— Чертовски… оригинально, — прокомментировал Нката.
— Но лучше забыть о жевании, — прошептала Барбара ему в ответ.
Спальни находились по разным сторонам от гостиной, и полицейские рискнули сначала заглянуть в комнату Силлы, куда любезно провела их сама художница. Помимо коллекции медвежат Паддингтонов, [39] которые уже переползли с комода и подоконника на пол, спальня Силлы вполне соответствовала избранному художественному поприщу. В ее гардеробе висели обычные для художников заляпанные краской балахоны. На ящике из-под молока, служившем прикроватным столиком, лежала упаковка презервативов, более чем уместная в комнате сексуально активной и предпочитающей безопасный секс молодой особы, живущей в жуткие времена заболеваний, передаваемых половым путем. Одобрительно отозвавшись о коллекции компакт-дисков, Барбара заметила Нкате, что его любимый рок-н-ролл уже давно не в моде; рядом также лежала груда рекламных художественных еженедельников, изобиловавших закладками и обведенными в рамочки статьями об открытии новых галерей или выставок. Стены украшала продукция собственного творчества Силлы, а мастерски раскрашенный пол открывал новые грани ее художественного видения. Здоровенные извивающиеся языки вываливали пережеванную пищу на обнаженных младенцев, которые, в свою очередь, испражнялись на другие здоровенные извивающиеся языки. Фрейд наверняка нашел бы этому объяснение.
— Я предупредила миссис Бейден, что закрашу все это, когда соберусь съезжать, — сказала Силла, очевидно заметив, что детективам не удалось сохранить бесстрастного выражения на лицах. — Ей нравится поддерживать молодые таланты. Она сама так говорит. Можете спросить у нее.
— Нам вполне достаточно ваших слов, — заверила ее Барбара.
В ванной комнате также не нашлось ничего особенного, за исключением невероятно грязного окружения самой ванны, что заставило Нкату неодобрительно фыркнуть. Оттуда под неусыпным присмотром Силлы — она как будто боялась, что без присмотра визитеры стащат один из ее шедевров, — они отправились в спальню Терри Коула.
Нката выбрал для осмотра комод, а Барбара — платяной шкаф. Там она обнаружила поразительный факт: Терри Коул обожал черный цвет, и это распространялось практически на всю одежду — футболки, свитера, джинсы, куртки и обувь. Пока Нката шуровал в ящиках комода, Барбара принялась перетряхивать джинсы и куртки в надежде обнаружить что-нибудь существенное. Среди множества использованных билетов в кино и скомканных бумажных салфеток она нашла только две подозрительные вещицы. Первая — обрывок бумажки, на котором мелким угловатым почерком было написано: «31–32 Сохо-сквер». Вторая представляла собой сложенную пополам визитную карточку, слепленную комочком жевательной резинки. Барбара порадовалась ценности хоть каких-то находок. Всегда есть надежда, что…
Сверху на карточке изящными броскими буквами было оттиснуто слово «Бауэре». Левый уголок заполнял какой-то странный адрес на Корк-стрит и номер телефона. А справа стояло имя: Нейл Ситуэлл. «Что может означать сокращение "Скл. 1"? — подумала Барбара. — Наверное, очередной склад, оборудованный под студию или галерею». Тем не менее, смахнув на столик засохшую резинку, она сунула карточку в карман.
— Что го есть, — сказал Нката за ее спиной.
Она повернулась к нему и увидела, что он рассматривает содержимое коробки из-под сигар, вытащенной из нижнего ящика комода.
— Что там? — спросила Барбара.
Он наклонил к ней коробку. Силла вытянула вперед шею и, увидев, что там лежит, торопливо сказала:
— Это не мое, клянусь.
В коробке лежала марихуана. Несколько унций, судя по виду. Из того же ящика комода Нката извлек миниатюрный кальян и большой, герметично закрытый пакет, содержащий как минимум килограмм того же наркотика.
— Ого, — удивилась Барбара, подозрительно глянув на Силлу.
— Я же сказала, что не имею к этому отношения, — возразила Силла. — Разве я разрешила бы вам обыскивать квартиру, если бы знала, что у него есть это дерьмо? Я такой дурью не маюсь. Мне нужная ясная голова для процесса.
— Какого процесса? — озадаченно спросил Нката.
— Творческого, — пояснила Силла. — Моего творческого процесса.
— Правильно, — поддержала ее Барбара. — Бог знает, что вам не нужно маяться с этой дурью. Мудрый шаг с вашей стороны.
Силла не заметила никакой иронии. Она сказала:
— Талант — драгоценный дар. Нельзя же, типа, бездарно растрачивать его.
— Вы имеете в виду, — уточнила Барбара, кивнув на марихуану, — что именно это мешало Терри стать настоящим художником?
— Как я уже говорила вам в студии, он никогда не уделял этому — ну, то есть своему творчеству — достаточно внимания, чтобы добиться успешных результатов. Он не хотел трудиться, как пашут все художники. Не считал это нужным. Может, конечно, и из-за этого.
— Из-за того, что слишком часто бывал под кайфом? — спросил Нката.
Силла впервые выглядела растерянной. Она неловко переминалась с ноги на ногу, поглядывая на свои туфли на платформе.
— Послушайте. Типа того… Он ведь умер и все такое, и мне очень жаль. Но правда есть правда. Он доставал откуда-то деньги. Вероятно, отсюда.
— Здесь не так уж много, если он торговал, — заметил Нката Барбаре.
— Может быть, у него еще где-то устроен тайник.
Помимо комковатого продавленного кресла единственным предметом мебели в комнате, допускающим наличие потайного места, была кровать. Это казалось маловероятным, но Барбара все-таки решила проверить и подняла край украшенного бахромой покрывала. Под кроватью стояла картонная коробка.
— Ага, — сказала Барбара. — Возможно, возможно… Нагнувшись, она потащила коробку на себя. Клапаны крышки были не заклеены. Барбара раскрыла коробку и взглянула на ее содержимое.
Там лежали почтовые открытки, наверное, несколько тысяч открыток. Но они, безусловно, не принадлежали к поздравительным или видовым, какие посылают домой, уехав в отпуск или на каникулы. Эти открытки служили совсем не для поздравительных целей. Их не использовали также и для описания туристических впечатлений. Они не были приятными сувенирами. Однако они могли стать первым реальным следом, ведущим к человеку, у которого имелись причины убить Терри Коула.
К Мейденам послали констебля, чтобы он привез их в Бакстон для опознания вещей их дочери. Ханкен решил, что простое приглашение приехать, скорее всего, вызовет задержку с их стороны, поскольку приближалось время ужина, когда Мейденам нужно будет обслуживать своих постояльцев.
— Если мы хотим получить ответ сегодня, то нам придется самим привезти их, — вполне резонно заметил Ханкен.
Линли согласился, что лучше получить ответ уже сегодня вечером. Пока они с Ханкеном с аппетитом поглощали rigatoni puttanesca [40] в итальянском ресторанчике «Фиренце» на рыночной площади Бакстона, констебль Стюарт отправилась в ущелье Пэдти за родителями убитой. К тому времени, когда коллеги, покончив с макаронами, заказали себе по чашечке крепкого кофе-эспрессо, Стюарт позвонила Ханкену и сообщила, что Эндрю и Нэн Мейден уже дожидаются их в участке.