— Боже правый! — Кендра обернулась и посмотрела на Джоэла. — Ты рассуждаешь совсем как Дикс!
Кендра полила Тоби из душа, завернула его в полотенце и помогла вылезти из ванны. Она посушила волосы мальчика феном, вытерла его полотенцем и смазала лосьоном. От такого внимания Тоби сиял.
Кендра отвела ребенка в спальню и уложила в постель.
— Сейчас принесу тебе «Овалтин» [24] и печенье. Полежи, детка, тетя сейчас придет.
Тоби, моргая, удивленно смотрел на этот неожиданный приступ материнский нежности. Он улегся поудобнее и стал ждать. «Овалтин» с печеньем — такого лакомства ему не доводилось пробовать ни разу за его короткую жизнь.
Кендра кивком головы велела Джоэлу идти за ней на кухню. Там она попросила его рассказать всю историю от начала до конца; в этот раз Кендра слушала более спокойно. Когда мальчик дошел до финала автобусных скитаний, «Овалтин» и печенье были готовы. Кендра вручила поднос Джоэлу и показала на лестницу. Себе она налила бокал вина, после чего закурила сигарету и присела за кухонный стол.
Она попыталась разобраться в своих чувствах. Оказалось, что ей не по силам распутать этот клубок. Тогда Кендра решила переключиться на источник всех бед, тем более что источник этот как раз вошел в дверь.
— Кен, я объездил весь город на машине. Все, что мне удалось узнать, — что они уехали из центра, как и собирались. Парень, который околачивался возле автобусной остановки…
— Они дома, оба, — прервала его Кендра. — Слава богу.
«Слава богу» означало, что заслуги Дикса в этом нет. Он сделал подобный вывод по многозначительному тону и взгляду Кендры. Дикс понял, что его обвиняют в случившемся, и даже отчасти был согласен. Не понимал он другого — настроения Кендры. Ему казалось, что в этой ситуации логичнее испытывать облегчение, но уж никак не злобу, которая, судя по всему, переполняла Кендру.
Дикс решил действовать осторожно.
— Вот и хорошо. Но что случилось? Почему они не сразу поехали домой, как собирались?
— Да потому, что у них не было денег. Об этом ты, конечно, не вспомнил. Билеты-то остались у тебя в сумке, Дикс. А они боялись нарушить твой настрой перед выступлением, поэтому решили добраться домой на автобусах, что оказалось не так-то просто.
Дикс посмотрел на свою сумку — она стояла там, где он ее бросил, у порога. Он вспомнил о билетах, лежащих в кармашке; ведь он видел их, когда доставал в метро свой билет.
— Черт, — пробормотал Дикс. — Мне жаль, что так вышло, Кен.
— Тебе жаль, — повторила Кендра. Она напоминала ракету, которая взяла курс. — Ты отпустил восьмилетнего мальчика блуждать по Лондону…
— Он был с Джоэлом, Кен.
— …даже не позаботившись дать денег на билет. Ты отпустил ребенка, залитого рвотой, разыскивать дорогу в городе, которого он совершенно не знает. — Кендра перевела дыхание, чтобы собраться с мыслями и выложить свои аргументы. — Ты любишь рассуждать, что хочешь заменить мальчикам отца. Но делаешь только то, что нравится тебе. Только то, чего хочется тебе. Тебе, а не им. Так отцы себя не ведут.
— Ты не совсем права, — возразил Дикс.
— Ты участвуешь в соревнованиях, и только это имеет для тебя значение. Ничто тебя не заставит переменить планы. Ты ведь мечтаешь быть как Арнольд! А он никогда бы не отказался от цели. Поэтому тебе на все наплевать. Даже на заболевшего ребенка. Главное — настрой перед выступлением. А уж настраиваться ты умеешь, бог свидетель.
— Джоэл сказал, что справится. Я поверил ему. Тебе просто нужно на ком-то отыграться, Кен.
— Ты обвиняешь Джоэла? Ему, черт подери, двенадцать лет! Он считает, что твои соревнования важнее всего на свете. Он робел признаться, что ему нужна твоя помощь! Неужели ты не понял этого? И теперь не понимаешь?
— Джоэл пообещал отвезти Тоби. Мне и в голову не пришло, что он стесняется…
— Не смей обвинять Джоэла! Не тебе его обвинять!
— Я никого не обвиняю. Мне кажется, это ты обвиняешь. Я не понимаю, почему ты злишься, Кен. Джоэл дома. Тоби дома. Они сидят наверху и наверняка слышат наш разговор, наверху все слышно. С детьми все в порядке, Кен. Остается только понять: что с тобой?
— Сейчас речь не обо мне.
— Вот как? Тогда почему ты бесишься? Ты ищешь, на ком сорвать раздражение, хотя должна бы радоваться, что дети рядом и все благополучно.
— Благополучно? Пять часов они скитались по городу, как брошенные собаки, — и это ты называешь «благополучно»? Ты в своем уме? Ты хоть что-нибудь соображаешь, Дикс?
— Не знаю. — Он махнул рукой и направился к лестнице.
— Куда ты собрался?
— Пойду приму душ. После соревнований я так и не помылся, Кен. Спешил домой узнать, как Тоби.
— Подумать только, какие жертвы! Он не помылся! По-твоему, так поступает отец, когда его ребенка вырвало прямо у него под носом? Ты предлагаешь нам пожениться и спасти детей от инспекции по опеке. И какого отца они получат?
— Ты не в себе. — Дикс поднял руку. — Обсудим это в другой раз.
— Нет, сейчас, черт тебя подери. И не вздумай уйти в ванную. Ни шага из комнаты!
— А если я пойду в ванную?
— Тогда собирай вещи и выметайся.
Дикс поднял брови. Он не знал, что делать, не понимал, как они докатились до этой точки. Дикс видел одно: Кендра ведет игру по правилам, которые ему неизвестны.
— Кен, — устало произнес он, — я приму душ. А когда ты успокоишься, мы все обговорим.
— Тогда убирайся. Я не могу тратить свою жизнь на сволочных эгоистов. И не собираюсь повторять старых ошибок. Если этот чертов душ для тебя важнее, чем…
— Ты сравниваешь меня? С кем-то из своих мужей?
— Сам догадайся!
— Вот как?
Дикс тряхнул головой. Он огляделся и шагнул — на этот раз не в сторону лестницы, а в сторону входной двери.
— Что ж, Кен. Пусть будет по-твоему, — с грустью сказал он.
Уход Дикса подействовал на обитателей Иденем-истейт, 84, по-разному. Несс расхаживала по дому с таким видом, словно исполнилось ее заветное желание. Кендра с головой погрузилась в работу и не упоминала о Диксе. Тоби объяснял исчезновение Дикса кознями некоего невидимки, которого он открыто называл Мейдарком. А Джоэл впервые в жизни испытал прилив поэтического вдохновения.
Он не мог объяснить, о чем его стихи. Не мог он докопаться и до причины творческого всплеска. О своих стихах Джоэл мог сказать одно: они такие, какие есть, и приходят невесть откуда.
Джоэл никому не показывал своих произведений, если не считать одной вещицы, которую он выбрал после долгих раздумий. Однажды вечером, собравшись с духом, Джоэл отправился на «Побеждай словом, а не оружием» с целью увидеть Адама Уайтберна. Джоэл дождался на первом этаже окончания мероприятия. Когда появился растаман, мальчик вручил ему листок. Пока Адам читал, Джоэл с ужасом ожидал приговора. Адам с интересом посмотрел на Джоэла, потом снова взглянул на листок. Наконец он спросил: