— Олег, я тут решила провести небольшое частное расследование.
— Вот как? — Хозяин плеснул себе в стакан минеральной воды, с усмешкой сказал: — Ты всегда была девочка разумная. С чего это вдруг?
— Покоя мне нет. Понимаешь?
— У кого он есть-то, покой? Жизнь, она как минное поле: оступился — и на небеса. Чем больше у тебя денег, тем больше этих самых мин. Если не родился сапером, то короткая твоя жизнь. Петька твой умный был мужик, только маленьких пакостников не опасался. С большими грамотно вел дела, а дерьмецо всякое не замечал. Думаешь, верю я в эти автомобильные катастрофы? Несчастные случаи только с бедными бывают. А богатые за свое счастье и везение платят. Если не уберегся — значит, пожадничал.
— Извини, что я тебя побеспокоила. Вот этому человеку пришла в-голову одна идея, — Юлия положила руку на плечо Глазова, словно выдвигая его вперед.
— А кто он? — хозяин упорно искал посредника в общении с незваным гостем. Я, мол, тебя приглашал, ты и говори.
— Я бывший сотрудник милиции. В просторечии — опер, — решился Глазов.
— Что, поперли? — с любопытством спросил Олег Станиславович.
— Сам ушел. Понял, что умные люди карьеру на государственной службе не делают.
— А ты что, умный?
Глазов растерялся. Перечислять раскрытые дела? Рассказывать о своем образовании? Может, классиков процитировать? Что ему надо, этому мужику?
— Ну, я не считаю, что умнее меня никого нет. Но я стараюсь, — нашелся он.
— Молодец. Это дураки ни в чем не сомневаются. А умные всегда должны подозревать, что есть кто-то и покруче. Так что ты там нарыл насчет Пети?
— Все это только версии. Чтобы их доказать, мне надо узнать об одном человеке, — Глазов посмотрел по очереди на Юлию и на Олега Станиславовича. Тот отставил в сторону стакан:
— Оком?
— Пять с половиной лет назад в своей машине был расстрелян группой неизвестных лиц некий Василий Мелешев с женой. Меня вообще-то интересует его жена.
— Это с какого боку? Они с Петькой никак не пересекались.
— Она была замужем за писателем. Акимом Шевалье. Слышали о таком?
Глазов спросил это от безнадежности. Он был уверен, что Олег Станиславович ни книг подобных не читал, ни фильмов не смотрел. Не тот человек. Не глупый, но не тот. Но хозяин неожиданно хмыкнул и обронил:
— Аким Шевалье… Аким Шевалье… Чистое было дело. Только давно…
— Так он не умер? — Глазов даже привстал.
— Умер, — уверенно ответил Олег Станиславович.
— Но в автокатастрофе погиб не он?
— А ты и в самом деле умный. Слушай, я бы тебя взял, на работу. Как же ты сообразил, что не писателя тогда Москва хоронила?
— Машина не могла так просто загореться, — охотно пояснил Глазов. — Да и вся история очень уж темная. И потом, у меня есть подозрения насчет того, где этот писатель сейчас.
— На небесах, где же еще — Олег Станиславович наполнил рюмки себе и Юлии. — Надо выпить за упокой души всех усопших. Ну, царство им всем небесное. Пусть земля будет пухом. А мы туда не спешим.
Они выпили, закусили. Глазов с трудом переждал паузу. Когда хозяин прожевал, спросил жадно:
— Но вы же сами сказали, что никакого писателя в машине не было. Он жив, и сейчас живет в Америке. Снимает фильмы. Это он приложил руку к убийству Петра Шумова.
— Кто? Ха-ха! — хозяин начал смеяться. — Кто? Покойник? Ха-ха!
Просмеявшись, Олег Станиславович вытер потное лицо:
— Нет, парень. Передумал я насчет работы. Ты не умный, ты просто мужик с фантазией. Нет твоего писателя в живых, понял? Юленька, тебе-то не смешно, солнышко?
— Олег, я тебя очень прошу. Помоги ему, — она кивнула в сторону Глазова. Хозяин соединил их взглядом. Что он там смекнул, было непонятно, но заговорил Олег Станиславович серьезно:
— Хорошо, дети мои. Дело прошлое и чистое. И никого, кроме нас, здесь нет… Почему я так рассмеялся, когда про этого писателя вспомнил… Да вся эта каша заварилась из-за бабенки одной. А бывает это, когда мужик на свою бабу внимания не обращает. Весь в работе. — Олег Станиславович внимательно посмотрел на Юлию. Она порозовела. — Вот тогда и появляется у нее хахаль. Что ж, дело обычное, молодое. Писатель, бывает, запрется в комнате на три месяца и ничего вокруг не замечает. А она на сторону бегает. Я почему про дело это знаю: ко мне ведь тогда Василий обратился. Мол, помоги. Писатель этот жену свою сильно любил. Ну и ребенок у них, понятное дело. И человек он известный. Как тут пойти на скандал? Наследство писательское — тоже не малое. Одно дело — вдова. Все твое. А разведенной жене дивидендов не полагается, особенно если она сама этот развод затеяла. Ребенка он захотел бы себе оставить. Сам Шевалье был чист как стеклышко, суд мог и навстречу пойти. Короче, надо им было от писателя избавиться. Да Василий-то был не дурак. Любовь любовью, а приданое тоже вещь не последняя. Сначала они решили тихонечко его убрать, Шевалье этого. У Василия к тому времени проблемы наметились. Да у кого их нет? Сел Василий в лужу со своим издательством. Деньги ему были нужны. А где взять? Ну и порекомендовал я ему человека с мозгами. Смекаешь, для чего мозги нужны? — Это уже Глазову. — А человечек тот дал Василию дельный совет. Мол, есть у тебя в команде парень лет тридцати. Ростом и фигурой на писателя смахивает. Так парень этот все равно у тебя засветился по каким-то там делам. Так здорово засветился, что убирать надо. И писатель тоже лишний. Вот и сделай такую штуку, которая в шахматах называется рокировкой. Это когда король с ладьей местами меняются. Ладью-то можно пожертвовать, а король всю партию обязан до конца доиграть. Смекаешь?
Нет, Глазов не смекал. В шахматы играл, и что такое рокировка, знал отлично. Но сейчас не мог понять, для чего она была нужна в случае с Акимом Шевалье?
— Ну так я тебе объясню, — усмехнулся Олег Станиславович. — Парня того якобы в командировку услали. Во Владимирскую область, по делам, на несколько месяцев. На самом деле его тюкнули по башке и посадили в писательскую машину. Потом эту машинку КамАЗом спихнули в кювет и подожгли. Свидетелей я организовал, все как положено. И водитель был чистый — прижали его за долг. Он мужикам моим мерс слегка помял, вот и расплатился. Короче, писательская жена сокровище свое опознала. Портсигар она сама у мужа из кармана изъяла, прежде чем его вместе с Васиными мужиками во Владимирскую область проводить. Вот они и махнулись: один в кювет, другой в дачный поселок километрах в двухстах от Москвы.
— Но зачем?
— А затем. Писателю сказали, что убивать его никто не собирается. Обещали сделать новые документы и отправить за границу, если он напишет за пару месяцев новую книжонку. Короче, купит свою свободу, а заодно и жизнь. И версию придумали о книге, которая якобы в компьютере уничтожена. Мол, умные люди восстановили.
— И он поверил? — удивился Глазов. — Неужели не понял, что его все равно убьют?