Эстаси нахмурилась:
– Но я не понимаю! Почему вы не станете лордом Левенхэмом?
Красавчик галантно повернулся к ней:
– Да, Эстаси, я ведь не внук Сильвестра, а всего только его внучатый племянник.
– Но если нет внука, то наследником становитесь вы?
– Совершенно верно, но дело в том, что внук существует, дорогая кузина. Вы не знали этого?
– Конечно, я знаю, что был Людовик, но ведь он мертв!
– Кто вам сказал, что Людовик мертв? – строго спросил Шилд, глядя на нее из-под насупленных бровей.
Эстаси развела руками:
– Да дедушка, естественно! И очень интересно, почему он так упорно не желает, чтобы о внуке говорили в его присутствии. Это несомненно какая-то тайна, и, как я думаю, очень романтичная.
– Здесь вовсе нет никакой тайны, – возразил Шилд. – И уж конечно, никакой романтики! Людовик – необузданный молодой человек, который имел глупость ввязаться в ряд приключений с убийствами. В конце концов ему пришлось бежать из страны.
– Убийства! – воскликнула Эстаси. – Вы хотите сказать, что он убил кого-то на дуэли?
– Нет. Не на дуэли.
– Но, Тристрам, – спокойно заметил Красавчик, – вы не должны забывать, что Людовик – именно тот человек, который, по общему мнению, застрелил Мэтью Планкетта. Я лично никогда в это не верил и не верю до сих пор.
– Очень любезно с вашей стороны, но все обстоятельства говорят за это, – возразил Шилд. – Я услышал выстрел, когда убили Планкетта, не более чем через десять минут после того, как расстался с Людовиком.
– А я, – произнес Красавчик, лениво протирая свой лорнет, – предпочитаю верить тому, что сказал сам Людовик: это был выстрел по сове.
– Выстрелил и промахнулся! – подчеркнул Шилд. – Кузен, я сам видел, как Людовик попадал в туза на игральной карте с двадцати ярдов.
– Это всем известно, Тристрам, но в ту ночь, я думаю, Людовик был не совсем трезв. Верно?
Эстаси с нетерпением прихлопнула в ладоши:
– Но скажите же мне! Что он натворил, мой кузен Людовик?
Красавчик отбросил от кисти кружевные манжеты и запустил указательный и большой пальцы в табакерку.
– Ну, Тристрам, – сказал он, расплываясь в ослепительной улыбке. – Вы знаете об этом деле больше меня. Расскажите нам!
– Это не очень-то приятная история, кузина, – ответил Шилд. – Вы действительно хотите выслушать ее?
– Да, хочу. Я считаю, что мой кузен Людовик – самый романтичный член этой семьи! – ответила Эстаси.
– О да, романтичный, – подхватил сэр Тристрам, пожимая плечами.
Красавчик поиграл табакеркой.
– Романтичный? – с задумчивым видом переспросил он. – Нет, Эстаси, не думаю, что Людовик был романтичным. Немного безрассудным – может быть. Он был игрок – и несчастье подстерегало его. Однажды он проиграл очень большую сумму денег в «Кокосовой пальме» человеку, который жил в Форт-Хаус. Это не далее двух миль отсюда.
– Но в Форт-Хаус никто не живет, – перебила его Эстаси.
– Это теперь, – согласился Красавчик. – А три года назад там жил сэр Мэтью Планкетт. Но когда его убили в лесу Лонгшоу, вдова уехала оттуда.
– И что, вы хотите сказать, мой кузен Людовик убил его?
– Это, моя дорогая кузина, спорный вопрос!
– Но почему он убил? Не потому же, что проиграл ему деньги! Это не такое уж важное дело! Разве только – он был совершенно разорен?
– О, вовсе нет! Он проиграл ему большую сумму, и сэр Мэтью, будучи персоной, скажем так, с плохими манерами, потребовал залог, прежде чем они продолжат игру. Конечно, не стоило вообще садиться играть с такими людьми, но наш несчастный Людовик всегда был упрямым! Они играли в пикет, и оба немного выпили. Людовик снял с пальца кольцо и передал его сэру Мэтью Планкетту в качестве залога – с тем чтобы потом его выкупить, разумеется. Это было очень старинное кольцо-талисман, перешедшее к Людовику от матери, а та происходила из гораздо более древнего рода, чем наш.
– Пожалуйста, расскажите мне, что это за кольцо-талисман! – Глаза Эстаси разгорелись.
– Просто золотое кольцо с выгравированными на нем фигурками. Считалось, что эти знаки имеют магическое значение. По старинному преданию, они защищали владельца кольца от любой беды. Более того, это была фамильная ценность. Я не знаю ее настоящей стоимости. Тристрам, вы разбираетесь в таких вещах – и, кстати, должны показать свою коллекцию Эстаси. Так какова же была цена того кольца?
– Не знаю, – коротко ответил Шилд. – Оно было очень старинное, быть может, бесценное.
– Он был таким безрассудным, наш бедный Людовик! – вздохнул Красавчик. – Мне кажется, его нельзя было остановить. Верно, Тристрам?
– Да.
Эстаси повернулась к Шилду:
– Но вы ведь были там, Тристрам?
– Да, я там был.
– Видите ли, никто, даже Тристрам, не мог бы сдержать Людовика, когда он бывал в таком настроении… – объяснил Красавчик. – Он заложил кольцо и продолжал проигрывать. Сэр Мэтью, который, к прискорбию, отличался отсутствием такта, ушел из «Кокосовой пальмы» с кольцом на пальце. Чтобы выкупить его, Людовику пришлось пойти к евреям – то есть к ростовщикам, моя дорогая!
– И в этом не было ничего нового, – заметил Шилд. – Людовик попал в руки евреев еще тогда, когда вернулся из Оксфорда, и даже до этого!
– Как и многие из нас, – пробормотал Красавчик.
– И он получил деньги у евреев? – спросила Эстаси.
– О да! – ответил Красавчик. – Но дело оказалось не так просто уладить. Когда Людовик явился, чтобы выкупить кольцо, наш хитроумный приятель отверг притязания Людовика. Заявил, что договор был не таким: будто бы он поставил свои гинеи против кольца и честно выиграл его. И не отдаст его ни за что!
У Эстаси блеснули глаза.
– Тогда я не удивлена, что Людовик убил каналью!
Красавчик снова поиграл лорнетом:
– Люди, собирающие редкие старинные вещи, моя дорогая Эстаси, идут на любые преступления, чтобы только завладеть вещью, о которой они мечтают.
– Но вы! – воскликнула Эстаси, с презрением глядя на Тристрама. – Вы-то знали правду!
– К сожалению, – гордо ответил сэр Тристрам, – Планкетт не стал ожидать моего вмешательства. Он удалился в деревню – в Форт-Хаус – и повел себя неразумно, просто-напросто отказываясь встретиться с Людовиком.
– А дедушка знал об этом?
– О боже, конечно нет! – воскликнул Красавчик. – Видите ли, кузина… Сильвестр и Людовик едва ли были в дружественных отношениях. Да еще эта задолженность евреям! Людовик даже не поставил Сильвестра в известность. Но тем не менее Людовик приехал сюда, чтобы взять Тристрама в качестве надежного свидетеля всего дела и встретиться с Планкеттом. Но отловить Планкетта оказалось невозможно. Когда бы Людовик ни приезжал в