— Разве ты не знаешь, что Петю убили? — грустно спросила Юлия. — По-моему, мы квиты.
— Как убили? — растерялась Лиза. — Кто? Глазов понял, что пора вмешаться в разговор:
— Лиза, мы за этим к вам и приехали. Вы сами не знаете, какие последствия имело ваше письмо. Человек, которому вы писали, к вам приезжал?
— Откуда вы знаете? — растерялась она. — Он не мог рассказать. И потом, почему убили? Ни о каком убийстве речь не шла. Он просто дал денег, и все.
— Может, мы все-таки в дом пройдем? Лиза стояла в нерешительности.
— А где твоя дочка? А Миша? — попыталась расшевелить ее Юлия. — У тебя чудная дочка!
— Да, — встрепенулась Лиза. — это так. А у тебя все еще нет детей?
Это был удар по больному месту. Как же она обижена на Шумовых! Глазов видел, как у Юлии задрожали губы.
— Лиза, ну зачем так? — сказал он. — Вам очень плохо, я понимаю. Но у вас-то есть муж, ребенок. Вы еще не понимаете, что самая страшная вещь — это не бедность, а одиночество. Бедных людей много, и они в состоянии друг друга понять. Бедные объединяются легче, чем богатые, потому что не завидуют друг другу и не так заняты. Вы можете к соседке пойти, вместе поплачете, пожалуетесь друг другу на жизнь. И вас все пожалеют, поймут. А если бы у вас не было ни мужа, ни ребенка, ни соседки? А ее кто пожалеет? Да никто. Она же так одинока.
— А вы тогда кто? — спросила у Глазова Лиза.
— Я? — растерялся Дмитрий. — Не понял?
— Ей кто?
— Да собственно… — замялся он.
— Но вы вместе, — кивнула Лиза на Юлию, которая достала солнцезащитные очки и тут же их надела. Дмитрий уже знал, что это первый признак начинающейся истерики.
— Теперь вместе. Но если вы хотели, чтобы Юлии было так же плохо, как и вам, могу вас утешить тем, что вы квиты. Поэтому успокойтесь и поговорите друг с другом. Без упреков. Не хотите в дом пустить, пройдемте в сад. Я смотрю, у вас сад большой.
Сказав это, он взял паузу.
— А это правда, что Петра убили? — тихо спросила Лиза.
— Да. Год назад.
— Что ж, тогда я вполне удовлетворена. Пусть это жестоко, но… Это был плохой человек! И ничто не убедит меня в обратном! — Сказав это, она успокоилась и уже другим тоном сказала: — Пойдемте в сад. Машенька к соседям убежала поиграть, а Михаил на работе. Устроился в городе, в центре занятости населения. Там компьютеры есть, а он в этом разбирается. И ничего, что без руки. Пенсию мы получаем по инвалидности, пособие на ребенка, да у Миши зарплата теперь хорошая. Живем, как все. И даже лучше других.
Скоро, возможно, в город переедем. Жизнь как-то налаживается. А вас как зовут? — и она посмотрела на Глазова.
— Дмитрий. Дима, Митя, как угодно.
— Что ж. Пойдемте.
Уже в саду Лиза и Юлия успокоились окончательно. И почти помирились. Обстановка к этому располагала. Чаепитие на свежем воздухе успокаивает нервы. Дмитрий все косился на аккуратные грядки вокруг. Может быть, сельским хозяйством Лиза занималась без охоты, но старательно.
Наконец, вернулись к главной теме разговора. Начал, конечно, Глазов:
— Лиза, расскажите нам, где вы нашли адрес. В газете?
— Да, в газете. Я вам ее принесу. Солидное издание. Частные объявления. Кто-то продает, кто-то покупает. Работу предлагают. Словом, обо всем. Я искала работу и наткнулась на объявление. Мол, наш соотечественник, живущий за границей, рассмотрит просьбы всех остро нуждающихся или пострадавших от несправедливости. От хозяев, на которых работали. Примерно так, я не помню дословно, — тут же стала оправдываться она. — И номер абонентского ящика.
— Вас не удивило, что он, например, не захотел создать благотворительный фонд? Сделать все официально?
— Так разворуют же все! Вы что, не знаете, сколько народу кормится на благотворительности? Нужен целый штат сотрудников, да еще честных, чтобы не воровали. Где ж таких найти? — она усмехнулась. — А он решил обойтись без посредников. Просто помочь людям. Нашел человека, который должен был пересылать ему почту в Соединенные Штаты. Не у каждого бедного человека есть возможность послать письмо в Америку. И еще могла возникнуть путаница с адресом, язык тоже не все знают. Поэтому был просто номер абонентского ящика в Москве и посредник. Все.
— Он сам это вам рассказал? Когда приезжал?
— Ну да. Приятный мужчина. Обаятельный. Кажется, я его даже где-то видела. Он приехал года полтора назад, предъявил мое письмо, попросил все здесь показать, с Михаилом поговорил, и даже с Машенькой.
— Как представился?
— Андрей Никольский.
— Вы не знаете, что он довольно-таки известный режиссер? Не у нас, а в Штатах? Только зовут его там на американский манер: Андре Никольски.
— Да? — удивилась Лиза. — Наверное, я в журнале видела его фотографию. Но нет, не догадалась. Думала, крупный промышленник. Или банкир. Сумасшедший миллионер. Разбогател, уехав за рубеж, открыл там свое дело. Но, режиссер… Нет. Очень простой. Не подумаешь, что знаменитость. И потом, я не интересуюсь кинематографией. Зачем? Вообще, ограждаю себя от большой жизни. Я Москву имею в виду. Так вроде бы все ничего, но как вспомнишь… За живое задевает. Как в рестораны с Мишей ходили, когда он зарабатывал хорошо, отдыхать ездили на юг, потом театры, конечно, выставки, музеи. И такая тоска берет, такая тоска… Нет, не могу. Столько лет в Москве прожили!
— А что вам сейчас мешает туда ездить? — удивился Дмитрий. — Москва рядом, всего в ста километрах. Сели в электричку да поехали.
— Нет, вы все равно не понимаете, — замахала на него рукой Лиза. — Ну, как вам объяснить? Когда приезжаю в Москву, сразу возникает чувство большой потери. Было — а теперь нет. Хочется не просто ходить по этим улицам, а знать, что они твои. Что каждое утро, когда просыпаешься, будет за окном этот город. Он настолько мой, что трудно объяснить. Это как неразделенная любовь, — с чувством добавила она.
Юлия посмотрела на нее удивленно:
— Знаешь, а я не подозревала, что можно так любить Москву. Для меня это просто большой и грязный город, в котором ужасно, и нечем дышать, и народу слишком много, а на улицах бесконечные пробки. Терпеть его не могу!
— Это потому, что он у тебя есть, — тихо сказала Лиза.
Юлия не стала говорить, что теперь живет за городом. Они посидели молча несколько минут. Каждый думал о своем. Глазов не просил Лизу рассказывать дальше. Собственно, и так все ясно. Режиссер приехал в Москву, потом, когда узнал, что жену и Мелешева убили другие, дал объявление в газету. Через некоторое время разобрался с полученной почтой, взял для себя несколько писем. Первым отработал историю Даши Петровой, потом придумал фильм о врачебной этике, далее снял историю альфонса, эксплуатирующего богатых женщин. Последним номером была сага о преданной дружбе. Нет, почему-то сначала он исполнил приговор, вынесенный Петру Шумову, потом, уже по снятому фильму, убил смазливого молодого человека Ваню. Весьма странно.