Он подошел к мосту и остановился, словно размышляя, что делать дальше. Снова прогремел гром, молнии сверкали ярче и чаще. Сняв пальто и свободно набросив его на плечи, он повернулся и зашагал назад в сторону Ярда.
Ратлидж так и не узнал, откуда появился Билли. Опять грянул гром, Хэмиш прошипел предупреждение, и внезапно парень обхватил рукой его шею. Ратлидж пытался вырваться, но Билли был силен и одержим навязчивой идеей. Каким-то уголком ума Ратлидж интересовался, где же Майклсон с его дюжиной констеблей.
«Берегись!» — крикнул Хэмиш.
Блеснул нож, но Ратлидж поймал и заломил руку, держащую его, и всем весом налег на нее.
Парень с криком отпустил Ратлиджа, изо всех сил пнув его в колено.
Вновь прогремел гром, и Ратлиджу послышался грохот немецких орудий.
Он схватил Билли за плечи, но тот молотил его кулаками по лицу.
Позади кто-то сказал:
— Уилл, ради бога…
— Нет, я убью его. И тебя тоже. — Его лицо было зеленым при свете молний.
— Послушай меня, Уилл. Я помогу тебе, клянусь Богом.
— Мне не нужна твоя помощь.
Билли нанес удар ножом, метя в открытую грудь Ратлиджа, но человек позади него толкнул Ратлиджа в сторону с такой силой, что оба упали наземь, а нож вонзился в левый бок незнакомца.
Ратлидж вскочил на ноги и, прежде чем Билли успел прореагировать, схватил его и повалил на колени. Билли закричал от боли. Человек, лежащий на тротуаре, крикнул:
— Не трогайте его!
— Я бы с удовольствием его придушил, — процедил Ратлидж сквозь зубы.
Но он имел в виду Майклсона, поскольку топанье сапог было не слишком быстрым.
Первый констебль подбежал к троим мужчинам, осветив фонарем лицо упавшего, и Ратлидж едва не выпустил Билли, узнав Чарли Худа.
— Вы в порядке, сэр? С вашей стороны это было храбро, но безрассудно, — упрекнул Ратлиджа констебль, склонившись над Худом. Он стянул чем-то кровоточащую рану, когда подошли еще двое мужчин и приняли Билли из рук Ратлиджа.
Ратлидж опустился на колени рядом с Худом.
— Какого черта вы здесь делаете? — осведомился он, но запыхавшийся Майклсон подошел к ним и спросил:
— Кто этот другой человек?.. — Остальные слова заглушил гром.
— Добрый самаритянин, — ответил констебль. — Нам срочно нужна помощь, сэр. Рана выглядит скверно.
Билли молчал, стоя в лучах фонарей и глядя на Худа.
— Зачем ты пришел сюда? — заговорил он. — Смотри, чем это кончилось.
Худ откашлялся, и на его губах появились черные пятнышки крови.
— Не ожидал увидеть вас снова так скоро, — обратился он к Ратлиджу.
— Что вы здесь делали? — снова спросил Ратлидж.
— Это мой сын, — ответил Худ.
Когда Ратлидж перевел взгляд с лица Худа на лицо Билли, он не обнаружил никакого сходства. Но когда Билли повернулся к нему, вызов на его лице сменился страхом, и выражение глаз отца и сына стало похожим.
Ратлидж видел Билли один раз и только мельком. Но он запомнил его лицо, когда тот обратился к другому констеблю, пытаясь заявить о своей невиновности. И внешность Чарли Худа усилила это воспоминание.
Худ прислонился спиной к констеблю, его лицо было бледным, рот кривила гримаса боли.
— Это моя вина, — прошептал он, с усилием улыбнувшись. — Я должен был успеть раньше.
Они пытались увести Билли, но тот упирался, желая остаться с отцом. Вспышка молнии на мгновение осветила их лица, сменившись слепящей темнотой. Прогремел гром, и ветер усилился, колыхая одежду и волосы.
Кто-то подъехал на автомобиле, и Худа положили на заднее сиденье. Первые капли дождя упали на землю, и Биг-Бен пробил четверть часа.
— Мы не могли видеть, — произнес в темноте Майклсон. — Здесь был третий человек, поэтому мы не были уверены.
Ратлидж игнорировал его. Он подошел к машине и наклонился, чтобы поговорить с Худом. Человек дышал с трудом, его сжатые кулаки ритмично стучали по сиденью.
— Почему вы преследовали его? — спросил Ратлидж.
— Его мать и я разошлись несколько лет назад. Я работал на севере и не знал, что у него неприятности. Узнав, я начал искать сына. Я едва не поймал его в тот день, когда был убит Байнам. Но спасать его было поздно. Он нуждался в отцовской руке, а меня рядом не было. Мужчины, с которыми она жила, не подходили для него — у них было преступное прошлое.
— Почему он хотел убить меня?
— Думаю, вы встали у него на пути. Он не любил, когда ему мешали. Когда ему было двенадцать, он пытался убить меня — я заставил его вернуть украденный велосипед.
— Сэр? — сказал констебль, и Ратлидж отошел.
Машина развернулась и поехала назад.
Билли также увели.
Констебль стоял рядом с Ратлиджем; дождь стекал с его шлема на плащ.
— Сэр? — повторил он.
— Да-да. — Ратлидж повернулся к Ярду. Он чувствовал холод и сырость.
Майклсон исчез.
— Вы в порядке, сэр? — спросил констебль.
— Да, — кратко ответил Ратлидж, и констеблю хватило ума не развивать эту тему.
Откровенно говоря, до порядка было далеко. Усталость и гнев на Майклсона и Билли терзали его, когда он шел рядом с констеблем.
Когда они добрались до Ярда, констебль — свет над дверью позволил разглядеть, что это Миллер, — промолвил:
— Инспектор Майклсон задержал нас, сэр. Он сказал, что не видит, кто с вами. Другой человек сбил его с толку.
— Это не имеет значения, — отозвался Ратлидж.
— Думаю, что имеет, сэр.
Но Ратлидж не стал вступать в разговор. Он направился в свой кабинет и некоторое время сидел в темноте, наблюдая за грозой и думая о Билли и человеке, который называл его Уилл.
Через час с лишним Ратлидж поднялся и направился к двери.
Старший суперинтендент Боулс не стал искать его, извиняться за невыполнение приказов Майклсоном и поздравлять с поимкой преступника, которого газеты стали называть «убийцей на мосту».
Ратлидж поехал в свою квартиру, переоделся в сухое и проспал два часа. Когда он проснулся, то обнаружил, что одна сторона его лица была исцарапана, колено болело, но особого вреда причинено не было.
Ратлидж вернулся в Ярд узнать у ночного дежурного сержанта новости о Худе. Из больницы сообщили, что он пока жив.
— И есть сообщение от инспектора Камминса, сэр.
Он передал его Ратлиджу.
В кратком тексте можно было разобрать единственное слово «спасибо».
Кивнув сержанту, Ратлидж поехал в Эссекс.