Хедли и доктор Фелл слушали О'Рурка с детским удовольствием.
– Все это так, – заметил старший инспектор, будто ожидая возражений. – Но тот, кого мы ищем, тот, кто совершил два убийства, ассистента иметь не мог. Кроме того, это не фокус с исчезновением.
– Согласен, – сказал О'Рурк, сдвинув шляпу набок. – Я приведу другой пример: фокус с исчезновением. Имейте в виду, это сценический обман. Фокус фантастический. Его можно сделать под открытым небом, где нет, как в театре, люков, проволоки, подпорок – вообще никакого реквизита. Есть только просторная площадка. На эту площадку выезжает на прекрасном белом коне всадник в красивой голубой одежде. Потом – оп-ля! – появляется группа помощников в белом. Они идут по кругу, делают на площадке один круг, другой, затем двое из них поднимают вверх большой веер, на мгновение закрывают им всадника, снова опускают веер вниз и бросают его зрителям, чтобы они убедились, что он настоящий. А всадника на коне уже нет. Он исчез. Исчез прямо посреди площадки. Оп-ля!
– И как вы объясните фокус на этот раз? – поинтересовался доктор Фелл.
– Очень просто. Всадник вовсе не исчезал с площадки. Но вы не не видите его. Роскошная голубая одежда у него была изготовлена… из бумаги и надета поверх настоящей белой. Закрытый веером всадник срывает с себя голубую одежду, прячет ее под белую, соскакивает с коня и присоединяется к группе помощников в белом, которых никто, конечно, не считает. В этом – суть большинства фокусов. Вы смотрите на что-то и не видите его или, наоборот, клянетесь, будто видели то, чего вообще не было. Неплохо, а? Бац! И самое великое на земле чудо перед вами!
В просторной непроветренной комнате воцарилась тишина. В окна рвался ветер. Были слышны отдаленные звуки церковных колоколов и сигналы такси, которые проезжали мимо дома.
– Мы уходим куда-то в сторону, – махнул Хедли записной книжкой. – Все это достаточно интересно. Но какое отношение око имеет к делу?
– Никакого, – согласился О'Рурк, усмехнувшись. – Я рассказывал… просто потому, что вы спрашивали. А также, чтобы показать вам, против чего вы выступаете. Говорю вам откровенно, инспектор: я не хочу вас расхолаживать, но если вы выступили против опытного иллюзиониста, то шансов у вас нет. – Он щелкнул пальцами. – Иллюзионисты – люди тренированные. Это их работа. И тюрьмы в мире для них не существует.
– Увидим, на все свое время, – процедил сквозь зубы Хедли. – Что меня удивляет, так это то, почему убивать Флей послал своего брата. Флей был иллюзионист и мог бы сделать все сам, но не сделал. Его брат тоже иллюзионист?
– Не знаю. По крайней мере его имени я никогда на афишах не видел. Но…
– Приготовьтесь, Хедли, через несколько минут вам придется встречать посетителя! – вмешался доктор Фелл, тяжело вздохнув. – Взгляните, но близко к окну не подходите.
Там, куда он показал своей тростью, между домами двигались, преодолевая ветер, две фигуры. Они свернули с Гилфорд-стрит, и в одной фигуре Ремпол узнал Розетту Гримо. Другим был высокий человек, который опирался на палку. Плечи его поднимались и опускались в такт шагам. Поврежденная правая нога была обута в ботинок невероятно большого размера.
– Выключите свет! – быстро приказал Хедли и повернулся к О'Рурку. – А вас я попрошу сделать мне услугу: как можно быстрее спуститься вниз и под каким-либо предлогом задержать хозяйку, чтобы она не пришла сюда, пока я не скажу. И закройте за собой, пожалуйста, дверь!
О'Рурк уже выключал свет в узком коридоре, когда доктор Фелл обеспокоенно спросил:
– Не собираемся ли мы прятаться и подслушивать? Я к таким глупостям не склонен. Помимо того, они обнаружат нас в одно мгновение – по запаху табака О'Рурка.
