Они могут поговорить наверху, предложила Юмн. Ей надо искупать сыновей Муханнада, и сержант может говорить с ней, пока она будет этим заниматься. Сержант не имела ничего против. Вид голеньких сыновей Муханнада наверняка доставит сердцу несказанную радость.
Да ладно, пусть делает что хочет, решила про себя Барбара. Ей не терпелось добраться до правды.
— Юмн, — обратилась к невестке миссис Малик, — а почему ты не хочешь, чтобы сегодня Салах искупала мальчиков?
Она говорила очень спокойно, и ее тон больше объяснил Барбаре, чем многоречивость Юмн. Барбару не удивил ответ, из которого явствовало, что невестка уже приняла решение и от него не отступится.
— Может быть, Салах лучше почитает им вечером, если, конечно, они не очень устанут, — ответила Юмн. — И если она выберет для чтения что-нибудь, от чего моему Анасу не приснится опять страшный сон. — Обращаясь к Барбаре, она предложила: — Пойдемте со мной.
Барбара поднималась по лестнице, видя перед собой широкую спину не умолкавшей ни на секунду Юмн.
— Как людям нравится обманывать самих себя, — откровенничала она. — Моя свекровь уверена, что она и есть тот самый ларец, в котором покоится сердце моего мужа. И в этом, согласитесь, ее несчастье. Он ее единственный сын — она смогла родить всего двух детей, моего Муни и его сестру, — поэтому она так сильно к нему привязана.
— Что вы говорите? — изумилась Барбара. — А мне казалось, что она должна больше любить Салах. Девочки всегда ближе матери.
— Салах? — притворно захихикала Юмн. — Ну кто, скажите, может испытывать привязанность к такому ничтожеству? Вот комната моих сыновей.
Она провела Барбару в спальню, в которой на ковре играли два маленьких мальчика. На младшем был только памперс, который уже давно следовало поменять, а старший был совершенно голый. Его одежда — трусики, футболка и сандалии — лежала на ковре кучкой, изображавшей непреодолимое препятствие на пути игрушечных грузовиков.
— Анас, Бишр, — нараспев позвала их Юмн, — идите же скорее к своей амми-ги. Пора купаться.
Мальчики продолжали игру.
— А после этого, мои сладкие, вас ждет мороженое.
Услышав слово «мороженое», мальчики подняли головы. Они отложили в сторону игрушки и позволили матери взять их на руки.
— Вот так-то, — сказала Юмн, весело подмигнув Барбаре, и потащила свои сокровища в ванную комнату. Наполнив ванну водой примерно на один дюйм, она усадила в нее детей и бросила туда же трех желтых утят, две парусные лодки и четыре губки для мытья, которые обильно полила жидким мылом из флакона. — Купание должно восприниматься как веселая игра, — пояснила она Барбаре, наблюдавшей, как мальчики лупят друг друга мыльными губками. Разноцветные пузыри летали в воздухе. — Ваша тетя только и знает, что тереть и скрести вас, верно ведь, мои крошки? — спросила мальчиков Юмн. — Какая скучная у вас тетя! А вот ваша амми-ги устраивает вам веселую ванну. Давайте поиграем лодочками? Вы ведь любите свою амми-ги больше всех на свете?
Мальчики самозабвенно дрались губками и не обращали на мать никакого внимания. Она, вволю насюсюкавшись над ними, начала мыть им головы, одновременно разговаривая с Барбарой.
— Я горжусь ими. И их отец тоже. Они вырастут такими же, как он, мужчинами среди мужчин.
— Это точно, — подтвердила Барбара. — Я вижу, как они похожи.
— Вы серьезно? — искренне обрадовалась Юмн. Отступив на шаг от ванны, она с восхищением, как на произведения искусства, смотрела на своих сыновей. — Да! Смотрите, у Анаса глаза точь-в-точь как у отца. А Бишр… — Она тихонько засмеялась. — Придет время, и мы сможем сказать, что и Бишр унаследовал кое-что от своего отца. Твоей жене будет, чем дорожить, верно, Бишр?
