– Тебе нужны еще доказательства? Я могу распечатать отчет детектива, нанятого Галиной. Мы хоть и тупые домохозяйки, но кое-чему потихоньку учимся у своих мужей. Ха-ха! Директор охранного предприятия не заметил, что его пасут! Или он сам хотел, чтобы жена узнала о любовнице. Гарик – темная личность. А доказательства его связи с Кристиной я тебе сейчас предоставлю. Мне только нужен принтер. Он у тебя в кабинете. Мне туда пойти немедленно?

– Не-е-ет, – Телятин рванул ворот рубашки.

– Что, тебе нехорошо? А теперь подумай, Аркаша, ради кого ты хотел меня убить. Надеюсь, я сделала тебе больно. Очень больно. Как ты мне, когда советовал обратиться на мыловарню, сдать лишний жир. Теперь мы квиты. Когда ты сядешь в тюрьму за организацию заказного убийства лет эдак на пятнадцать, помни, что женщина, ради которой ты на это пошел, лгунья и шлюха. Вот так-то, Аркаша. Сиди, обтекай. А я пока отнесу сумочку на место, – Ульяна Федоровна встала. Вид у нее был торжествующий. День, который начался столь ужасно, принес ей полную и безоговорочную победу над ненавистным мужем. И для этого вовсе не пришлось его убивать! То есть убийство состоялось, но моральное.

Телятин без сил откинулся на спинку дивана. Ног он почти не чувствовал, сердце бешено колотилось, глаза застилал туман. Все, что говорила жена, похоже на правду. Особенно убедительно выглядела обведенная в кружок дата на календаре. Критические дни. Он невольно поморщился: как всякий мужчина, ко всем этим «женским заморочкам» Аркадий Павлович относился с брезгливостью. Итак, Кристина не беременна. Она его обманула. И она спит с Гариком. Подумать только! ЕГО женщина спит еще и с Гариком! Может быть, они даже обсуждают его, Телятина, манеру заниматься сексом, любимую позу и прочие интимные подробности. Аркадий Павлович догадывался, что в постели он далеко не герой, и мысль, что женщина, которой он доверился, с кем-то это обсуждает, и ОНИ при этом наверняка хихикают и язвят, приводила в бешенство. Жена-то права! Оказаться таким болваном! Ввязаться в уголовщину! Заплатить кучу денег, и кому?! За что?!!

– Как ты, дорогой? – с притворной заботой спросила Ульяна Федоровна, вернувшись в гостиную. – Принести тебе водички?

– Чтоб ты сдохла, – прохрипел Аркадий.

– Я тоже тебя люблю, – с иронией сказала жена. – Да, кстати. Хочешь знать, куда я спрятала пистолет?

– Нет!

– Я догадывалась о твоих планах, – не моргнув глазом, соврала Ульяна Федоровна. – Ведь я умная, в отличие от тебя, легковерного болвана. Поэтому изъяла оружие из твоего кабинета. Но готова его вернуть. Я скажу тебе, где пистолет. Потому что у нас, дорогой, теперь один объект для ненависти. Друг друга мы тоже ненавидим, но эта ненависть с бородой, она так долго живет, что еще немного потерпит. И если ее не прикончить, она благополучно умрет от старости. А эта рана свежа. Тебя предали, и меня предали. Один человек. Женщина. Наша ненависть к Кристине – только что народившийся младенчик с нежной розовой кожей. Он так кричит, что хочется заткнуть уши. Или убрать причину. Зарезать младенчика. Поэтому, милый, я скажу тебе, где пистолет.

– Будь ты проклята, – пробормотал Телятин.

– На кухне, в шкафу над плитой. В банке с надписью «Манная крупа».

– Только идиотка может спрятать оружие на кухне, где постоянно ошивается домработница, – скривился Аркадий.

– Не преувеличивай. И ты, и я не любим манную кашу, – вздохнула Ульяна Федоровна, – поэтому банка с крупой давно уже покрылась пылью. Вот видишь, как много у нас общего?

– А Гарик знает? – спросил вдруг Аркадий.

– О чем?

– О том, что у нас с ним на двоих одна Кристина?

– А ты позвони ему и спроси.

– Он не берет трубку, – мрачно сказал Телятин.

– Если сложить два и два… Может, и знает. Ему ведь срочно надо выдать любовницу замуж, чтобы его самого не доставала. Галина не даст ему развод. И потом: у них двое детей.

– Гарик мне уже не раз говорил, что не хочет разводиться. Он очень любит своих детей.

– Настоящий мужчина, – язвительно сказала Ульяна Федоровна. – Вот и ты будь мужчиной.

– Да, – Телятин встал. – Теперь я знаю, что надо делать…

Допрос Кристины

В то время как Ульяна Федоровна объясняла мужу, кто на самом деле есть Кристина, сама красотка заперлась в кабинете с человеком, которого она считала наемным убийцей. Телятина же была уверена, что это полицейский, поэтому их разговору по душам не воспрепятствовала.

Поскольку вся жизнь Кристины с того момента, как начала расти ее грудь, была посвящена охоте на мужчин, без внимания не оставался никто. Ни одно существо противоположного пола, будь то безусый юноша или глубокий старик. Даже с младенцами Кристина сюсюкала как-то по-особенному, если они были завернуты в голубое одеяльце, а не в розовое. Такова уж была ее натура. Не убить, так ранить. Не получить желаемого, так хоть отточить мастерство обольщения.

И с киллером она повела себя точно так же. В кабинет шла первой, виляя бедрами и давая как следует себя рассмотреть. Сначала со спины, потом и спереди. Тонкую талию, крутые бедра, высокую грудь. На операцию по ее увеличению пришлось потратиться, догадка Телятиной была верной, зато эффект! Какая разница, искусственная грудь или настоящая, когда результат налицо? Вот как сейчас. Усевшись, Кристина закинула ногу на ногу и слегка наклонилась вперед. В глубоком вырезе обозначилась заманчивая ложбинка. Мужчина уставился туда и невольно облизнул сухие тонкие губы.

– Э-э-э… Кристина. Это ваше имя по паспорту или…

– По паспорту. Да вы присаживайтесь, – усмехнулась красотка, оценив произведенный эффект. На этот раз дело пошло, хотя в последнее время мужчины клевали на ее прелести все реже. Все-таки возраст. И татуаж пора освежить.

Иван Петрович сел и напустил на себя строгий вид.

– Значит, вы Кристина.

– Да Кристина, Кристина. Давайте уже приступим к делу.

– К делу? К какому делу?

– К нашему. Я ведь знаю, что вы не из полиции.

– То есть? – растерялся мужчина.

– Да не валяйте дурака. Интересно… – она прищурилась. – Никогда не думала, что киллеры такие.

– Киллеры?

– Тяжелая у вас работа. Но интересная, ведь так? Каково это, убивать людей?

– Я не совсем понимаю…

– Конспирация, да?

– Ну да, – осторожно сказал Иван Петрович. – Поэтому я хотел бы, чтобы говорили вы. А я послушаю.

– Значит, так. Планы меняются.

– Это я понял. А какой был план?

– Не притворяйтесь. Это я надавила на Аркадия, чтобы он наконец избавился от кадушки.

– Кадушки?

– От жены.

– Ага. Значит, жена – это та, которая называет себя телятиной.