– Подождите, – вспомнил ошеломленный Дронго, – рассказывая о вашей встрече, вы сказали, что Петр Константинович был «привычно раскован». Что значит привычно? Вы разве с ним раньше встречались?
Инна отвернулась.
– Вы хотите вытрясти из меня все? Всю мою исповедь до последнего донышка? – с вызовом осведомилась она. – Неужели вы так ничего и не поняли? Конечно, мы с ним раньше встречались. Когда я только пришла к Солицыну. Они были компаньоны, хотя сидели в разных офисах. Он сразу подъехал ко мне и сделал недвусмысленное предложение. Я отказала. Он звонил еще два раза. И потом купил мне машину и поставил ее перед офисом. Тогда я согласилась. Мы несколько раз встречались. Но потом начался мой бурный роман с Павлом Солицыным, и я разорвала наши отношения. Золотарев все время звонил, просил, предлагал, угрожал. Но я твердо ему отказывала. К этому времени я уже поставила перед собой цель – выйти замуж за своего шефа. Видите, я с вами предельно откровенна. Я считаю, что это самая достойная цель, какая только может быть у молодой девушки-провинциалки, приехавшей в Москву. Не имеющей связи, денег, родных. Ее самый важный приз – это достойное замужество. Найти мужа-миллионера. Такой идеальный расчет. Как говорят англичане, любовь быстро уходит, а расчет остается. Я собиралась стать идеальной женой. И не могла себя компрометировать интимными встречами с его другом.
– Солицын так ничего и не узнал?
– Нет. А сейчас уже поздно ревновать. Золотарева нет в живых.
– Значит, вы были раньше любовниками, и поэтому он так стремился восстановить статус-кво?
– Верно. А дурак Солицын ему помог. Собственную жену подложил в постель к своему другу. И даже теорию придумал, что свингерство – это надежда человечества на выживание. Мол, когда в одной паре происходит генетический сбой, другая должна им помочь. Он ведь биолог по своему первому образованию, а только потом стал заниматься красками и обоями для строительства.
– Получается, Золотарев мне тоже лгал. Он был не совсем искренен, когда говорил о вас…
– Это вас удивляет? Я думала, что эксперты по вопросам преступности менее сентиментальные люди. В том положении, в каком находятся Солицын или Золотарев, лгать приходится всегда. Это основная часть их работы. Без этого нет их бизнеса, особенно в строительстве. Абсолютная ложь. Ложь, возведенная в квадрат и помноженная на ложь. Экономят на всем – на цементе, на строительных материалах, на бетоне, на штукатурке, на красках. И, конечно, на людях. Нанимают кого попало, лишь бы платить меньше. Таджиков, узбеков, молдаван. Самых несчастных, самых незащищенных. Однажды я слышала, как один из поставщиков со смехом сказал Золотареву, что им очень повезло с территорией, в Москве не бывает землетрясений. Иначе бы все новые дома сложились как карточные коробки. Или вы действительно не знаете, как в столице выигрываются строительные тендеры, как строят дома по точечной застройке, как работают рейдерские группы по захвату чужой собственности, как все это безобразие покрывают местные власти. И сейчас все находится в очень неустойчивом положении. Ведь все построено на системе личных договоренностей. И как только уйдет старый мэр, все сразу рухнет. И об этом говорят уже все с нарастающим ужасом.
– После ваших слов я должен сделать очень неутешительный для вас вывод. Боюсь, что и для меня тоже.
– Какой? – спросила она.
– У вас были все причины ненавидеть Золотарева, который обманул не только вас, но и вашего мужа. А значит, вы вполне могли зайти к нему в комнату и нанести этот удар лампой. Более того, я думаю, что вы были единственным человеком, кому бы он с радостью открыл дверь, если бы вы подошли к его номеру.
– Я не могла знать, в каком номере он остановился, – возразила Инна.
– Вы могли увидеть нас, когда мы туда поднимались. Или проходили по коридору.
