– Бренда! – На этот раз, промедлив секунду, он поспешил за ней.
– Нет! – оглушительно рявкнул доктор Фелл.
Бренда уже была у входных дверей. Марк, выскочив в коридор, остановился.
– Нет! – повторил доктор Фелл. – До сих пор вы вели себя достаточно умно. Не теряйте мудрости. Пусть она хоть час побудет наедине сама с собой. В противном случае вы потеряете шанс на окончательное примирение.
Бренда побежала по песчаной дорожке к своей машине. Марк, готовый последовать за ней, осознал уместность полученного им совета. Тот взгляд, что она бросила ему, в котором любовь мешалась с необъяснимым чувством стыда – тогда это ускользнуло от его внимания, – сам по себе означал, что ему лучше подождать.
Тем более, что преследовать Бренду уже не имело смысла. «Шевроле» выехал на Колледж-авеню. Марк, направившись к входным дверям, на пороге столкнулся с Сэмюелом Кентом.
– Э-э-э… что-то случилось? – спросил он.
– Абсолютно ничего.
– Действительно? – Доктор Кент с интересом посмотрел на него живыми темно-карими глазами, выделявшимися на его очень моложавом лице. – Я только что из дома, – сообщил он, хотя в этой информации не было необходимости. – Кстати, перед тем как выйти, я позвонил миссис Уолкер.
– Вот как?
– Ее врачи говорят, что Джудит в состоянии отвечать на вопросы, но все же она не может – или не хочет! – рассказывать, что же испугало ее в библиотеке. Я хотел бы понять, что тут все-таки произошло?…
– Все в порядке!
Марк бросил взгляд на другую сторону Лужайки. Сумерки сгущались, и он обратил внимание, что в длинном низком доме Джудит Уолкер, где в начале восемнадцатого века была таверна, в которой дебоширили студенты, носившие при себе короткие шпаги, были освещены почти все окна.
Доктор Кент, у которого явно что-то было на уме, торопливо проскочил мимо него. Марк решил последовать за ним. Но, войдя в спальню, оба они остановились, когда увидели лицо доктора Фелла.
– Говорите, вы только что из дома? – нахмурился он. – Как далеко отсюда он находится?
– Простите?
– Как далеко отсюда вы живете? – с несвойственной ему настойчивостью повторил доктор Фелл. – Как вы оцените расстояние до вашего дома? В полмили?
– Нет, нет. Вся улица… хм!… составляет не более полумили. Мой дом стоит примерно в ста ярдах от поворота на Харли-Лейн. А дом Марка в пятидесяти ярдах ниже.
– И вы хотите сказать, – доктор Фелл опустил голову, потом резко вскинул ее, – что вам потребовалась машина, дабы преодолеть несколько сотен ярдов?
– Да, я привык… На машине удобнее, особенно если приходится посетить несколько мест. Мы тут разучились ходить пешком. Мой дорогой Фелл, не кажется ли вам, что это менее всего должно вас интересовать?
– Сэр, я не знаю…
– Нет, вы знаете, – возразил доктор Кент, который с воскресного утра продолжал пребывать в грубовато-приподнятом настроении. – Насколько я могу судить, тут произошли какие-то бурные события. А я человек любопытный. Вы, без сомнения, все рассказали им?
– Рассказал им?…
– Подлинную правду о Роз Лестрейндж. Они все ее не понимали.
– Нет, – ответил доктор Фелл. Тяжело ступая, он подошел к левому окну и выглянул из него. – Нет, я им ничего не рассказывал.
Вот тут Марк Рутвен и не выдержал; его спокойствие разлетелось в куски.
– Послушайте! – раздраженно сказал он. – Черт возьми, что это за таинственные разговоры о том, как ее не понимали? Для описания этой особы пошли в ход странные эпитеты. «Хорошее воспитание, прекрасные манеры». «Хитрая, загадочная, всегда улыбающаяся». Кроме того, по словам Джудит Уолкер, она была «умной, вкрадчивой и предельно жестокой». Что проясняют в ее убийстве все эти определения? Соответствуют ли они истине?
– О да, – ответил Сэмюел Кент. – В полной мере.
– Тогда в чем же кроется тайна? Чего мы в ней не понимали? Кажется, главное – злоба и жестокость. Эти качества говорят о человеке многое, а сколько бы у нее ни было любовников, меня это не волнует.
Настроение и доктора Кента, и доктора Фелла внезапно изменилось. Стоя у окна, и тот и другой словно чего-то ожидали.
Сэмюел Кент, тряхнув седоватыми волосами и подвигав черными бровями, вынул из нагрудного кармана очки в роговой оправе и помахал ими.
– Мой дорогой Марк, – суховато сказал он, – в нашей профессии редко встретишь человека, способного испытать потрясение от чего бы то ни было. Мы слишком много читаем. И тем не менее вы недопонимаете! Что касается любовников мисс Лестрейндж…
– Да?
– Любовников у нее не было, – холодно произнес доктор Кент. – Никогда. Никого.
– Кто из нас сошел с ума, вы или я?
– Надеюсь, что никто.
– Послушайте! Тоби Саундерс считает, что она вообще помешалась на сексе. Даже Джудит Уолкер, утверждая, что Роз была холодна как рыба, заявила, что их было неисчислимое количество!
– Нет, Марк, это не так. Значит, по словам Тоби, она помешалась на сексе? – Похоже, эта фраза вызвала у доктора Кента усмешку. – Позвольте мне четко и коротко растолковать, что мисс Лестрейндж не проявляла ровно никакого интереса к любой разновидности или форме секса, которые вы только можете себе представить. Это ясно?
– Нет, не ясно. Мы все считали…
– Именно, вы что-то там считали… Но это не имело к ней ровно никакого отношения. Она всего лишь делала вид, что ей это интересно; так человек, не испытывающий пристрастия к алкоголю, может посмеиваться, когда его называют пьяницей, и даже поддерживать это впечатление, если он вступает в игру, где главное – не алкоголь, а игра. Интересы этой дамы лежали совсем в другой сфере, правда не менее порочной. Я без труда могу это доказать.
– Доказать? Но вы не можете доказать такие утверждения!
– Вы уверены, Марк? А я думаю, что могу. – Голос доктора Кента был полон изысканной иронии, а мрачное выражение его глаз – насмешки. Возле губ появились складки саркастической ухмылки. – Создать человеку определенную репутацию не так уж и трудно. И все будут думать, что этот – пьяница, а эта женщина… ну, в общем, понятно. Моя собственная репутация как человека крайне рассеянного, каковым я иногда в самом деле бываю, очень полезна. – Доктор Кент склонил голову набок и насмешливо взглянул на собеседника. – Но берусь утверждать, что Простак Симон на самом деле далеко не так прост. Мой старый друг Гидеон Фелл, которого я знаю еще с тех времен, когда мы учились в колледже Бейллиол, сейчас думает, что я самым преступным образом сбил полицию со следа и тем самым вызвал у нее подозрения. – Доктор Кент хихикнул.
– Успокойтесь. Во всех аспектах, которые интересовали полицию, я давал самые честные сведения. При всей тщательности их расследования, смогут ли они найти хоть одну сомнительную подробность в прошлой жизни этой женщины? Не смогли и не смогут! Да, она трижды была обручена и собиралась замуж, но каждый раз сама разрывала помолвку, ибо не могла выносить контактов с мужчинами. И последнее. Перестаньте беспокоиться из-за полиции. Прошлой ночью они окончательно убедились, что комната была заперта. И результаты вскрытия, которое состоялось этим утром, не оставили от их сомнений камня на камне.