— Задержите его, проклятый идиот! Сделайте что-нибудь!.. Спаркл! Взломайте эту дверь!
Какая-то тяжесть навалилась на дверь снаружи. Послышалось ворчание, которое сменил новый удар. Сверху донесся крик, а затем пистолетный выстрел.
Они услышали второй выстрел, прежде чем со скрежетом вылетел замок. Хэдли распахнул дверь, выбрался в коридор и помчался к лестнице. Мелсон следовал за ним. Послышался четкий голос, громкий, но спокойный и даже довольный:
— Понимаешь, они думают, что я сумасшедший, поэтому я могу убить тебя, как мне заблагорассудится, ничем не рискуя. Конечно, я могу убить тебя сразу, скажешь ты правду или нет. Но одна пуля в ногу, другая в живот, третья в шею… это может продолжаться бесконечно, пока ты не разинешь свой лживый рот. Как видишь, никто мне не мешает. У двери полисмен, и он ничего не делает, чтобы тебе помочь, хотя и вооружен. Я видел, как топорщится его карман, но он ничего не предпринимает — даром что я стою к нему спиной. А сейчас я сделаю еще один выстрел…
Вопль, похожий на крик кролика, попавшего в капкан, заставил колени Мелсона подогнуться, когда он спешил вверх по лестнице следом за Хэдли. Крик повторился.
— Нет, — дружелюбно заговорил голос, — тебе не убежать. В комнате всего четыре стены, а ты загнан в угол. Я был дураком, всадив этому банкиру четыре пули в голову. Но тогда я ничего против него не имел.
Запыхавшийся Хэдли одолел последнюю ступеньку. В пороховом дыму виднелись бледные лица — люди не двигались, а только наблюдали, испуганные и потрясенные. Сквозь открытую двойную дверь Мелсон видел спину Стэнли, а рядом с ним лицо, больше похожее на причудливую маску. Извивающаяся фигура размахивала руками, пытаясь протиснуться за высокую разрисованную ширму.
— Эта пуля для твоего брюха, — сказал Стэнли и поднял руку, чтобы выстрелить.
Другой человек перестал кричать.
— Уберите его, — пробормотал он. — Я убил Эймса, черт бы вас всех побрал, и признаю это. Только, ради бога, уберите его от меня!
В голосе послышалось отчаяние. Серое лицо поднялось и застыло на фоне нарисованного пламени. Потом Кэлвин Боском свалился в обморок прямо на ширму.
Стэнли потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, потом он громко выдохнул, сунул пистолет в карман и обернулся к доктору Феллу, который медленно шагнул в комнату и уставился на лежащую на полу карикатуру, но изломанную, с открытым ртом.
— Ну? — осведомился Стэнли. — Все в порядке? Он раскололся.
— Шоу было превосходным, — отозвался доктор Фелл, похлопав его по плечу. — Лучшее мы не могли бы спланировать. Но, пожалуйста, больше не стреляйте холостыми патронами, иначе разбудите всю округу. — Он повернулся к Хэдли. — Боском не пострадал. Он доживет до виселицы. Интересно, что теперь он думает о «реакциях человека, собирающегося умереть»?
«Дейли сфер»: «Блистательная стратегия отставного полицейского офицера с целью отомстить за убийство старого товарища!»; «Дейли бэннер»: «Очередной триумф Скотленд-Ярда, поверившего опороченному старшему инспектору!»; «Дейли трампетер»: Фотографии: «Слева: старший инспектор Дейвид Хэдли, нашедший правильное решение за двадцать четыре часа, с заместителем комиссара, достопочтенным Джорджем Беллчестером; справа: мистер Питер Э. Стэнли, герой дня, у которого, к сожалению, невозможно взять интервью, поскольку он отправился в длительное морское путешествие для поправки здоровья».
