— Кто это придумал — привезти меня сюда?
— Анна Никитична.
— Так я и подумала.
— Ну что, мамочка, утром я за тобой зайду.
— Знаешь, Сташек, меня это уже не пугает.
— Так, может, поживешь здесь какое‑то время?
— Пожалуй, мне и вправду тут легче.
Когда Стас с матерью ушли, Анна Никитична сказала дочери:
— Варюш, постарайтесь со Стасом поменьше миловаться при Марине. Она же страдает.
— Мама! — испугалась Варя. — О чем ты?
— Да от вас ведь током бьет, искры летят, все норовите мимоходом коснуться друг друга, чмокнуть невзначай, мне‑то на вас смотреть в радость, а ей, небось, больно. Ей же сейчас кажется, что ее жизнь кончилась. Она хорошая баба…
— Мам, а как тебе в голову пришло ее сюда пригласить?
— Материнский инстинкт.
— То есть?
— Ну, она же твоя свекровь, надо мне с ней подружиться, да и жалко мне ее. Ну что ты сияешь, дурочка? Любишь его?
— Ой, мамочка!
— Да, в нем есть… Только с ним надо осторожненько, бережно, ранимый очень. И в постели тебе с ним хорошо? Хотя можешь не отвечать, и так все по мордашке видно. Дай вам Бог, мне он очень нравится. И вот что, через годик роди ему ребенка, это нужно, он будет хорошим отцом…
— Мы пока не думали об этом.
— Ты не думала, а он думает.
— Он тебе что‑то сказал?
— Нет, но я вижу…
По прошествии двух дней Марина Георгиевна заявила сыну, что останется здесь еще недельки на две.
— Анюта верно говорит, что я должна заняться собой. И Варежка устроила мне курс процедур в спа‑салоне с массой всяких скидок, спасибо ей…
— Ты умница, мама. Живи здесь пока живется. О деньгах не беспокойся, я позабочусь.
— Ты не думай и скажи Варе, я буду помогать Анюте и с уборкой, и в саду…
В последний вечер перед отъездом Вари и Стаса все собрались за столом, Анна Никитична испекла фантастический пирог с вишнями. Было очень уютно. Никита вдруг спросил:
— Мама, а ты возьмешь меня на съемки?
— Конечно, только не сейчас, я ведь пока не снимаюсь. Но потом непременно возьму.
— А вы? — вдруг обратился он к Стасу, впервые после того утреннего разговора.
— И я возьму, почему бы нет, — пожал плечами Стас. — Вот приедешь к нам…
— А когда?
— На Рождество. Раньше вряд ли получится, а в конце декабря у меня будут очень клевые съемки, тебе понравится, я там должен буду прыгать с крыши поезда на лошадь.
— Сами будете прыгать?
— Я всегда делаю трюки сам.
Варя похолодела.
— А зачем? Есть же каскадеры? — спросил Никита.
— Да, по‑моему, это нечестно — выглядеть героем, когда за тебя геройствует кто‑то другой.
Никита был удовлетворен ответом, а обе сватьи переглянулись и покачали головами с неприкрытым осуждением.
— Мама, а ты?
— Что я?
— Ты тоже все сама делаешь?
— К женщинам это не относится, — поспешил заявить Стас.
— Да Пирогов и не допустит, чтобы его звезда так рисковала, — заметила Марина Георгиевна.
— Кто такой Пирогов? — вдруг страшно побледнела Анна Никитична.
— Денежный мешок, который спонсирует следующий фильм Шилевича.
Варя в ужасе толкнула Стаса ногой под столом.
— Помяни черта к ночи, — проворчал Стас. — Но Варежка не будет у него сниматься, я не хочу!
— А как его зовут, этого Пирогова? — осведомилась Анна Никитична.
— А черт его знает, кажется, Михаил Николаевич, — сказал Стас.
— Ничего подобного, его зовут Иван Константинович. Я с ним знакома очень давно, — заявила Марина Георгиевна.
— Мама, тебе плохо? — воскликнула Варя.
— Да ерунда, вишенка очень кислая попалась.
— Он, кстати, очаровательный человек и очень интересный мужчина, с превосходным вкусом, видели бы вы его коллекцию картин! Правда, жена у него…
— Мама, какое нам дело до его жены? — попытался спасти положение Стас.
Анна Никитична с подозрением взглянула на дочь, потом на зятя.
— Нет, просто странно, когда такой человек женится на хорошенькой дурочке. Правда, дочка у них — куколка, такая красоточка.
— А вы откуда их знаете? — полюбопытствовала Анна Никитична.
— А Илья… он имел с ним какие‑то дела, мы у них не раз бывали…
— И он собирается спонсировать следующий фильм Шилевича, так?
— Ну да, а что тут такого?
— И в этом фильме должна сниматься моя дочь? — голос Анны Никитичны странно звенел.
— Да, я буду там сниматься! — вдруг заявила Варя.
— Нет, ты не будешь сниматься, — резко возразил Стас. — Я этого не хочу!
— Но вы же сами говорили, что человек должен сам делать свой выбор! — вдруг подал голос Никита. — Разве вы можете решать за маму?
Стасу нечем было крыть. Он разозлился, закусил губу.
— Какая прелесть! — всплеснула руками Марина Георгиевна. — Варюша, какой у тебя защитник вырос!
Варя сидела ни жива ни мертва. И дернул же черт ее свекровь за язык. Ситуацию спасла Анна Никитична.
— Да черт с ним, с этим спонсором, разберетесь! Стас, скажите лучше, продолжение «Разведчика» будет?
— Да нет, ну разве что они возьмут другого актера. Я не желаю сниматься в полной туфте. Первая часть была хороша…
— В том‑то и дело!
— Но тот сценарист умер, а сценарий продолжения просто никуда не годится, я как прочитал, сразу заявил — я в этом участвовать не намерен, позору не оберешься! На меня, как водится, давили, но это бесполезно. И деньги сумасшедшие сулили, но я встал насмерть.
— Ну, кому же нужно это продолжение без вас, — пожала плечами Анна Никитична. — И кто еще рискнет соревноваться с вами?
— О, желающих нашлась бы тьма!
Варя пошла наверх укладывать Никиту.
— Мама, ты ему не подчиняйся!
— Ты о чем, Ник?
— А он сказал, что не хочет, чтобы ты снималась.
— Ничего, разберемся, — она подмигнула сыну, — а решать все равно буду я!