В отличие от остальных жертв, заключил Линли, этот мальчик боролся за свою жизнь. А это значит, убийца совершил первую ошибку при выборе жертвы. Линли надеялся, что из-за этой ошибки преступник невольно оставил множество улик.
— Он сопротивлялся, — сказал Линли.
— Электрошокера на этот раз не было? — спросила Хейверс.
Они проверили тело: нет ли следа от электрического разряда.
— По-видимому, не было, — сказал Линли.
— И что из этого следует, по-вашему? Неожиданно сели батарейки? Шокеры вообще на батарейках работают или как?
— Может быть, — сказал Линли. — А может, ему не понадобилось применять оружие. Складывается впечатление, что события развивались не по плану. — Он встал, кивнул санитарам, которые стояли рядом, ожидая, когда можно будет завернуть и увезти тело, и обернулся к Уиддисону: — Что обнаружили вокруг тела?
— Два отпечатка ноги под головой мальчика, — доложил Уиддисон. — Он и прикрыл их от дождя. Может быть, они здесь были раньше, но слепки с них все равно сейчас снимают. И осматривают территорию, но полагаю, что основные улики нужно искать на теле.
Линли попрощался на этом с инспектором, оставив распоряжение собрать показания с каждого жителя Вуд-лейн и передать их в Скотленд-Ярд — как можно скорее.
— Особенно тщательно обойдите жильцов того дома с краю, — подчеркнул он. — Я согласен с вами, кто-то мог заметить свет или еще что-нибудь. Или услышать. И пусть с обоих концов улицы до конца дня стоят констебли и опрашивают всех, кто придет забрать машину, оставленную на день.
— Ну, от этих мы вряд ли что-нибудь конкретное узнаем, — предупредил Уиддисон.
— Сейчас мы будем рады чему угодно, — сказал Линли. Он также сообщил инспектору о фургоне, который искали. — Поспрашивайте об этом тоже, не видел ли кто этот фургон.
После этого он в сопровождении Хейверс поднялся вверх по склону. Вновь оказавшись на Вуд-лейн, они увидели, что полицейские действительно обходят дома: кто-то стучал в дверь, кто-то уже стоял под прикрытием козырька над входом в подъезд и беседовал с жильцами. Были только эти проявления жизни; на улице и в садах было пустынно. Ледяной дождь загнал всех под крышу.
Однако у полицейского заграждения ситуация наблюдалась иная. Толпа зевак выросла. Линли ждал, пока для его машины отодвинут барьер, и думал о находке в Куинс-вуде, когда Хейверс проговорила:
— Черт побери, сэр. Он снова здесь. — И Линли пришлось оторваться от размышлений.
Он сразу понял, о ком говорит Хейверс: с другой стороны барьера им махал Хеймиш Робсон. По крайней мере, подумалось Линли, он сумел-таки помешать помощнику комиссара Хильеру. Констебль, стоявший в заграждении, выполнил распоряжение Линли. У Робсона не было полицейского удостоверения, и ему не позволили пройти за барьер, несмотря на полученное от Хильера задание.
Линли опустил стекло, и Робсон поспешил к «бентли».
— Этот констебль не пропускает… — начал жаловаться он.
— Он действует по моему приказу. Вы не имеете права находиться на месте преступления, доктор Робсон. И в прошлый раз нам тоже не следовало вам это разрешать.
— Но помощник комиссара…
— Не сомневаюсь, что он вам звонил, но нарушать правила я не позволю. Я понимаю, что вы хотите помочь. И также знаю, что вы оказались между двух огней. Примите мои извинения за это. И за потраченное вами время, ведь вы приехали сюда, как оказалось, напрасно. Однако как бы…
— Суперинтендант…
Робсон дрожал. Он сунул руки в карманы. По-видимому, приехал он в спешке, потому что при нем не было ни зонта, ни плаща. Его куртка потемнела от влаги, очки были забрызганы дождем, и то немногое, что оставалось у него от волос, прилипло к черепу жидкими прядками.
— Позвольте мне взглянуть, — заговорил он настойчиво. — Совершенно бессмысленно отправлять меня сейчас обратно в Дагенем, когда я уже здесь, в вашем распоряжении.
— А вот это вам лучше обсудить с помощником комиссара Хильером, — сказал Линли. — Я имею в виду бессмысленность.
— Но ведь из ситуации еще можно извлечь пользу. — Робсон оглядел местность и кивнул на обочину в нескольких ярдах от того места, где происходил разговор. — Может, подъедете вон туда, и мы поговорим с вами?
— Мне нечего вам сказать.
— Это понятно. Но мне есть что сказать, и я бы очень хотел, чтобы вы меня выслушали. — Он отошел от машины, демонстрируя свою добрую волю тем, что предоставил Линли принять решение самостоятельно: уехать или пойти навстречу. — Всего несколько слов! — крикнул он в открытое окно, — И я был бы не прочь ненадолго спрятаться от дождя. Если вы позволите сесть к вам в машину, то обещаю, что сразу уйду, как только вы выслушаете меня и дадите ответ.
— А если у меня не будет ответа?
— Вы не такой человек. Так вы позволите?…
Линли нахмурился, потом коротко кивнул. Хейверс протянула: «Сэ-эр» — в необычной для нее просительной манере, к которой прибегала в тех случаях, когда не одобряла принятое им решение. Он объяснил ей свою точку зрения:
— Почему бы не выслушать его, Барбара? Он уже здесь. Возможно, что-нибудь из его соображений нам пригодится.
— Проклятье, да неужели вы…
Она прикусила язык, потому что в этот момент задняя дверца автомобиля открылась и к ним присоединился Хеймиш Робсон.
Линли проехал немного вперед, на безлюдный пятачок у дороги. Он остановил машину у обочины, оставив двигатель работать; по лобовому стеклу ритмично двигались «дворники».
Для Робсона это не осталось незамеченным.
— Не беспокойтесь, я быстро, — сказал он. — Полагаю, данное убийство отличается от тех, что имели место раньше. Кое-что остается прежним, разумеется, но будут и изменения. Я прав?
— А что? — спросил Линли. — Вы это предвидели?
— Так есть ли отличия? — настаивал на своем Робсон. — Потому что, понимаете ли, при анализе личности преступника мы часто сталкиваемся…
— При всем уважении к вам, доктор Робсон, ваш анализ пока ничего нам не дал. Ни одной конкретной зацепки, и мы ни на шаг не приблизились к убийце.
— Вы уверены? — Робсон не дал Линли возможности ответить. Он наклонился с заднего сиденья вперед, чтобы оказаться ближе к своему собеседнику, и продолжил тише и мягче: — Ваша работа кажется мне невероятно трудной. Должно быть, она отбирает у вас больше душевных сил, чем можно себе представить. Но вы не должны винить себя за эту смерть, суперинтендант. Вы делаете все, что в ваших силах. Никто не может требовать от вас большего, так что и вы не требуйте от себя невозможного. Это прямой путь к безумию.
— Таково ваше профессиональное мнение? — спросил Линли с иронией.
Робсон воспринял этот вопрос буквально, проигнорировав интонацию:
— Именно. Так что прошу вас позволить мне взглянуть на тело. Позвольте мне дать вам несколько подсказок. Суперинтендант, у психопата потребность убивать не угасает, а становится только сильнее. Она растет с каждым разом. Но каждый раз для достижения удовлетворения ему требуется все больше и больше тех ощущений, которые он получает посредством совершения преступления. Поймите меня, прошу. Мы говорим о страшной угрозе — молодым мужчинам, подросткам, детям… мы даже не знаем точно кому, так, бога ради, примите мою помощь.