Хедли что-то пробормотал, закрыл портьеры так, чтобы в комнату проникала лишь узкая полоска света, и решительно сказал:
– Ничего не поделаешь, рискнем. Будем сидеть тихо. Они могут что-нибудь выболтать. Кстати, что вы думаете об О'Рурке?
– Думаю, О'Рурк – самый откровенный и наиболее знающий свидетель среди тех, кого мы выслушивали в связи с этим ужасным делом, – решительно начал доктор Фелл. – Он помог нам сохранить чувство собственного достоинства. Он сообщил нам почти столько же, сколько колокольный звон.
– Колокольный звон? Какой еще колокольный звон? – сердито спросил Хедли, отвернувшись от щели, через которую он смотрел на улицу.
– Любой колокольный звон, – послышался из темноты голос доктора Фелла. – Лично мне с моей куриной слепотой церковный звон дал уверенность и доставил удовольствие, а также, наверное, удержал меня от ужасной ошибки. Нет, нет, я вполне в своем уме, Хедли. Колокольный звон принес ясность и великолепную информацию.
– Вы уверены, что он не принес еще чего-нибудь? Если так, то хватит говорить загадками и объясните толком, что вы имеете в виду. Колокольный звон, вероятно, подсказал вам, как делается фокус с исчезновением?
– О, нет! – ответил доктор Фелл. – К сожалению, нет. Он только подсказывает мне имя убийцы.
В комнате наступила почти физически ощутимая тишина – так бывает перед грозой. Внизу хлопнула дверь. На лестнице послышались шаги – одни легкие и быстрые, другие тяжелые и более медленные. Шаги приближались, становились громче, но шедшие молчали. В замке повернулся ключ. Дверь в квартиру отворилась и закрылась. Щелкнул пружинный замок, потом щелкнул выключатель, и в коридоре вспыхнул свет. Вероятно, увидев друг друга, те двое, которые до этого момента сдерживали дыхание, облегченно вздохнули.
– Значит, вы потеряли ключ, который я вам дал? – спросил мужчина насмешливо. – И говорите, что не приходили сюда вчера вечером?
– Ни вчера, ни в какое-либо другое время, – ответила Розетта ровным, но решительным голосом и засмеялась. – У меня вообще не было намерения сюда приходить. Вы меня немного напугали. Ну и что с того? Я и теперь невысокого мнения о вашем убежище. Вы приятно провели Время, ожидая вчерашнего вечера?
Она, казалось, запнулась.
– Вы – маленький чертенок, – заговорил мужчина ровным голосом. – То, что я вам сейчас скажу, придется вам не по душе. Меня тут не было. Я не собирался сюда приходить. Если вы думаете, что вам достаточно щелкнуть бичом, чтобы заставить кого-либо прыгнуть через кольцо… Прыгайте через кольцо сами! Меня тут не было.
– Это неправда, Джером, – спокойно возразила Розетта.
– Вы так думаете? Почему?
Две фигуры появились в приоткрытой двери. Хедли отодвинул портьеру.
– Нам тоже хотелось бы узнать ответ на этот вопрос, мистер Бернаби, – сказал он.
Лица обоих, неожиданно освещенные дневным светом, застыли, как на моментальном фотоснимке. Розетта Гримо вскрикнула и подняла руку, будто защищаясь, но взгляд ее глаз был острым, настороженным и угрожающе победоносным. Джером Бернаби стоял неподвижно и часто дышал. У него было энергичное, покрытое морщинками лицо, на первый взгляд простое и приятное. Но в это мгновение нижняя челюсть у него выдвинулась вперед, глаза побелели от гнева. Сняв шляпу, он швырнул ее на диван – сердито и, по мнению Ремпола, достаточно театрально. Жесткие, как проволока, седые на висках, рыжие волосы Бернаби после того, как он скинул шляпу, поднялись дыбом.