Сперва Барбара не поняла, о чем она, но когда до нее дошел смысл слов Юмн, она подумала, что ни к чему хорошему это не приведет, а вот комплексов он наживет с такой мамашей — мало не покажется.
— Миссис Малик, — сказала она, — я пришла, чтобы повидаться с вашим супругом. Вы не можете сказать, где он сейчас?
— А зачем вам понадобился мой Муни? — Она склонилась над ванной и стала водить намыленной губкой по спине Бишра. — Он что, нарушил правила парковки и не заплатил штраф?
— Мне хотелось бы задать ему несколько вопросов, — ответила Барбара.
— И о чем же? Что-нибудь случилось?
Барбара нахмурила брови. Эта женщина, похоже, только что свалилась с Луны.
— Хайтам Кураши… — начала было объяснять Барбара.
— Ах вот оно что! Но вы напрасно собираетесь говорить с Муни о Хайтаме Кураши. Он ведь его почти не знал. Это вам надо к Салах.
— Вы уверены? — удивилась Барбара, наблюдая, как Юмн намыливает плечи Анаса.
— Конечно. Салах занималась нехорошими делами. Хайтаму стало это известно — уж не знаю как, — и между ними состоялся разговор. И этот разговор привел к… Печально, что разговоры доводят людей до такого, вы согласны?.. Мальчики, постойте. Мы будем пускать лодочки плавать по волнам? — Она, окунув ладони в воду, побултыхала ими. Лодочки качались и переворачивались. Мальчики, смеясь, колотили по воде кулачками.
— И что же это за нехорошие дела? — спросила Барбара.
— Она занималась ими по ночам. Она, наша маленькая Салах, занималась этим, когда думала, что все в доме спят. Она выходила из дома. И не один раз. И заходила в дом не одна, с кем-то. И этот кто-то проходил в ее комнату. Она, конечно же, думала, что никто об этом не знает. Она не догадывалась, что я не сплю, когда мой Муни уходит из дому по вечерам, и жду, когда он вернется в постель. А слух у меня чуткий. Верно, мои крошки? — Она, играя, щекотала малышей. Анас, отбиваясь обрызгал ей кофту, а она, весело смеясь, обливала его водой. — И кровать нашей милой Салах пела: скрип-скрип-скрип. Ведь так, мои мальчики? — Брызги снова полетели во все стороны. — Вот таким беспокойным сном спала ваша тетушка. Хайтаму очень не понравились эти мерзкие скрипы, верно ведь, мальчики? И они с Салах говорили об этом, и не один раз.
Ну и кобра, ужаснулась Барбара. Кто-нибудь точно захочет раздавить голову этой змее, и она уверена, что желающих нашлось бы в этом доме немало, представься им такая возможность. Ладно, пора было переходить от намеков и недомолвок к делу.
— Скажите, миссис Малик, — обратилась к Юмн Барбара, — у вас есть чадра?
Руки Юмн, поливающие водой мальчиков, внезапно замерли.
— Чадра? — переспросила она. — Какой странный вопрос! А почему вы этим заинтересовались?
— Просто так. Вы ведь носите традиционную одежду. Чтобы выйти куда-то? Навестить кого-то из знакомых? Зайти, ну, например, в отель, выпить чашечку кофе? Если вам приходится выходить одной, вы надеваете чадру? В Лондоне мусульманки постоянно ходят так. Но я не припомню, чтобы видела хоть кого-то в таком наряде здесь, на побережье.
Юмн потянулась за большим пластмассовым кувшином, стоявшим на полу у ее ног. Вытащив пробку из ванны, она открыла кран и поставила под него кувшин. Когда он наполнился, она принялась поливать мальчиков, а они визжали, словно расшалившиеся щенки. Юмн не отвечала. Она тщательно вытерла их белым полотенцем и, прижав каждого к бедру, вышла с ними из ванны, бросив на ходу Барбаре: