— Разговор получился очень интересным, — сказал он. — Не могу не признаться, мистер Диккинсон, что некоторые аспекты этого дела ставят меня в полный тупик — совершенно между нами, надеюсь, но я озадачен. Естественно, я не могу сказать, насколько я вам помогу. Многое зависит от того, что мы сможем выяснить о Парсонсе и о джентльмене, который назвался Вэннингом. Кстати, а вы не думали о том, чтобы нанять частного детектива? В целом я о них не очень высокого мнения, но знаю одного, очень надежного, правда, когда он трезвый.
— Вы имеете в виду Элдерсона?
— Да, его. Только не говорите ему, что это я направил вас к нему.
— Я уже связывался с ним. Фактически это на его расследовании в гостинице мы основывали свои изыскания.
— В самом деле? Вы направили его в «Пендлбери», и полагаю, он составил вам отчет?
— Да.
— Вы не возражали бы, если бы я взглянул на него? Кто знает, может быть, он, глядишь, и подаст мне какую-нибудь идею.
Стефан достал отчет, и Маллет просмотрел его. Его изучение было отнюдь не таким мимолетным, как мистера Дедмэна, однако не менее быстрым. Когда он возвращал отчет Стефану, его лицо вдруг сморщилось словно от боли.
— Что-нибудь серьезное? — поинтересовался Стефан.
— Ничего, — слабым голосом ответил инспектор. — Боюсь, опять приступ... диспепсии. — (Стефану показалось или инспектор действительно покраснел, сделав это признание?) — Наверное, съел что-нибудь испорченное.
— Вы действительно выглядите не очень хорошо, — сказал Стефан. — Вам не кажется, что нужно зайти к доктору?
— Вероятно, — согласился Маллет. — Но беспокоиться, право, не о чем, хотя я... я не очень привык к таким вещам. Вы не знаете, нет ли здесь поблизости хорошего медика?
— Наш личный доктор живет всего в нескольких шагах отсюда. Первоклассный специалист, поверьте. — И Стефан записал инспектору его имя и адрес.
— Благодарю вас, я загляну к нему по дороге. До свидания. — Он пожал юноше руку и добавил: — Совсем забыл... мистеру Джонсону тоже должны прислать вызов. Вы не дадите мне и его адрес?
Стефан записал.
— Вы наверняка скоро увидитесь с ним, — сказал Маллет, — пожалуйста, объясните ему, чего ожидать.
— Разумеется. Собственно, он должен прийти к нам на чай.
— Ну и прекрасно. Еще раз до свидания, мистер Диккинсон.
Вскоре после пяти у подъезда затормозил маленький автомобиль Мартина. Стефан с матерью заканчивали чаепитие в гостиной.
— Боюсь, Анна не сможет с тобой поехать, — сказала миссис Диккинсон. — Похоже, у нее легкое нервное расстройство, и я подержу ее в постели.
— Очень сожалею, — сказал Мартин. — Сказалось, наверное, сильное перенапряжение и все такое. Может, вы скажете ей, что я заходил, — то есть если вы считаете, что ей это интересно. Нет, спасибо, я уже пил чай. Если вы не возражаете, я поеду.
Стефан вышел с ним в холл и рассказал о предстоящем вызове в Мидчестер. Единственным комментарием Мартина было: «Паршивая история».
— Похоже, Анна ужасно возбуждена всем этим, — добавил он.
— Да, — сказал Стефан. — А ты знаешь, почему именно?
— Нет, я думал, ты в курсе.
— Вообще-то мне казалось, ты знаешь ее лучше, чем я.
— Ну, она чувствительная девушка и все такое, — неопределенно высказался Мартин.
— Ты не можешь догадаться о чем-то конкретном, например, почему она так взбудоражена из-за этого шоу?
— Н-нет, не знаю. И все равно не могу перестать считать, что будет лучше, если ты все бросишь.
— Я не могу, — с решительным видом заявил Стефан. — И даже если бы мог, теперь — не брошу.
— Как это?
— А так — теперь у меня совершенно иной угол зрения на всю историю, и это меняет все дело.
— Что ж, желаю удачи, — кивнул Мартин, открывая дверь.
— Слушай, Мартин, я хотел бы, чтобы ты мне помог, — неожиданно сказал Стефан, выходя за ним на тротуар.
— Я? Но ты же знаешь, что я на стороне Анны.
— Да, знаю. Но тебе не кажется, что самый быстрый способ успокоить ее заключается в том, чтобы закончить дело так, как мы того хотели?
— Гм, да, наверное, в некотором роде...
— Все равно, мне не справиться как следует с этой работой без тебя. Во всяком случае, мне нужна твоя машина. Можешь просто поехать шофером, если это успокоит твою совесть. Заезжай завтра утром. Это будет последний раз, Мартин, обещаю тебе.
— Ладно. Заехать часов в десять?
— Десять в самый раз. Пока!
— Пока!
Стефан повернулся, намереваясь войти в дом, а Мартин уселся на место водителя. Напротив на тротуаре стоял неряшливо одетый мужчина. Мартин мельком подумал, что, подъезжая к дому, не видел этого продавца, который торгует с подноса шнурками для ботинок и запонками для воротничков. Можно было извинить близорукого Мартина и за то, что он не заметил прицепленный к пиджаку акулы уличного бизнеса предмет, который был очень сложных очертаний и явно не предназначался для продажи.
— И лицо и профиль, — прошептал себе под нос потрепанный субъект, когда снова остался один на улице. — Вполне достаточно, надо полагать.
И он вернулся к мотоциклу, который оставил у полицейского поста. Ему пришла в голову мысль, что одним нажатием пальца в мгновение ока он совершил нечто вечное и неповторимое. Это было как выдергивание подставки из-под ног человека, стоящего под виселицей.
Для полисмена он был человеком со слишком опасным воображением.
Пятница, 1 сентября
— Как сегодня Анни? — были первые слова Мартина, когда на следующий день он приехал на Плейн-стрит.
— Ей лучше, — коротко ответил Стефан. — Она завтракала в постели и еще не спускалась. Мы едем или нет?
— Знаешь, Стив, сдается мне, ты не очень хочешь, чтобы я повидался с Анной, — заметил Мартин, с сомнением вглядываясь в него через толстые стекла очков.
— Мой дорогой Мартин, ты что, хочешь повторить вчерашнюю сцену? Учти, лично я этого не жажду.
Если Мартину и не понравилось, что его будущий зять называет его «мой дорогой Мартин», то он не показал этого. Он просто несколько раз растерянно моргнул и спросил:
— Ты же не думаешь, что ей понравится моя поездка с тобой на это шоу?
— По-моему, сестрица поднимет настоящую бурю.
— В таком случае, — стесненно сказал Мартин, — извини, я думаю, будет лучше, если я не поеду.
— Нет, поедешь, — ответил Стефан таким властным тоном, что Мартин, к своему удивлению, покорно подчинился ему.