– Понятно. Значит, моя откровенность сыграла со мной злую шутку. Вы начали подозревать еще и меня. Спасибо. Теперь вообще замолчу и не скажу больше ни слова.
– Наоборот. Сейчас вас вызовут на допрос к комиссару Морено, с которым беседует ваш муж. Если хотите, я дам вам один совет. Постарайтесь не вспоминать о своей молодости и своем замужестве. Они все равно ничего не поймут. Даже с помощью переводчика. Лучше четко и внимательно отвечайте на их вопросы. Они не знают о вашей совместной встрече. И не нужно, чтобы знали. Иначе эта история сразу попадет в газеты. Представляете, какая травма для семьи погибшего. Да и вам будет сложно вернуться в Москву с такой репутацией.
– Об этом не беспокойтесь, – отмахнулась Инна, – репутации делаются при помощи больших денег. Можно купить сразу несколько журналистов, и они напишут, что мы просто ангелы. И заставят всех в это поверить.
– Вам не говорили, что в свои двадцать восемь вы уже законченный циник и мизантроп?
– А вы думаете, что я могла быть иной? – спросила Инна. – Это с моим опытом выживания? Солицын говорит, что в природе обычно выживают только те виды, которые умеют приспосабливаться. Очевидно, я из такого вида. Это нашей Алисе Владимировне было легко. Она дочь известного профессора, мать у нее была депутатом горсовета. Она росла вместе с двумя братьями на всем готовом. В молодом возрасте вышла замуж за хорошего парня, а когда ей что-то не понравилось, она взяла дочку и просто уехала к своей матери.
– Откуда вы все это знаете?
– Сплетни составляют самую важную часть нашей московской тусовки, – усмехнулась Инна. – И, конечно, ей легко было сидеть и корчить из себя недотрогу. Хотя понимаю, что она комплексовала еще и из-за своего возраста. Но у меня не может быть никаких комплексов. Я должна держаться за Солицына, каким бы он ни был. Мне просто некуда уезжать. Мать у меня живет в таком доме под Архангельском, что вы там свою собаку держать не будете. А мой отец и брат уходят в море на промысел. Куда я поеду, если у меня начнут проявляться собственные амбиции? Я идеальная жена для любого мужа. Готовая стерпеть любое оскорбление, любую блажь, любую выходку своего благоверного. Я ведь сознательно шла на эту жизнь. Или так, или иначе. Или устраивайся как можешь, или проявляй свою гордость и подыхай от голода на улице. У меня есть подруга, с которой мы работали вместе в театре уборщицами. Очень хорошая девушка, ей уже тридцать. Не самая красивая, но добрая и отзывчивая. Можете себе представить, она до сих пор не вышла замуж. Встречается с каким-то парнем, он, кажется, работает в рекламной компании. Зарабатывает гроши. У них нет ни квартиры, ни машины, ничего нет. Она мне говорит, что иногда видит сны, как входит в магазины и покупает все, что ей хочется. Не смотрит на цену и покупает. Она себе этого позволить не может, а я могу. Поэтому я буду держаться за своего мужа изо всех сил. И соглашусь на любую свингерскую встречу, на любое свинство, лишь бы ему понравиться и быть рядом с ним. Вот такая у меня философия.
– Страшная философия.
– Зато очень практичная и реальная. Если у меня родится девочка, я постараюсь воспитать ее именно в таком духе. Плюнь на все эти сказки про любовь, романтику, волшебство. Когда подыхаешь с голоду и не можешь купить себе пару новых колготок, то об этом сразу забываешь. Надеюсь, что моей дочери не придется нуждаться и она выйдет замуж по любви. Но только за обеспеченного человека. За очень обеспеченного человека. Пусть он будет уродом, импотентом, извращенцем, кем угодно. Если у него хватило мозгов заработать миллион долларов, значит, он уже умный и вполне состоявшийся человек. А все остальное только глупые сказки.