— Ну да. Ведь это ребенок Марка?
— Я… должно быть, вы правы. Насчет того, что нам надо встретиться. Я перезвоню.
— Алла? Что случилось? Ты не можешь говорить?
— …
— Кто-то рядом, да? Это он заставляет тебя звонить? Так? Ты все это делаешь по чьей-то указке? Из-за денег, да? Но я сама могу дать тебе денег. Если бы ты приехала ко мне…
Короткие гудки...
Звонок.
— Это опять я. Два слова, потому что телефон может прослушиваться: я приеду.
— Хорошо, но…
Короткие гудки.
— Но когда, Алла? Когда?
Звонок.
— Да? Алла, это ты?
— Алла? Ха-ха! Так вы что, уже подружились?
— Я думаю, что подружимся, Ника. Она должна ко мне приехать.
— Можно поприсутствовать при вашей беседе?
— Не стоит. Это личное.
— Вот как? У тебя появились от меня секреты? От лучшей и единственной подруги?
— Ты мне не подруга.
— Что ж так-то? Променяла меня на какую-то девку только потому, что девка эта беременна от твоего мужа? Ты точно ненормальная. Может, мне стоило переспать с Марком, а потом тебе в этом признаться? Тогда бы мы стали подругами по-настоящему.
— Он бы никогда не стал с тобой… заниматься любовью.
— Это еще почему? Разве я не красивая женщина?
— Красивая. Но не в его вкусе.
— С чего ты это взяла?
— Марк так говорил. Что ты слишком худая и что у тебя груди нет. Ему не нравятся такие женщины.
— А может, он тебе врал? Может, бдительность усыплял? А сам тайно умирал именно по мне?
— Не смеши. Знаешь, я его все-таки очень любила. Что касается его вкусов, я их отлично изучила. Я прекрасно знаю, какие женщины ему нравились. Вот Алла ему нравилась.
— Ты же ее никогда не видела! Откуда знаешь?
— Не видела. Но она блондинка, Марку нравились именно блондинки. И я просто уверена, что у нее большая грудь. Не как у тебя.
— И что?
— И ноги красивые.
— А у меня что, некрасивые ноги?
— Знаешь, не очень. И ты это прекрасно знаешь, поэтому и предпочитаешь ходить в брюках.
— Мне просто так удобнее.
— У тебя бедер нет. И талии.
— Чушь! Я стройная и очень худая.
— Вот именно: очень. Слишком уж худая. Тощая.
— А ты толстая.
— Я и не утверждаю, что нравилась ему. Но у меня, по крайней мере, хватало денег, чтобы оплачивать его постельные услуги.
— Да он с тобой почти и не спал!
— Представь себе, что спал. Ему же надо было усыплять мою бдительность. Чтобы безнаказанно ездить к любовнице, надо еще и жену удовлетворять. Особенно если у этой жены полно денег. Он дорого мне обходился, но это того стоило. Марк прекрасно отрабатывал свое содержание. В постели.
— Замолчи!
— А что ты так взвилась? Он тебе нравился, да? Признайся, Ника: мой муж тебе нравился.
— Как всякий красивый мужчина.
— Как всякий очень красивый мужчина. Согласись, что такого, как Марк, нечасто встретишь на улице.
— Он тебя этим и подцепил. Своими широкими плечами и смазливой мордашкой.
— И пусть. Я же сказала: это того стоило.
— А еще недавно ты рыдала в телефонную трубку, что он смотрит на тебя и морщится от отвращения.
— Мало ли что мне казалось.
— Он спал с другой женщиной.
— Может, ему одной было мало? Это темперамент такой. А ведь ты мне завидовала. У тебя-то был кто-нибудь все это время?
— Представь себе!
— Все равно, такого мужчины у тебя не было.
— Да откуда ты знаешь?
— И если бы на моем месте была ты, он бы тебе тоже изменял. С такой, как Алла. Так что зря ты мне завидовала, Ника.
— Чушь! Если бы на твоем месте была я, у меня с Марком все было бы по-другому!
— Откуда такая уверенность? Ведь ты его почти не знала. Вы виделись несколько раз, и все.
— Просто я другая. И я знаю, как надо себя вести, чтобы удержать мужчину.
— Вот как? Что ж муж тебе изменил?
— Что ты об этом знаешь!
— А у тебя комплекс неполноценности. Ты меня к психотерапевту посылала, а сама-то там была когда-нибудь? Какая у тебя фобия, Ника?
— Нету меня никаких фобий! Я красивая, вполне состоявшаяся, уверенная в себе женщина.
— Кого ты уговариваешь, себя или меня?
— Перестань!
— …
— Знаешь, а ты изменилась за эти дни. С чего это вдруг?
— С того, что мне некуда больше отступать. Представь себе, жила-была девочка, все ее оберегали, потому что девочка была больна, не хотели, чтобы она волновалась. И девочка всю жизнь считала себя слабой, беспомощной и больной. И вдруг… Знаешь, а это вы сейчас даете мне силу.
— Кто это вы?
— Все, кто толкает меня к самому краю. Я и сама не знала, что могу быть такой. И я очень жду, когда ко мне приедет Алла.
— Зачем?
— Во-первых, я не сделаю больше глупости и отдам вновь написанное и заверенное завещание лично ей в руки. При ней написанное. Ее-то никто не считает невменяемой. Во-вторых, я хочу поговорить с ней о ребенке Марка. В-третьих, выяснить, что это за человек стоит рядом, когда она разговаривает со мной по телефону. И почему заставляет мне звонить и говорить все те вещи, которые якобы могут меня расстроить. В-четвертых…
— Что, есть еще и в-четвертых?
— Представь себе. Мне сейчас надо собраться с мыслями, последнее время я что-то стала рассеянной. Это нервы. Но надо взять себя в руки.
— Всего несколько дней назад ты была совсем другой…
— Знаешь, пружина, если ее со страшной силой сжимать и сжимать, тоже не выдерживает и распрямляется. Оказывается, у меня были какие-то скрытые силы, и вот они теперь со мной. Я знаю, что делать.
— На всякую силу есть другая сила, ты это запомни. А ты даже из дома выйти не можешь.
— Могу. Представь себе — могу. Кстати, а зачем ты звонишь?
— Узнать, как твои дела, как ты себя чувствуешь. Могу приехать. Но ты же гостью ждешь.
— Да. Жду.
— Что ж. Перезвони мне, когда она уедет.
— Хорошо, Ника. Я тебе перезвоню.
— Целую. Пока.
— Пока.