Свет вечный | Страница: 56

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Он бросился на нее, как ястреб. Повернул, толкнул на бочку, схватил за шею, резко нагнул. Берет съехал Дуце на глаза. Стенолаз вонзил пальцы в ее светлые локоны, содрал с ягодиц шерстяное braccae [110] и бельё, сильно прижался к девушке. Дуца дрожала от возбуждения. А потом закричала. Громко.

Боль и страсть были в этом крике.

 

– Что-то готовится, – повторил, сминая шапку, Крейцарик. – В городе видели разных странных людей. Опасных на вид…

– Говори, – утратил терпение епископ. – Выдави из себя, черт возьми.

– В городе поговаривают, что его милость Грелленорт очень многим перешел дорогу. Что многие желают ему зла. Даже очень сильно.

– Это не новость для меня.

– И еще… – Шпик покашлял в кулак. – Пусть ваша милость извинит, что я скажу…

– Извиню. Говори.

– Говорят, что во Вроцлав съехались родственники… Родственники тех, кого поубивали… Господина фон Барта из Карчина… Господина Чамбора из Гессенштейна… В городе говорят, что это господин Грелленорт… Виновен в этих убийствах…

Епископ молчал, игрался пером.

– Ваша милость, – прервал тишину шпик. – Мне кажется…

– Ну?

– Стоит предостеречь господина Грелленорта. Но ваша милость уж, наверное, лучше знает, что делать…

Епископ молчал, игрался пером, кусал губы.

– Ты прав, – наконец ответил он. – Я знаю лучше.

 

Какое-то время тому в храме Святого Якова отзвонили комплету, сейчас, как можно было слышать, монахи хором принялись за Salve regina. В ближайшее время должен был зазвучать позний звон, pulsus serotinus, в любую минуту следовало ожидать звона на ignitegium.

Свечи в комнате были погашены, слабый свет давала печка, в которой догорали поленья. Красный отблеск придавал действительно чарующую красу гладкой коже и худощавому телу Дуцы фон Пак, лежащей сбоку на разметанной постели. Опершись на локоть, Стенолаз смотрел на девушку, на ее широко расставленные и устремленные на него глаза. Ему вспомнились другие огни, другие глаза, другие голые тела, другой пронизывающий, электризующий болью секс. На шабашах и оргиях в горах Гарца, на лесных полянах Поморья, в пещерах Альпухаррас и на пустоши Эстремадуры. Когда земля дрожала от грохота барабанов, а в раздираемом трелями дудок ночном воздухе шмыгали летучие мыши и совы.

Мертвый месяц заглядывал в окно.

«Зря я с ней связался. Привлек ее, притянул к себе – это была ошибка. Ошибка, которую надо будет исправить».

Дуца фон Пак вздохнула, поднялась. Стенолаз непроизвольно взглянул на ее шею, быстро оценил, как схватить и как свернуть.

«Хватило бы двух движений, – подумал он. – И этот блеск потух бы в ее глазах…»

«Сынок», – вдруг прозвучало у него в голове.

Он сел на ложе.

«Сынок, – говорила Кундри, – приходи немедленно. Я хочу тебе непременно что-то показать, что-то, что связано с разыскиваемой девушкой. Жду. Приходи».

«Именно то, – подумал он. – Просто у этой уродины закончилось aurum potabile. Но придется пойти. Мать, как-никак».

– Что-то случилось? – Дуца села, убрала волосы со лба. Огонь из печки играл тенями на ее маленьких грудях. Мигал в ее широко раскрытых глазах.

– Что-то случилось? Ты уходишь?

– Да. Вернусь поздно.

– Оставишь меня одну?

– Но не в эту минуту.

Он схватил ее за плечи. Прижал к подушкам. Принужденная к покорности, она покорилась. И они самозабвенно любили друг друга. В отблесках жара и бледном свете мертвого месяца.

 

«Stadtluft macht frei», – вспомнил Стенолаз, идя от Песочного моста вниз Замковой улицей.

Тот факт, что во Вроцлаве постоянно пребывали многочисленные ночные создания, вовсе не был для него новостью. Однако прошло какое-то время с тех пор, как он гулял здесь после заката, и это время, как оказалось, многое изменило. «Воистину, – констатировал он идучи, – не только для Кундри дыхание большого города несло воздух свободы. Не она одна, как оказалось, хорошо и свободно чувствовала себя во Вроцлаве. Не ей одной, как оказалось, соответствовало проживание в большом городе».

Дзантир, неожиданно застигнутый возле ворот, поднял удлиненную морду, явно не понимая, каким чудом Стенолаз его видит. Наконец скрылся в сумрак, выгибаясь, как кот и ощетинив шерсть.

Под жерлом водосточной трубы сидели и лизали покрытую гноем брусчатку несколько уркинов, надутых наподобие пушистых шаров. Скребя когтями, смылся в темноту проворный, как ящерица, рапион. Чуть дальше был винный склад. Мастеривший над колодкою лысый гном в кожаном кафтане даже не поднял голову. Его вооруженный ломом дружок бросил на Стенолаза злой взгляд, что-то проворчал под нос, трудно было разобрать, приветствие или оскорбление.

В переулке, отходящем к Узкой улице, стоял резкий зловонный запах магии и алхимии, то есть, эктоплазмы, селитры, купороса, квасцов и винного спирта. Водосток явно фосфорисцировал, в нем ползали эсфилины, привлеченные отходами перегонки. Невдалеке, под сводчатой галереей, притаился гару, развитое чутьё удержало его от нападения, он вовремя почувствовал ауру Стенолаза и понял, что лучше не пробовать. Через несколько шагов похоже повела себя ламия. Вампирша даже подождала, пока Стенолаз приблизится, и убедившись, что Стенолаз действительно ее видит, поприветствовала его поклоном, завернулась в епанчу и исчезла, серая на фоне серой стены.

Между контрфорсами церкви Святого Духа сидел клудер, постанывая и почесывая брюхо. На масверках, пинаклях и башенках храма шелестели крылья потревоженных воздушных змеев. Сразу за госпиталем Стенолаз заприметил блестящую полоску свежей крови. Ведомый любопытством, вообще-то ему до этого не было никакого дела, он усилил зрение заклинанием, посмотрел сквозь темноту. Склоненная над окровавленным трупом, потревоженная чарами калькабра оскалила двухдюймовые клыки, а волосы поднялись над ее головой, как серебристая корона. Стенолаз пожал плечами, прибавил шагу. Как раньше, так и сейчас, оказывается, было опасно ходить ночью по Вроцлаву.

Он пересек Торговую, вышел на площадку около колодца. И тогда на него напали. Со всех сторон. Одетые так, что были почти невидимыми. Необычайно быстрые. Для людей.

Время выполнения скрипта:0.0071сек.