– Я не думаю ничего подобного, мистер Мэттьюз. Но мне кажется глупым недооценивать противника и считать его всего лишь забавным маленьким человечком с усами.
– Согласен. Но сомневаюсь, что кто-нибудь во Франции или в Англии его недооценивает.
– И, – покраснев, добавила Вэлери, – если немцы начнут воевать по-настоящему, мы быстро почувствуем, что это не так.
Макс оставался невозмутимым.
– Как вам будет угодно. Мы, так сказать, на английской территории, и вы можете говорить что хотите и когда хотите. Почему бы вам не кричать «Хайль Гитлер!»? Или не влезть на мачту и не запеть «Хорста Весселя»? На борту судна с боеприпасами это вызвало бы большой энтузиазм.
Вэлери сердито уставилась на него.
– Сейчас я скажу то, что хочу! – крикнула она. – Я скажу, что вы…
Их прервал спокойный, тягучий голос Латропа. Двери и два иллюминатора курительной, выходящие на корму, были открыты. Голова Латропа появилась в одном из иллюминаторов.
– Ш-ш! Ради бога, не забывайте, где вы находитесь! – Голова исчезла, а ее обладатель вышел на палубу. – Только что выпил полпинты шампанского, – продолжал он, сунув руки в карманы пальто, полы которого вместе с его седыми волосами развевал ветер. – То, что мы сорок лет назад называли «мальчиком». Нет ничего лучшего для набитого камнями желудка. – Латроп подмигнул Вэлери. – Мой вам профессиональный совет: не кричите здесь «Хайль Гитлер!», иначе, несмотря на свободу слова, вас выпорют линем. И я скажу вам, в чем ваша беда, молодая леди. Вы слишком серьезны.
– Все самое лучшее в жизни серьезно, – отозвалась Вэлери.
– Зависит от того, как на это смотреть. Очевидно, вы имеете в виду, что все самое серьезное в жизни – лучшее. Но это тоже неверно, молодая леди. Вам нужно расслабиться. Давайте поднимемся на шлюпочную палубу и сыграем в теннис или шаффл-борд.
– Я не желаю играть в шаффл-борд с… с этой гремучей змеей!
– Вы имеете в виду этого парня? – без особого удивления осведомился Латроп, ткнув большим пальцем в сторону Макса. – С ним все в порядке, хотя у него нет алиби. Ладно, пошли.
– Полагаю, вы скажете, что выпивка не является серьезной вещью, – усмехнулась Вэлери.
– Очевидно, мисс Четфорд собирается прочитать нам проповедь об умеренности, – заметил Макс. – И, говоря об алиби…
Вэлери густо покраснела. Неприятную паузу нарушил Латроп:
– Я собираюсь помирить вас двоих, даже если это станет последним поступком в моей жизни. – Он схватил обоих за руки. – Вам нужны физические упражнения. Не спорьте! Пошли со мной.
На шлюпочной палубе ветер дул в полную силу, брызгая в глаза соленой влагой и заставляя сильнее ощущать качку. На обширном свободном пространстве кормы в сторону от закамуфлированных бомбардировщиков находились две сетки для палубного тенниса и участок для шаффл-борда. Вдоль правого и левого борта тянулись скамейки. На краю одной из них в одиночестве сидел сэр Генри Мерривейл. Его ноги в огромных башмаках были широко расставлены, а твидовая шляпа сдвинута за уши. В шести футах от него на деревянной подставке торчал колышек, на который он пытался набросить метательные кольца. Полностью поглощенный этим занятием, Г.М. что-то злобно бормотал, попутно комментируя каждый бросок и не обращая ни на кого внимания, словно находился на другой планете.
– Если парень понимает по-английски, то почему скрывает это?.. Взял слишком вправо… Потом ремень для правки бритв… Слишком высоко… И эти чертовы чернила… Опять промазал…
– Г.М.!
– И зачем так много печатей?.. Проклятое корыто все еще качается… Если бы только была хорошая причина…
Подойдя ближе, Макс пронзительно свистнул. Пробудившись от грез, Г.М. сердито уставился на него.
– Так это вы? Наконец поднялись с койки и ходите.
– Полагаю, вы не страдали от морской болезни?
– Я? – Г.М. презрительно фыркнул. – В жизни ею не страдал. Это все ваше воображение, сынок. Возьмем, к примеру, меня. Когда я огибал мыс Гаттерас…
– Да-да. Вы заняты?
– Просто сижу и думаю, – отозвался Г.М., почесывая нос. – Призрачный убийца, оставляющий призрачные отпечатки пальцев, требует размышлений.
– Вы едва ли знакомы с мисс Четфорд и мистером Латропом. Или уже успели познакомиться?
Латроп с нескрываемым почтением пожал руку Г.М., что явно порадовало старика. Вэлери оставалась холодной и колючей. Поднявшись и отвесив ей поклон, Г.М. собрал с палубы кольца и вернулся к скамейке.
– Мы в Штатах много о вас слышали, сэр Генри, – сказал Латроп. – Жаль, я не знал, что вы у нас находились. Ребята в мэрии оказали бы вам восторженный прием.
– Не сомневаюсь, – виновато произнес Г.М. – Это одна из причин, по которой я старался не показываться в публичных местах. Я люблю Америку – это самая гостеприимная страна в мире. Настолько гостеприимная, что, когда я провожу там две недели, меня приходится вносить на корабль, отравленного алкоголем. А я уже старик и не могу пить много.
– Кроме того, – продолжал Латроп, – едва ли можно было ожидать встретить вас так далеко от дома в такое время.
– Хмф, – буркнул Г.М. и метнул кольцо.
– А потом, если я правильно помню, газеты писали, что вас собираются сделать пэром и ввести в палату лордов.
– Это ложь! – рявкнул Г.М. – Не верьте ни единому слову! Они уже пытались это сделать и все еще выжидают момента, чтобы схватить меня и запихнуть в палату лордов. Но я одурачил их дважды и могу одурачить снова. – Он бросил еще одно кольцо, которое приземлилось в нескольких футах от колышка. – Полагаю, эконом сообщил вам, что мы решили собраться здесь и обсудить убийство?
Г.М. кивнул в сторону трапа, по которому поднимались еще бледные Хупер и доктор Арчер; за ними следовали третий помощник и эконом. Хотя еще ни слова не было сказано, Макс сразу ощутил изменение атмосферы. Эконом пребывал явно не в своей тарелке, несмотря на лихо сдвинутую набок шапку.
– Доброе утро, – поздоровался Гризуолд. – Все здесь?
– Не совсем, сынок, – отозвался Г.М. – Где капитан?
Последовала небольшая пауза.
– Капитан не сможет быть с нами сегодня утром, – осторожно ответил Гризуолд. – Э-э… возможно, весь день.
Г.М. застыл с поднятым кольцом, сверля маленькими проницательными глазками лицо эконома. Его скамейка качалась вместе с кораблем на фоне свинцового моря, усеянного белыми барашками. Ветер нещадно продувал палубу. Г.М. метнул очередное кольцо и вновь промазал. Он не стал развивать тему, но все понимали, что это означает. Окинув палубу взглядом, Макс понял, почему она выглядит по-другому. Количество дозорных у поручней было удвоено. Они вошли в опасную зону.
– Так вы хотели поиграть в шаффл-борд? – осведомилась Вэлери, повернувшись к Латропу. – Вы знали, что здесь состоится еще одно заседание инквизиции!