Миледи села у камина, и, поскольку ее пышное платье заняло почти все сиденье, сэр Николас пошел к другому.
— Да, садитесь, дорогой Николас, — пригласила миледи. — Доусон скоро, придет, и милорд тоже, я думаю.
Сэр Николас снял с плеч плащ и бросил его в сторону, на один из стульев около стены, и Марджери, робко заглядывавшая в зал из коридора, нахмурилась, увидев, как небрежно он обращается с такой дорогой вещью. Миледи заметила старую няньку и приветливо улыбнулась.
— Входите же, Марджери, ведь вы благословляете день, когда сэр Николас приехал домой.
— В самом деле, миледи, — Марджери решилась войти. — Но он все так же беспечен и небрежен, как мальчишка. Ох, неужели так никто и не сумеет образумить его? — Женщина подняла длинный плащ и аккуратно сложила его. — Конечно, он и шляпу бросил на пол! Да тут целых два пера, вот так так! — Она нежно посмотрела на него, упрекая за такое тщательное следование моде. — Успокойте старую Марджери, мой голубчик, найдите себе жену!
— А зачем? — поинтересовался сэр Николас, свободно вытягивая ноги. — Зачем, если у меня есть Марджери, чтобы бранить меня, и прекрасная сестра, чтобы сокрушенно качать головой, глядя на меня?
— Ох, Николас, постыдитесь! — сказала миледи. — Когда это я качала головой, глядя на вас? Хотя вы частенько именно этого и заслуживаете. А, милорд, вы пришли вовремя. Вот, ваш брат говорит, что мы с бедной Марджери только и делаем, что браним его.
Милорд сел рядом с Николасом на ларь.
— Доусон отправился принести тебе мартовского пива, Ник. Он уверен, что сейчас тебе нужно именно это. — Милорд улыбнулся. — Честно говоря, странно наблюдать, как весь дом готов встать с ног на голову из-за какого-то беспечного разбойника, который вовсе этого не заслуживает.
Сэр Николас откинул голову и рассмеялся.
— Старая история! Я не даю тебе жить спокойно, Жерар, прости меня.
— Нет, нет! — милорд с любовью посмотрел на него. — Итак ты вернулся домой, чтобы остаться с нами.
— Терпение, Жерар, терпение! — заметил сэр Николас лукаво.
В зал вошел Доусон в сопровождении лакея, несшего на резном подносе знаменитое пиво.
— Сэр, пейте на здоровье!
— Клянусь честью! — сэр Николас протянул руку за большой высокой кружкой. — Клянусь честью, мне так часто хотелось нашего домашнего пива! Миледи, я пью за улучшение вашего здоровья.
— Увы! — вздохнула миледи и покачала головой.
Милорд взял с подноса вторую кружку.
— Тебе, наверное, будет интересно узнать новости о леди Стэнбери, — сказал он. — В прошлую пятницу я получил письмо от ее мужа. Он пишет, что она произвела на свет здорового мальчика.
— Как, наконец-то сын? — переспросил сэр Николас, залпом допивая остатки пива. — Давно пора, я уже успел потерять счет дочерям бедной Аделы. Доусон, еще кружку, старина, чтобы я мог выпить за здоровье моего племянника! — Он взглянул на Жерара. — Как Адела чувствует себя? Кто приглашен крестными?
— Ну что же. Приглашены я и миледи, кое-кто еще… Тебе бы надо съездить в Вустер [52] навестить их, Адела будет очень рада. Ты еще не знаешь, что наш кузен Арнольд женился на второй дочери Гросхока? Отличная партия, но не более того. По мнению ее мамочки, старшая была слишком хороша для Арнольда.
Мужчины немного поговорили о семейных делах, миледи вышла проследить за приготовлением комнаты для наследника хозяина, а Николас уже спешил в конюшни и на задний двор поприветствовать старых слуг и посмотреть на новых лошадей. Милорд охотно отправился вместе с ним.
— Тебе подойдет один берберийский жеребец [53] , — сказал он. — Завтра попробуешь его под седлом. Я купил его на прошлой осенней ярмарке, но он едва ли выдержит мой вес. А вот тебе понравится — нетерпеливый конь, с характером. — Он придержал Николаса за руку, заставляя младшего брата примериваться к своей неторопливой поступи. — Потише, малыш! Куда ты так спешишь?
— Да никуда. А какие у тебя теперь соколы? И как охота?
— Не спеши, не спеши. В прошлый четверг я выезжал с нашим соседом Селби. Я спустил моего сокола на фазана, которого мы подняли в папоротниках. Редкий сокол, удивительной красоты! Мне подарил его Стэнбери, когда приезжал к нам, я тебе потом покажу. А Селби поднял дикую утку и свистнул своего сокола. Она дважды увертывалась, но в полете он ее нагнал…
Они говорили о ловчих птицах, охоте и управлении имением. Солнце уже садилось, заливая небо алыми лучами, когда они медленно вернулись в дом. На пороге их встретил мастер Доусон, доложивший, что ужин готов. Багаж сэра Николаса уже прибыл, Джошуа распаковал его в спальне хозяина. Сэр Николас побежал наверх, перескакивая сразу через две ступеньки. В спальне Джошуа уже разложил на кровати камзол и штаны из мягкой овечьей кожи, чулки из розового шелка, а также чистый белый воротник.
Необъятных размеров кровать с балдахином, поддерживаемым по углам четырьмя колоннами, занимала большую часть комнаты, украшенной алыми занавесями и кружевным подзором венецианского плетения. Сундук орехового дерева с полукруглым верхом и инкрустациями стоял в ногах кровати. Остальное убранство комнаты составляли платяной шкаф, второй сундук, на котором стоял таз с оловянным кувшином и широкий стул с высокой спинкой, приютившийся у окна. Сэр Николас с размаху опустился на стул и вытянул ноги.
— Сними сапоги, Джошуа. А где шкатулка, которую я приказал тебе беречь?
— В надежном месте, хозяин, сейчас я достану ее. — Джошуа опустился на колени и стал стягивать с Боваллета залепленные грязью сапоги. — Как видите, сэр, дома все в порядке. «А что! — спрашивает меня мастер Доусон. — Вы, кстати, заметили, что он не очень-то похудел на хозяйских харчах? — Что же, вы теперь останетесь в Англии, мастер Диммок?» Это он пытается разнюхать наши планы, хозяин. Можете не волноваться, я его отбрил. «Имейте в виду, что я не буду разглашать планы сэра Николаса». Он прямо остолбенел.
— Что тут скажешь, — съязвил сэр Николас. — На редкость дипломатичный ответ, друг мой Джошуа. Признайтесь хоть мне самому, каковы же мои планы?
Джошуа поднялся, держа в руках второй сапог.
— Сэр, вы еще не оказали мне честь и не рассказали об этом, — ничуть не смутившись, бодро ответил он. — Но ведь не мог же я так просто заявить об этом толстому стюарду. Да он просто толстопузый осел, вот и все! Однако, хозяин, сам я немало раздумывал об этом. Сдается мне, нам не повредило бы остаться в Англии на покой.
Сэр Николас встал, развязывая шнуровку одежды.
— Нам не повредит только новое путешествие, в которое мы, бездельник, и отправимся сразу, как только «Рискующий» будет готов выйти в море.