— Она? Кто это она?
— Женщина на голубой иномарке. Ой, да я ж вас вспомнила! Надо же! Прошлый год вы ее искали, теперь она вас. Только теперь она не брюнетка. А вроде и не она. Машина, да, голубая. Насчет марки вы у сына лучше спросите. А дамочка интересная. Волосы рыжеватые, фигуристая.
— Я на улице буду есть.
Он развернулся и выскочил из кафе. Кивком подозвал парнишку:
— Эй!
— Чего хотите?
Антон сунул ему купюру в карман:
— Какая женщина передавала мне привет?
— Рыженькая, на голубой иномарке. «Пежо 206».
— Как выглядела?
— Лет тридцати, стройная, волосы кудрявые, до плеч. И, это… Пегие какие-то. Ну, некоторые пряди совсем белые. Красиво.
— В черных очках?
— Ну да.
— И она их, конечно, не снимала, — усмехнулся Антон.
— Почему? Снимала.
— И какого цвета у нее глаза? — хрипло спросил он. Можно сделать пластическую операцию, но цвет глаз останется тот самый, с которым человек родился.
— У нее зеленые глаза.
— Зеленые?! — «Да с чего я взял, что это она?! Какая-то ошибка!». — Что ж как там шашлык?
— Сейчас будет готов.
Антон обернулся: Ольга выходила из туалета. Выглядела она потрясающе в тех дорогих тряпках, что стала покупать на его деньги. Стриглась теперь в элитных салонах, посещала маникюршу и косметолога. Парнишка аж рот раскрыл: с ума сойти! Ольга даже и не глянула в его сторону. Антон отметил это с удовлетворением, ему теперь нравилось, когда зависящие от него люди соблюдали правила игры.
— Где мое пиво? — улыбнулась она Антону.
— Сейчас накроют столик, — хмуро сказал он.
— Что-то случилось?
— Абсолютно ничего.
— Здесь мило, — Ольга оглянулась. — Я раньше никогда не ездила на юг на машине. Только поездом или самолетом.
Они пошли за столик, под навес. Июнь в этом году выдался прохладный, хотя солнце и светило вовсю. Но дул холодный северный ветер.
— Ты не зря решил завтракать на улице? Не продует? — заботливо спросила Ольга.
— Нет, все нормально.
Они сели, женщина тут же принесла напитки, хлеб, соус. Парнишка вскоре подал шашлыки. Антон лениво жевал мясо: аппетит куда-то пропал.
— Послушай, вот эти белые пряди в волосах как называются? — Он пальцами что-то на себе изобразил.
— Ты про мелирование, должно быть? Что, нравится? Мне так сделать?
— Может быть. А цвет глаз можно изменить?
— Конечно! Есть цветные контактные линзы. Я, кстати, давно хотела спросить, какой цвет ты предпочитаешь?
— Синий, — машинально ответил он, потому что думал в этот момент совсем о другом.
— Синий? — Ольга очень удивилась. — Первый раз об этом слышу.
Обычно он себя контролировал.
— Я сказал синий? Бывает. На небо засмотрелся. Сегодня такое синее небо! А на самом деле мне все равно.
— Значит, тебя устраивает то, что у меня голубые глаза? — спросила Ольга. Он чуть было не ответил: «Разве голубые?» Антон до сих пор не знал, какого цвета у нее глаза. Ему было все равно.
— Да. Меня все в тебе устраивает.
— Ну, слава богу! — усмехнулась Ольга.
Через несколько минут он не выдержал:
— Поедем, что ли?
В машине она молча допивала свое пиво. Антон вдруг почувствовал то, что называется нервной лихорадкой. И даже пошел на какой-то очень рискованный обгон.
— Осторожнее! — испуганно воскликнула Ольга. — Что это с тобой?
— Ничего. Не молчи, пожалуйста.
— Что?
— Рассказывай что-нибудь.
— Как будто ты когда-нибудь меня слушал! Но если ты хочешь, я буду рассказывать. О чем? О работе? О подругах? Об их семьях?
— Все равно.
Она начала передавать какие-то бабские сплетни, очевидно, подцепленные на работе. Антона по-прежнему слегка потряхивало, словно кончиками пальцев он дотрагивался до оголенного электрического провода. И по всему телу проскакивали колючие искорки. «Просила передать привет… Да что это со мной? Неужели мне не все равно, даже если это она?»
Ехал очень быстро, с зажженными фарами. От его джипа шарахались к обочине встречные, заранее сбавляли скорость и уступали дорогу. По сторонам мелькали деревушки, возле каждой — маленький придорожной рыночек. «Торгуют всяким барахлом», — брезгливо подумал Антон. Все эти пыльные банки вызывали в нем глухое раздражение, так же как и сидящие вдоль дороги бабы. Он невольно покосился на свою чистенькую, смазливую спутницу, от которой пахло дорогими духами. Машинально подумал: «Удобная женщина». Она продолжала что-то рассказывать. Антон вдруг уловил имя «Мила».
— Что-что?
— Тебе не интересно, как они с Юрой живут?
— Знаешь, не очень.
— У ее родителей. Юра перевелся в Москву. Денег вечно не хватает, Мила постоянно жалуется. Знаешь, она беременна, четвертый месяц. Осенью пойдет в декрет. Все время спрашивает: «Ой, на что мы будем жить?» К тому же в двухкомнатной, вместе с ее родителями. И еще родится ребенок.
— Сама виновата, — машинально сказал он.
— Ты мог бы им хотя бы посочувствовать.
— Я тоже так начинал. В двухкомнатной, с родителями жены и новорожденным ребенком. — Антон был совершенно равнодушен. Проблемы Лиховских и Милы его не тронули.
— А ребеночек, наверное, будет очень хорошенький. Мила такая симпатичная. И Юра тоже.
— Что в ней симпатичного? — пожал плечами Антон.
— Ну, не скажи! Он, наверное, будет ярким блондином, этот ребеночек.
Тут Антон понял, куда она клонит, и тут же пресек запретную тему:
— Не начинай.
— Я думала, что ты рано или поздно смягчишься, — негромко сказала Ольга. — Ведь Алешка уже вырос.
— Что-что?
— Ничего.
Она замолчала. Двадцать один год, молода, красива. Ведь впереди еще так много времени!
Антон ехал без остановок. Ольга давно уже молчала, но он этого даже не заметил. Потом глянул — она тихонько дремлет. И слава богу! Сказать: «Замолчи, надоела», — как-то неловко. Вернее, неудобно. Ведь сам же просил общения.
У кафе «Анжелика» он остановился только по одной причине: вспомнил хорошенькую хозяйку. Разве проедешь мимо такой женщины! То, что был вместе с Ольгой, его нисколько не смущало. Когда джип съехал на обочину, она вздрогнула, открыла глаза:
— Что? Что случилось?
— Обед, — весело сказал Антон. — Здесь такое первое готовят! Пальчики оближешь!