– Готовлю драмы. Готовлю… А, вот и вы!

Запавшие темно-карие глаза открылись и тут же потухли, попав под тень балдахина. Флегматичный констебль, положив шлем на колени, сидел возле одного из фасадных окон, он выпрямился при звуке голоса Пеннингтона. Доктор Фортескью подошел к другой стороне кровати.

– Может быть, вам было бы лучше… – заговорил он.

– Поспать и воздержаться от волнений? Несомненно, кое-кто думал именно так. Терпение, Нед! Терпение, дружище! Картина остается туманной, но начинает приобретать очертания. Скоро я вспомню, кто нажал на курок. Если я все еще в этом не уверен, то отчасти потому, что правда выглядит слишком невероятной. А пока что, Нед, почему вы заперли все мои бритвы?

– Дорогой друг… – начал доктор Фортескью.

– Это сделали вы, не так ли? – осведомился Пеннингтон, пытаясь сесть. После кончины моего отца я, должно быть, остался единственным человеком на земле, который бреется бритвами с опасным лезвием. А вы их заперли. Я не все время дремал и видел вас. Вы сделали это, потому что думаете, будто я сам в себя выстрелил и могу довершить работу, перерезав себе горло? – Внезапно его взгляд и голос изменились. – Кто там стоит у двери? Кажется, Гэррет Эндерсон?

– Да, мистер Баркли. – Гэррет шагнул вперед. – Вы хотели меня видеть по какой-то особой причине?

– Мои мысли путаются. Но я думаю, что вы не только честный биограф, но и честный человек. Если так, то не оставайтесь слишком долго среди живущих в этом доме. Они бы свели с ума самого Диогена. Большинство из них погрязли во лжи и глупости, а я, mea culpa… [40] – я худший и глупейший из них. А все дело в чаровнице.

– В ком?

– Каждый мужчина, наделенный воображением, всю жизнь ищет чаровницу, сирену, обладающую всеми привлекательными качествами. Мне кажется, я нашел свою сирену. Я мог бы умереть счастливым, будь я в этом уверен, но… кто знает? Вы искали свою чаровницу, сэр?

– Да.

– И думаете, что нашли ее?

– Я это знаю.

– Надеюсь, что это так. Зачем мне разрушать чью-то мечту? Пожалуй, больше я не буду противиться действию снотворного. Будьте счастливы с вашей чаровницей, и пусть вам приснятся приятные сны, которые, надеюсь, посетят и меня. Доброй ночи, друг мой.

Гэррет не мог сказать, были ли приятными его сны, так как он никогда их не запоминал. Хотя Дейдри называла отведенную ему спальню Красной комнатой, или Комнатой судьи, она казалась скучным реликтом эдвардианского великолепия. Гэррет был истощен физически и духовно – он сразу же лег в постель и не просыпался до следующего утра.

Говоря точнее, Гэррет проснулся в начале двенадцатого. Дождь стучал в окна. Приняв душ и побрившись в ванной, Гэррет спустился вниз в половине двенадцатого. В столовой, где серебро на буфете наполнили горячими блюдами, сидел только Ник Баркли. Один взгляд на его лицо пробудил в Гэррете вчерашние тревоги.

– Как твой дядя, Ник?

– Доктор Фортескью не очень доволен его состоянием. Дядя Пен из-за чего-то очень возбужден, но не из-за того, чего я опасался. Сегодня здесь сущий ад.

– Почему?

– Пришли Эллиот и доктор Фелл. Эллиот проводит обыск, рассчитывая найти черную мантию и маску. Доктор Фелл побеседовал с дядей Пеном, но, по-видимому, безрезультатно. – Ник залпом выпил кофе. – Поешь чего-нибудь попробуй яичницу с колбасой. Дейдри одолжила мне «бентли». Через час мы с тобой поедем в Лимингтон. Доктор Фелл собирается ехать с нами.

– В Лимингтон? Зачем?

– Этим утром я позвонил старому Блэкст… лорду Мако… позвонил Энди Долишу и рассказал о происшедшем. Он пришел в ужас и сказал, что как раз собирался звонить мне.

– Насчет чего?

– Он нашел старый дневник и теперь знает, когда призрак впервые явился Кловису. Но дело не в этом – ад кромешный здесь совсем по другой причине. Помнишь пачку бумаг, которую Долиш вчера забрал с собой?

– Помню. Ну и что?

– То, что нашли еще одно завещание, – ответил Ник.

Глава 15

Пелена дождя колыхалась, как туман, накрыв приятный городок, расположенный на холме над рекой Лимингтон. За въезд на мост и выезд с него приходилось платить пошлину. «Бентли» с Ником за рулем, Гэрретом, сидящим рядом с ним, и доктором Феллом, целиком занимавшим заднее сиденье, миновав мост, свернул налево на набережную, потом направо и двинулся круто вверх по Хай-стрит, которая, невзирая на дождь, выглядела сплошным скоплением ларьков по обеим сторонам. Суббота была базарным днем, и весь город высыпал на улицы.

– Пивная, о которой я говорил… – начал доктор Фелл.

– К черту пивную! – прервал его Ник. – Прошу прощения, Гаргантюа, но забудьте и о пивных, и о пиве. Где место, которое нам нужно?

– У меня записан адрес. – Гэррет посмотрел на клочок бумаги. – Нам нужны 18А и 18Б по Саутгемптон-роуд. Ты когда-нибудь бывал здесь? Где находится Саутгемптон-роуд?

– Да, в юности мне приходилось здесь бывать. Смутно припоминаю, что Саутгемптон-роуд идет вправо от вершины Хай-стрит. Офис Блэкстоуна и сына находится по адресу 18А, а живут они в 18Б или наоборот. Как бы то ни было, это один дом.

– Если бы ты поподробнее сообщил о том, что он сказал…

– Не могу, так как он сам не пускался в подробности. Возникли новые неприятности – это все, что я знаю. Надеюсь, он не ушел на ленч или куда-нибудь еще. Священная корова, только посмотри на время!

Они сильно задержались с выездом. В деревне Блэкфилд, в двух милях с небольшим от Локтя Сатаны, доктор Фелл обнаружил пивную, которая полностью его удовлетворяла. Он настоял на том, чтобы оценить достоинства заведения, прежде чем согласился тронуться с места. Наконец Ник направил «бентли» из гаража в Грингроуве, где стоял также мини-автомобиль «моррис», принадлежащий Эстелл, по скользкой дороге к месту их назначения.

Церковные часы показывали половину второго, когда они добрались до верхней точки Хай-стрит. Лимингтон, являвшийся центром парусного спорта и приютом для состоятельных пенсионеров, выглядел угрюмым, невзирая на суету. Дом номер 18 по Саутгемптон-роуд, также мрачноватой, несмотря на мчащийся по ней транспорт, представлял собой здание из белого камня с двумя фасадами. Доктор Фелл вылез из машины в своей широкополой шляпе и прозрачном непромокаемом плаще размером с палатку, указал палкой на медную табличку у двери справа и проводил спутников через упомянутую дверь в тусклую, скудно меблированную приемную.

– Пожалуйста, пройдите сюда, – послышался властный голос Эндрю Долиша.

Короткий коридор с двумя окнами, выходящими на улицу, вел из приемной к двери кабинета. На вешалке слева от двери висел длинный голубой макинтош, с которого капала вода. Справа от двери тянулся ряд книжных полок, стекла которых казались еще более пыльными, чем в библиотеке Грингроува. Сам мистер Долиш, скривив губы, стоял на пороге кабинета.