– Лучше бы мне умереть! – крикнула Рита через две комнаты не слишком громко. Но достаточно четко. Хлопнув дверью, она исчезла в кухне.

Алек выглядел всего лишь слегка удивленным. Под лампой его широкое лицо с грубоватыми чертами казалось не таким скукоженным, как днем, хотя губы иногда вздрагивали. Он тщательно причесал редкие седеющие волосы.

– Очевидно, Рита слегка переутомилась, – промолвил Алек. – Слишком много физических упражнений в такую жару. Я всегда говорил ей… А, входите, мальчик мой! Присаживайтесь и налейте себе что-нибудь.

Мы слышали, как дождь стучит по крыше бунгало. Барри Салливан вошел из холла, вытирая руки носовым платком. Его робость и смущение едва ли могли укрыться от Алека. Молодой человек страдал от угрызений совести куда сильнее, чем Рита.

– Спасибо, сэр, – сказал Барри и поднял со стола бутылку. – Я выпью стаканчик, если вы не возражаете. Обычно я не пью, но сегодня вечером…

– Сегодня вечером особый случай, а?

Стакан выскользнул из пальцев Барри, звякнул о стол и свалился на пол. Но он упал на ковер и потому не разбился. Высокий молодой человек тут же подобрал его, опустившись на колени, как упавшая рама для сушки белья. Поднявшись, он старался не смотреть на Алека.

– Должно быть, я самый неуклюжий тип в мире! – заявил Салливан, жестикулируя так яростно, что на сей раз едва не разбил стакан о бутылку. – Не понимаю, как это произошло. Он просто выскользнул у меня из пальцев.

Алек усмехнулся. Его веко слегка подергивалось.

– Забудьте об этом, мой мальчик! Главное, что вы не разбили бутылку. Садитесь. В половине девятого мы включим радио…

– Радио?

– Рита хочет послушать пьесу. – Он посмотрел на меня. – Это «Ромео и Джульетта» – я проверил в «Радио тайме». А в девять будут новости. Знаете, я жалею, что не пригласил Пола Феррарса и его гостя.

Дверь в кухню со скрипом открылась. Рита, неся комбинацию джина с лимоном в стакане, где позвякивал лед, прошла через столовую, стуча каблуками.

– Что там с Полом Феррарсом? – резко осведомилась она, поднеся стакан к губам. Ее глаза инстинктивно метнулись к собственному портрету над камином.

О достоинствах Пола Феррарса как художника пусть судят критики. Могу лишь сказать, что мне портрет всегда нравился. Феррарс изобразил Риту по пояс, в вечернем платье с бриллиантовым ожерельем на шее и бриллиантовыми браслетами на запястьях. Последний штрих казался Рите дурным вкусом, но его предложил Алек, который был очень доволен результатом.

Все же в картине ощущался пародийный элемент. Хотя она подчеркивала красоту Риты, кое-что в ее полуулыбке могло бы не понравиться Алеку, если бы он понял смысл этого. Рита во плоти с отвращением посмотрела на портрет и быстро отвернулась.

– Так что там с Полом Феррарсом? – повторила она.

– У него гостит один джентльмен, дорогая. Кажется, это ваш пациент, доктор?

– Нет, это пациент Тома, – ответил я. – Том запретил ему ходить, и он приобрел инвалидную коляску с мотором – выписал из Лондона последнюю модель.

– Его фамилия Мерривейл, – объяснил Алек. – Он детектив.

Барри Салливан налил себе виски, добавив очень мало содовой, и выпил его залпом.

– Это неправда! – вскричала Рита. – Миссис Паркер говорила мне, что он из военного министерства.

– Мерривейл не официальный детектив, но участвовал в расследовании ряда дел об убийствах. Это факт! – Алек быстро кивнул. – Я подумал, что мы могли бы попросить его рассказать о них. Вероятно, это интересно. Меня всегда интересовали преступления.

Рита и молодой Салливан обменялись взглядами над головой Алека. Глаза Барри, казалось, спрашивали: «Сегодня вечером?» – а глаза Риты отвечали: «Да». Признаюсь, в этот момент меня охватила паника. Барри налил себе еще одну порцию виски, добавил еще меньше содовой и осушил стакан еще быстрее; страх в его взгляде сочетался с решимостью. Наклонившись, Рита пригладила редкие волосы мужа.

Алек включил радио.

Глава 4

«Вы слушали радиопостановку «Ромео и Джульетта» по пьесе Шекспира, адаптированной для радио Кеннетом Мак-Вейном. Роли исполняли…»

Дождь прекратился, и в гостиной был слышен только голос диктора, перечисляющий имена. Эмоции были напряжены до такой степени, что я вздрогнул, когда в громкоговорителе послышался гулкий вибрирующий звук Биг-Бена, медленно бьющего девять.

«Слушайте новости Би-би-си. У микрофона Брюс Белфрейдж».

Алек, сидевший в полуступоре, опустив подбородок на грудь, сразу встрепенулся. Придвинув к приемнику кресло, чьи колесики громко заскрипели, он склонился вперед, напрягая слух.

«Во второй половине дня вражеский самолет-разведчик летал над…»

Неподалеку от меня Рита Уэйнрайт резко выпрямилась в кресле. Ее глаза были полны слез, которые внезапно потекли по щекам, и она даже не пыталась их унять.

Из-за опущенных штор затемнения в комнате было очень жарко. Салливан курил одну сигарету за другой. Дым вился вокруг желтых ламп, заползая в глаза и в горло. Внезапно Рита задрожала всем телом и судорожно глотнула. Пустой стакан выскользнул у нее из пальцев и беззвучно упал на ковер – она подобрала его на ощупь, как слепая, лотом неожиданно поднялась.

– Нет, Рита! – воскликнул Барри Салливан.

– Да, – сказала Рита. – Мы договорились.

Алек резко отвернулся от радио.

– Ш-ш! – прошипел он и тут же прижал ухо к громкоговорителю.

«…заверил слушателей, что если Франция когда-нибудь вернет себе подобающее место и престиж на континенте…»

Рита поднесла тыльную сторону ладони к полным слез глазам, качая из стороны в сторону головой. Потом она посмотрела на стакан в другой руке.

– Приготовлю лед для напитков. – Повернувшись, Рита вышла в столовую. Казалось, она поднимается на эшафот. Стук ее каблуков смешивался с голосом из громкоговорителя. Скрипнула кухонная дверь.

«Полковник Линдберг [8] добавил, что Соединенные Штаты, по его мнению, не заинтересованы в каких-либо трансатлантических конфликтах, которые…»

– Пойду-ка я помогу ей, – сказал Барри Салливан.

Алек в третий раз обернулся, закатив глаза и призывая к молчанию.

Молодой человек словно не замечал его. Аккуратно поставив стакан на стол, Салливан последовал за Ритой. Но из уважения к Алеку он шагал почти бесшумно. Даже дверь в кухню едва скрипнула, когда он коснулся ее. Под ней виднелась полоска света.

Я не уверен, что могу объяснить, чего я ожидал увидеть, когда эти двое вернутся. У меня так разыгралось воображение, что я бы не удивился при виде молодого человека, крадущегося назад с чем-то острым в руке. Конечно, они едва ли стали бы нападать на Алека при свидетеле. Хотя почему бы и нет? Байуотерс и Стоунер поступили именно так. И Рита, и Салливан были наполовину пьяны. Как выглядит убийца, подкрадываясь к жертве сзади?..