ей не повезло.
Я опять заглянул в зеркало. Деб закрыла глаза и потерла живот.
— Где Чатски?
— Как тебе сказать, — промямлил я, — честно говоря, не знаю. Я хочу сказать, с ним все в порядке. То есть он не ранен. Велел передать тебе, что любит, и уехал, но…
Большой грузовик подрезал меня, несмотря на то что я ехал по полосе, не предназначенной для грузовых машин, и мне пришлось уходить в сторону и тормозить. Когда я опять заглянул в зеркало, ее глаза были все еще закрыты.