– Шутишь?
– Нет. Не шучу.
– Завтра же еду в Питер! И обязательно поездом!
– Скажи ему, что работаешь вместе со мной в косметической фирме.
– Где?!
– Мы с тобой торгуем косметикой, поняла?
– Не совсем. Все это странно... – пожала плечами подруга.
Гера поступил еще более странно. Остановил на улице какого-то парня и спросил:
– Ты женат?
– Нет, – растерялся тот.
– Хочешь посмотреть, как это делается?
– Ну, в принципе, не против.
– Идем, будешь свидетелем.
– Вообще-то я тороплюсь, – с сомнением сказал парень.
– У невесты очень красивая подруга. В конце обряда свидетель целует свидетельницу.
– Не слышал о таком. Это что, прикол?
– Вот видишь, как мало ты знаешь о свадьбах!
– Точно прикол!
– Так ты идешь?
– Да!
Парень улыбнулся и пошел в загс.
«Авантюрист, – нежно подумала она, глядя на Геру. – Зачем он так?» Но ей понравилось, как ловко он обошелся с парнем. Мгновенный контакт, вербовка, и вот уже ее подружка подключилась. Гера что-то шепнул ей на ушко, и молодой человек по своим делам, похоже, уже не торопится. А Гера умеет располагать к себе людей! Талант!
– Готова? – серьезно спросил он, открывая перед ней двери зала, где сочетали брачующихся.
– Да!
– Объявляю вас мужем и женой!
Надевая ему на палец обручальное кольцо, Катя невольно заволновалась. Эти руки...
– Сегодня я сыграю тебе на скрипке, – шепнул он. – Только сниму с тебя эту чудовищную шляпу...
– Все-таки умеешь?
– Мама меня все равно сдаст.
В квартиру он ее внес на руках. Шляпа упала в прихожей. Она пошевелила ступнями, сбрасывая туфли. Гера не собирался ее отпускать. На руках внес в комнату, где она приготовила ему сюрприз.
– Что это?
Катя почувствовала, как ее опустили на пол. Лицо у него было странное.
– Тетушкины картины. Ты же хотел на них посмотреть.
– Вот это понятно, – кивнул он на Шагала. – А это что?
Гера указал на две картины Федора Васильева. Они висели на стене рядом с Шагалом.
– Понимаю, ты, возможно, видел репродукции. В книгах... – залепетала она. – То есть в каталогах. Там написано, что эти работы находятся в музее. Но на самом деле...
– На самом деле они там и находятcя, – неожиданно жестко сказал Гера. – А это, милая, подделка.
– Откуда ты знаешь? – упавшим голосом спросила она.
– Я такой же адвокат, как ты сотрудница косметической фирмы. Ладно, Васильев. Ты могла его купить, хотя скромной служащей живопись девятнадцатого века не по карману. Вот эту, к примеру, – кивнул он на картину, – я продал за четыреста тысяч долларов, ровно за половину стоимости.
– А я за восемьсот. Копию. Я была уверена, что это подлинник!
– Мы оба ошиблись. С Васильевым мне более или менее понятно. Но Шагал? Откуда он у тебя? Эта картина ворованная. Я сам хотел ее украсть.
– Господи, Скрипач! – сообразила она.
– Не понял?
– Питер. Ювелирный салон. Сапфировое колье, – сказала она отрывисто.
– Манеж. Антикварный салон. Пикассо.
– Дядя Боря, – сказали они хором.
– А вот теперь, жена, поговорим, – предложил он, садясь на диван.
* * *
Мальдивы, неделю спустя
– Ловко же он нас развел, – сказал Гера, потягиваясь. Они задремали, лежа на пляже под огромным зонтом. Волны пели им колыбельную.
– Ты опять об этом? – невольно поморщилась Катя. – Пора бы уже успокоиться.
– Нет, ты подумай! Мы подарили этому мошеннику полмиллиона!
– Зато нашли друг друга, – резонно возразила она. – И потом: сами-то мы кто?
– Почему ты мне сразу не сказала? Сколько времени потеряли!
– О чем? Я ведь тебя тоже спрашивала, не носил ли ты очки? Не играл ли на скрипке? Задавала наводящие вопросы.
– Да уж, задавала! – он рассмеялся. – Так задавала, что я забыл счет времени, – Гера потянулся губами к ее груди, едва прикрытой купальником.
– Опять?
– Почему нет? У нас медовый месяц. Секс и умные мысли – вот все, чему здесь можно предаваться.
– Кстати, об умных мыслях. Ты придумал, как в музей попали подлинники?
– Кажется, да. Теперь, когда у меня есть вся информация, картинка сложилась. Я не знал только, куда «дядюшка» пристраивает ворованное. Меня он нашел через Серафима, тебя случайно. Рискнуть решил. Заделался «посредником», изобразив криминального авторитета. Ловко! Но он не знал, что это всего лишь копии, так же, как я и как ты. А подлинники из фонда изъял совсем другой человек.
– И... кто?
– Не переживай, – он лениво потянулся. – С этой стороны нам ничего не грозит. Ты лучше подумай, что нам делать дальше?
– Хочешь со мной развестись? – подозрительно спросила она.
– Еще чего! Терять такое сокровище!
– Запомни: мои родители ничего не подозревают.
– Мои тоже... – он зевнул. – Катя, после того, как я узнал, кто ты, моя любовь к тебе приобрела какой-то особый оттенок. Раньше была неземная, а теперь...
– А теперь?
– Вполне осмысленная.
– Любовь с интересом? То есть с расчетом?
– С восхищением. И преклонением. Ты гениальная актриса. Пара проколов в ресторане, или когда ты со знанием дела разглядывала мою одежду – не в счет. Врешь, как поешь.
– А ты... Ты велел врать своей маме, что ты адвокат! То-то она говорила, что я, богачка, наследница миллионов, тебя, скромнягу, недостойна!
– Ты врала, что живешь в этой ужасной квартире!
– Ты не говорил, что она ужасная!
– Я тебя жалел.
– Ах, ты... – кулаками она уперлась ему в грудь и тут же оказалась снизу. Они ежедневно выясняли отношения с тех пор, как сюда прилетели.
Бороться с ним было бессмысленно. Их ссоры всегда заканчивались одинаково, на ковре, если не удавалось добраться до постели. Или, как сейчас, короткой схваткой на пляже. Они жили в уютном бунгало на берегу океана, и вокруг не было ни души. Поистине это был райский остров!
Они целовались сладкими от кокосового молока губами, ведь пальмы росли прямо над головой. Тела, не обремененные лишней одеждой, всегда хотели любви. Океан был в неизменной готовности смыть усталость, а песок согреть, если вдруг вода покажется прохладной. Они занимались любовью, а между делом строили планы.