В передовице «Дейли трампетер» говорилось: «Вновь была продемонстрирована эффективность стражей закона, в том числе тех, кто более не связан с полицией, но остается преданным ей даже в отставке. Мы можем с гордостью заявить, что подобное возможно только в Британии…»
— Черт побери! — проворчал доктор Фелл. — Для них это был единственный способ не потерять лицо. Налейте еще стакан пива.
* * *
Но так как эта история не столько о способах сохранения лица, сколько об убийстве, совершенном человеком, который считал себя слишком проницательным, мы должны для объяснения обратиться к разговору, состоявшемуся той же ночью в отеле доктора Фелла на Грейт-Расселл-сквер. Хэдли было необходимо потихоньку освежить в памяти подробности своего триумфа, поэтому доктора слушали только он и Мелсон.
Было уже за полночь, когда доктор Фелл приступил к рассказу, так как оставалось еще много дел — в частности, было необходимо получить при свидетелях подпись Боскома на его заявлении, покуда он не пришел в себя настолько, чтобы все отрицать. Но теперь работа была завершена, в камине ровно гудел огонь, перед ним стояли мягкие кресла, а рядом находились ящик пива, две бутылки виски и коробка сигар. Доктор Фелл благодушно улыбался, готовясь к повествованию.
— Я не шучу, — начал он, — выражая сожаление из-за того, что мне все время приходилось обманывать вас. Я был вынужден намекать на невиновность Боскома не только вам, но и ему самому. Вспомните, сразу после того, как мы утром вошли в его комнату и обнаружили исчезновение часов, которые он сам у себя украл, я сказал вам, что только что пережил один из худших моментов в моей жизни. Когда мне приходилось стоять там и делать комплименты этому хладнокровному дьяволу, я давился ими, как касторкой. Но это было необходимо. Если Боском был самым гнусным убийцей в моей практике, то он также был одним из самых умных, ухитрившись не оставить почти никаких улик, за которые можно было зацепиться. Единственным шансом завлечь его в ловушку был тот, который я использовал. Утром вы пребывали в таком состоянии, что, если бы я сообщил вам свои выводы, вы попытались бы в них удостовериться и дали бы Боскому знать, что он под подозрением. Тогда он снова начал бы увиливать и догадался бы о ловушке, которую готовили ему я и Стэнли. Боском боялся не закона, а Стэнли — боялся, что помраченный рассудок Стэнли обернется против него и разорвет его своими когтями. Я видел, что он опасается только этого.
— Но алиби! — запротестовал Мелсон. — Ведь Хейстингс видел… Так почему же он…
— Погодите, — вмешался Хэдли с записной книжкой на колене. — Давайте рассуждать последовательно. Когда вы впервые заподозрили Боскома?
— Прошлой ночью. Но в душе я не был уверен до утра, когда мы узнали, что исчезли часы-череп, а полностью убедился, лишь поднявшись наверх перед ленчем (специально не взяв вас с собой) и обнаружив скользящую панель в стене прохода, которая также являлась стеной спальни Боскома. Там должна была находиться такая панель, иначе рассказ Полла о лунном свете в проходе становился бессмысленным.
Но не будем нарушать порядок. Впервые я заподозрил Боскома в результате одного из совпадений, которые так нас беспокоили. Некоторые из них — особенно одно — я не мог отнести к случайностям. В менее значительные было легко поверить, так как они являлись не столько совпадениями, сколько логичными следствиями привычек и черт характера участников этой истории.
Например, я мог поверить в случайность того, что в тот роковой вечер четверга Элинор и Хейстингс договорились встретиться на крыше, хотя по будням они, как правило, этого не делали. В доме происходила суматоха из-за часов, нервы Элинор были на пределе, Хейстингс также был удручен, поэтому скорая встреча становилась неизбежной. Боском предвидел такую возможность и приготовился к ней, украв ключ, хотя был не вполне уверен, что они выберут середину недели. Таким образом, это не являлось удивительным совпадением.