Секунду-другую мы сидели в полном молчании. Мисс Дейл потупила взгляд.
— Мистер Холмс, — с жаром произнес Эйнсворт, — раны еще не зажили. Могу ли я просить вас отложить дальнейший допрос мисс Дейл?
Холмс поднялся.
— Все страхи беспочвенны без соответствующих причин, мисс Дейл, — заметил он. Достав карманные часы, он задумчиво взглянул на них.
— Уже довольно поздно, мистер Холмс, — вставил Лестрейд.
— Да, я как-то не подумал. Вы правы. Что ж, отправимся в «Отдых праведника».
Мы сели в карету викария, и вскоре она въехала через ворота сторожки на узкую аллею. На небе взошла луна, перед нами простиралась длинная прямая дорога, покрытая тенями раскидистых вязов. Мы свернули, и в желтых снопах света каретных фонарей показался фасад огромного безобразного особняка. Окна нижнего этажа закрывали тускло-коричневые ставни, входная дверь была затянута черным крепом.
— Вот уж и правда мрачный дом, — тихо промолвил Лестрейд и позвонил в колокольчик. — Эй, есть кто там? Нет, как вам это нравится, а?
Дверь распахнулась. На пороге стоял высокий рыжебородый мужчина в просторной охотничьей куртке с двумя накладными карманами и в бриджах. Он разглядывал нас, и в глазах его сверкала ярость. И еще я заметил, что грудь его взволнованно вздымается, а крупные руки крепко сжаты в кулаки, что говорило о возбуждении или страхе.
— Что вы тут делаете, доктор Гриффин?
— Я что, должен просить у вас разрешения, где мне быть и куда ходить, мистер Лестрейд? Неужели мало того, что ваши дурацкие подозрения настроили против меня всех местных жителей? — Гриффин протянул крепкую мускулистую руку и ухватил за плечо моего друга. — Вы Холмс! — возбужденно воскликнул он. — Я получил вашу записку, и вот я здесь, перед вами! Господи, сделай так, чтоб ваша репутация подтвердилась! Только вы стоите сейчас между мною и виселицей. Нет, я и вправду злодей! Вы только посмотрите, как я ее напугал!
Мисс Дейл с тихим стоном спрятала лицо в ладонях.
— Это просто нервы… и все остальное!.. — прорыдала она. — О нет, это невыносимо, уму непостижимо!
Я даже немного рассердился на Холмса. В то время как все мы окружили рыдающую девушку, пытаясь утешить ее, он заметил Лестрейду, что тело еще, должно быть, в доме. И, повернувшись к нам спиной и протирая увеличительное стекло, шагнул в прихожую.
Для приличия я выждал несколько секунд и вошел следом за ним, за мной последовал Лестрейд. В полутемном холле дверь слева открывалась в просторную комнату, мы увидели там горящие свечи и горы полуувядших цветов, а затем и высокую худощавую фигуру Холмса. Он склонился над открытым гробом. Мерцание свечей отражалось в его очках, а сам он склонялся все ниже, пока лицо его не оказалось в нескольких дюймах от тела покойного. В полной пугающей тишине Холмс разглядывал черты лица усопшего. Затем осторожно натянул на него покрывало и отошел.
Не успел я и слова вымолвить, как он торопливо прошел мимо нас и жестом указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Оказавшись на площадке, Лестрейд повел нас за собой, и мы вошли в спальню, обставленную громоздкой темной мебелью. В углу, на столике, горела лампа под абажуром, рядом с ней лежала толстая раскрытая Библия. И здесь, как и во всем доме, было душно и сыро и пахло принесенными усопшему цветами.
Холмс, сведя брови в две прямые черные линии, стоял на четвереньках под окном и дюйм за дюймом разглядывал пол через увеличительное стекло. Мой недоуменный возглас заставил его подняться.
— Нет, Уотсон. Три дня назад эти окна никто не открывал. Если б их открыли в такую сильную грозу, я бы непременно нашел следы. — Он принюхался к воздуху. — Да и не было необходимости открывать эти окна.
— Слышите? — воскликнул я. — Что за странный звук? — Я покосился на кровать под высоким темным балдахином. У изголовья стоял небольшой столик с мраморной столешницей, а на ней множество покрытых пылью пузырьков с какими-то лекарствами. — Послушайте, Холмс, это же золотые часы Трелони! Лежат здесь на маленьком столике и до сих пор идут, представляете?
— Почему это вас так удивляет?
— Да потому, что прошло уже целых три дня. Завод должен был кончиться.
— А они идут. Я завел их, Уотсон. Я сразу поднялся сюда, прежде чем начать осматривать тело. Вообще весь этот путь из деревни до имения я проделал только с одной целью: завести часы сквайра Трелони ровно в десять вечера!
— Нет, ей-богу, Холмс, вы не перестаете меня удивлять!
— Вы только посмотрите, — продолжил он и указал на мраморный столик, — какие тут у нас сокровища! Взгляните, Лестрейд! Смотрите!
— Но, Холмс, это всего лишь маленькая баночка вазелина, такую можно купить в любой аптеке.
— Ничего подобного, это веревка душителя. И однако, — задумчиво пробормотал он, — одна деталь приводит меня в недоумение. Скажите, а вы связывались с сэром Леопольдом Харпером? — Он быстро обернулся к Лестрейду. — Он здесь живет?
— Нет, он гостит у друзей в деревне по соседству. Когда решили делать вскрытие, местная полиция сочла, что им необычайно повезло. Еще бы, лучший в Англии эксперт по судебной медицине оказался поблизости, и они тут же послали за ним. Надо сказать, не самое удобное выбрали для этого время, — с усмешкой добавил он.
— Это почему?
— Да потому, что застали они его в постели, с грелкой под боком, стаканом горячего грога под рукой и холодным компрессом на лбу.
Холмс радостно всплеснул руками.
— Есть! Дело раскрыто! — воскликнул он.
Мы с Лестрейдом взирали на него с недоумением.
— Надо только отдать еще одно распоряжение, — сказал Холмс. — Ни один человек не должен сегодня покидать этот дом, Лестрейд. Проследите за этим. Целиком полагаюсь на вашу дипломатичность в этом вопросе. А мы с Уотсоном останемся в этой комнате до пяти утра.
Я знал: задавать вопросы моему другу сейчас бесполезно. Он уселся в единственное в комнате кресло-качалку, мне же осталось присесть только на кровать, где недавно лежал умерший. Я долго не решался. Но все же решился, а потом…
— Уотсон!
Громкий оклик вывел меня из дремоты. Я сел и не сразу понял, где нахожусь. В глаза било яркое утреннее солнце, на столике, в изголовье, громко тикали золотые часы.
Шерлок Холмс, как всегда аккуратный и собранный, стоял рядом и смотрел на меня сверху вниз.
— Десять минут шестого, — сказал он, — и я подумал, что лучше вас разбудить. А, вот и Лестрейд, — заметил Холмс, услышав стук в дверь. — Полагаю, что не один. Прошу вас, входите.
Я встал с постели. В комнату вошла мисс Дейл, за ней — доктор Гриффин, молодой Эйнсворт и, к немалому моему удивлению, викарий.
— Не ожидала от вас, мистер Холмс! — воскликнула Долорес Дейл, глаза ее гневно сверкали. — По вашей прихоти нам пришлось проторчать тут всю ночь. Всем, даже бедному мистеру Эппли!