— Нет. По-моему, не так уж важно, какой благотворительной организации перейдут эти деньги. Но собственно, только часть их предназначена на благотворительность. А остальные средства предназначаются кому-то еще, а именно женщине, — пояснила миссис Диккинсон, понизив голос. — Боюсь, достаточно неприличной особе.
К отвращению Стефана, Мартин чуть было не захихикал в этом месте, то есть, сохраняя серьезное выражение лица, он все же дал понять, что это дается ему с огромным трудом.
— Мой муж был, конечно, очень расстроен несправедливостью этого завещания, — продолжала миссис Диккинсон, — и он решил сделать все, что мог, чтобы обеспечить свою семью.
— То есть он застраховал свою жизнь, — сразу подхватил Мартин.
Стефан удивленно взглянул на него. Этот тип был не таким уж дураком, каким казался. Трудно понять, что происходит за этими толстыми очками. Неужели он его недооценивает?
— Вот именно. Застраховал на двадцать пять тысяч фунтов. Насколько я понимаю, страховые взносы должны быть весьма высокими, принимая во внимание его возраст. Не думаю, чтобы дохода, оставленного Артуром, на это хватило. Но мой муж получал от гражданской службы пенсию, которая, естественно, перестанет поступать после его смерти, и считал, что вполне сможет выплачивать такие взносы.
— Понятно.
— Ну а теперь, когда ради Мартина мы вытащили на свет эту старую историю, — нетерпеливо сказал Стефан, — мы можем наконец перейти к существу дела?
В его голосе звучала тревога и даже нервозность.
Мартин снял очки, протер толстые линзы и заморгал от яркого света.
— Мне кажется, миссис Диккинсон собирается сообщить нам следующее, — сказал он. — Поскольку ваш дядя Артур умер только год назад, я думаю, что страховому полису меньше года. Большинство страховых компаний включают в свои полисы пункт, который они называют «статья о самоубийстве». В какой компании он был застрахован, миссис Диккинсон?
— «Бритиш империал».
— Гм, да, именно так, — сказал Мартин, снова надевая очки. — У них наверняка имеется этот пункт о самоубийстве, и очень строгий. Все вместе создает весьма и весьма непростые проблемы.
Чрезвычайно довольный собой, он вытащил из кармана старую курительную трубку, продул ее и стал набивать табаком. Стефан наблюдал за ним с нескрываемым раздражением. Его возмущало, что Мартин намерен закурить трубку в гостиной, не спрашивая разрешения, а еще больше он злился на себя за то, что позволил этому выскочке завладеть обсуждением вопроса. Однако прежде, чем он успел что-то сказать, вмешалась Анна.
— Мартин! — резко одернула она. — Убери эту мерзкую трубку и как следует все объясни. Что это за пункт о самоубийстве и как он действует?
Мартин покраснел и, пробормотав извинения, сунул трубку в карман, затем сказал:
— Это просто означает, что, если вы застраховали свою жизнь и покончили с собой в течение определенного периода времени, обычно года, вы не можете получить деньги по полису. Вот и все.
— Ты имеешь в виду, — вскричала Анна, — что денег у нас не будет? Хотя отец застраховал себя?
Мартин кивнул, машинально вынул трубку, взглянул на нее и снова спрятал.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Затем Стефан сказал, стараясь говорить твердо:
— А теперь, мама, я хочу посмотреть письмо Джелкса.
Письмо было коротким и исчерпывающе ясным.
В нем говорилось:
«Дорогая миссис Диккинсон,
я связался с управляющим по претензиям страховой компании «Бритиш империал» по поводу полиса вашего покойного мужа. Он написал мне следующее.
«В ответ на ваше письмо от вчерашнего дня в отношении полиса страхования жизни № 582/31647. Принимая во внимание заключение коронера и тот факт, что полис имел срок действия всего восемь месяцев, представляется бесспорным, что в данном случае применяется пункт 4-а. Поэтому мне официально поручено руководством компании отказаться от обязательств по данному полису. В то же время должен вам сообщить, что в виде исключения компания готова рассмотреть возможность произвести выплату некоторой суммы вдове и иждивенцам страхуемого, при условии, разумеется, что все претензии по полису будут безусловно исключены. Вероятно, вы дадите мне знать, когда будет удобно представителю компании посетить миссис Диккинсон, чтобы обсудить этот вопрос».
Я буду рад получить ваши инструкции относительно того, какую позицию я должен занять в этом вопросе. Со своей стороны я бы посоветовал вам согласиться встретиться с представителем компании, не принимая пока на себя никаких обязательств. Учитывая тот факт, что ваш муж по своему завещанию оставил половину своего состояния разделенным поровну между сыном и дочерью, а вторую завещал вам на время вашего вдовства, я полагаю, будет только приличным для вас обсудить положение с детьми, прежде чем принимать решение. Разумеется, я хотел бы присутствовать при вашей встрече-с представителем компании, чтобы обеспечить защиту ваших интересов.
С уважением,
Г. Г. Джелкс».
Стефан прочел письмо дважды, один раз про себя, а второй — вслух.
— Что ж, — сказал Мартин, когда он закончил. — Это звучит достаточно определенно.
— Сколько полупенни в двадцати пяти тысячах фунтов? — спросила Анна.
— Я не понимаю тебя, — сухо отозвался ее жених.
— Зато я понял, — сказал Стефан. — Дядя Джордж сказал: «Здесь разницы всего на полпенни, покончил он самоубийством или нет». Ну, теперь мы можем ему это сказать.
— Отец не покончил с собой, — упрямо сказала Анна.
— Откуда ты знаешь? — с ноткой отчаяния возразил Стефан. — Как вообще это может кто-то знать?
— Я знаю, потому что знаю, — настаивала Анна. — Просто он не такой человек. Никто не сможет меня убедить, что папа мог на это пойти, даже если бы этот человек пришел и сказал, что сам это видел. Никто! — повторила она. — Мама, ты тоже так думаешь, верно?
Миссис Диккинсон медленно покачала головой.
— Я никогда не понимала вашего отца, — откровенно призналась она. — Что касается меня, боюсь, я думаю так же, как и Джордж. Я потеряла его, и мне все равно, что станут судачить люди о его смерти. А для вас, его детей, это имеет большое значение. Вот почему я спрашиваю вашего совета.
— Но, мама, это так же важно для тебя, как и для нас! — запротестовала Анна.
— Дорогая моя, я была очень бедна, когда вышла замуж за вашего отца, и полагаю, смогу снова вынести бедность. Давайте больше не будем говорить на эту тему. Только скажи мне, пожалуйста, Стефан, что нам делать? Что мне ответить мистеру Джелксу?
— Я сам этим займусь, — сказал Стефан, внезапно оправляясь от столбняка, в который впал после чтения письма. — Не забивай себе этим голову, мама. Мы встретим это животное из страховой компании и скажем ему, куда ему убираться. А что касается отказа от требования денег, разумеется, все это чепуха.