– Меня бы кто пожалел.
– Ты хочешь подкупить судью?
– Допустим. Ты лучше меня знаешь законы. На сколько ее могут посадить?
– Пособничество в убийстве? Лет на пять, если постараться. Все ж таки у нее малолетний ребенок. А вот если удастся повесить убийство на нее… Тогда больше. Лет десять, а то и все пятнадцать. Убийство-то было преднамеренное! Заранее спланированное, чему есть свидетели. Валентина всем рассказала о случайно подслушанном разговоре. Мои свидетельские показания тоже будут иметь значение.
– Отлично!
– А десять лет – большой срок. Сколько Лизе сейчас?
– Три годика, – с нежностью сказала Слава.
– Когда ее мать выйдет из тюрьмы, если вообще выйдет, девочке будет лет тринадцать-четырнадцать. Уже личность! К хорошей жизни привыкнет, тобой будет избалована. Захочет ли она вообще видеть мать-уголовницу?
Слава вздрогнула:
– Я не собираюсь лишать Женьку родительских прав! Тем более не хочу ее убивать!
– Сейчас да. Не собираешься. Но кто знает, что будет через десять лет? Ты уже теперь привязана к этой девочке, я же вижу. Ты Филатова! Ты своего не отдашь!
– Не будем об этом.
– Хорошо, – легко согласился Родион. – Поговорим о нас с тобой.
– Нам не о чем говорить, – резко сказала Слава.
– Разве? А мои свидетельские показания?
– Сколько ты хочешь?
– Дура ты, дура. Я же люблю тебя, неужели не видно? Не надо мне твоих денег.
– Извини, но я тебе не верю.
– За что же тут извиняться? – усмехнулся он. – Сердцу, как говорится, не прикажешь.
– У нас могло бы получиться, – торопливо сказала Слава. – Если бы не… – она посмотрела на открытую дверь. – Я не могу сейчас. Должно пройти какое-то время.
– Я сейчас уйду, – грустно сообщил Родион. – Будь осторожна. Блондинка не так проста, как кажется на первый взгляд.
– Я это уже поняла.
– Как ловко она целый день водила нас за нос, а? Притворялась этакой овечкой беззащитной! Ах, меня хотят убить! Этот монстр волосатый, этот маньяк, бросивший меня одну воспитывать ребенка! И все ей поверили.
– Ты на что намекаешь?
– Я дам тебе ружье, – Родион с силой сунул ей в руку ствол. – На. Возьми.
– Зачем?
– Не спускай с них глаз, слышишь? И ружье из рук не выпускай. Я бы никогда тебя здесь не оставил, если бы… – он тоже посмотрел на открытую дверь веранды. – В общем, мне надо идти.
– Я знаю.
– Им я уже все сказал, повторяться не буду. А тебе вот что скажу… – Он замолчал, взгляд его стал нежным. – О нас с тобой мы потом поговорим. Когда я вернусь. Мне почему-то кажется, что твое настроение не переменится. Такие женщины, как ты, все равно что неприступные крепости. Для того чтобы их взять, нужно совершить подвиг. Так что я пошел. Как говорится, долгие проводы – лишние слезы.
– Пока.
– И это все? Может, поцелуешь меня на прощанье?
– Мы же не навсегда расстаемся?
– Как знать… Шучу. Ты меня простила или нет?
– За что?
– За задание?
– Ты же от него отказался! Или нет?
– Отказался. Так что? Поцелуешь?
Слава опять посмотрела на открытую дверь. Денис повернулся к Женьке, они о чем-то негромко разговаривали. Слава прислонила ружье к перилам, решительно шагнула к Родиону и обняла его руками за могучую шею. Прижалась крепко и, встав на цыпочки, потянулась губами. Он стиснул ее в медвежьих объятиях. Слава почувствовала, как его язык не спеша исследует ее губы, потом рот. Она даже задохнулась: по всему телу разлилась жаркая волна. Колени дрожали, голова кружилась. Поцелуй был долгим, у нее даже шея затекла, Родион был очень высок ростом. Когда Слава открыла глаза и разжала руки, она заметила, что Денис с Женькой уже не разговаривают, а неотрывно смотрят на них.
– Ну, все, иди, – ласково сказала она. – Я буду тебя ждать.
Он улыбнулся и, насвистывая, побежал вниз по ступенькам. Филатова обернулась и взяла в руки ружье.
– Я возвращаюсь! – сказала она, шагнув на веранду.
– Только что состоялся наш развод, дорогая? – насмешливо спросил Денис. – Я все видел. Ты сделала это демонстративно и при свидетеле, – он кивнул на Женьку.
– Официальный вердикт еще не вынесен, дорогой, – в тон ему ответила Слава. – Здесь нет судьи. Увы!
– Хватит вам ругаться, – примирительно сказала Женька. – Мы остались наконец одни. С чего, собственно, все и начиналось.
– С чего, собственно, и начиналось, – эхом откликнулась Слава.
Она с недоумением посмотрела на ружье в своих руках.
– Он ушел? – спросил Денис. – Твой отважный защитник?
– Да.
– И сколько у нас времени?
– Что ты имеешь в виду?
– За какое время он доберется до ближайшего телефона?
– Ближайший телефон находится в Городе, – сухо сказала Слава.
– Учитывая его физическую форму, он доберется до трассы за каких-нибудь полчаса. А там, если повезет, поймает попутку. Если, конечно, его захотят подвезти. Народ нынче пуганый. Но и он – парень сообразительный. Повалит дерево на дорогу, что сделать с его медвежьей силой пара пустяков, и вышвырнет из первой же остановившейся машины водителя. И рванет в город. Прямиком в милицию.
– У тебя богатое воображение, – усмехнулась Слава. – Не удивляюсь, почему ты перешел на прозу. Твои фантастические романы будут иметь успех.
– Получается, что у нас есть час. Целый час вдвоем. Ты и я.
– А про меня забыли? – с обидой сказала Женька. – Эй! Я еще здесь!
– В самом деле, Денис, почему тебя так волнует, за какое время Родион доберется до ближайшего телефона?
– Я хочу знать, как долго еще ты будешь моей женой? Счет идет, как я уже понял, на часы. Ведь первое, что ты сделаешь, оказавшись в городе, это побежишь в загс, подавать заявление о разводе. Ты сама призналась.
– Скажи спасибо, что не в милицию! – вспыхнула Слава и сжала ружье.
– Срок давности истек. Меня не посадят за его убийство.
– Да о чем вы все время говорите? – с недоумением спросила Женька. – С Валентиной, по-моему, все уже ясно. Ее убил Вадим.
– Она говорит об Эдике.
– Об Эдике? – наморщила лоб Женька. – Кто это, Эдик?
– Мой жених, который погиб в автокатастрофе двадцать лет назад, – устало сказала Слава. – Оказалось, ее подстроил Денис.
– Да ты что?! – ахнула Женька. И добавила: – Но ведь это же было очень давно!