– А с Шунковым? – спросил Дронго.

– Там, возможно, был некий эксперимент. Просто захотела немного насолить нашей царице Шаховой.

– У вас всегда такой бардак?

– Это не бардак. Если молодая актриса спит с режиссером, это абсолютно нормально. Если встречается с ведущим актером, это просто хорошо. Если хочет получить удовольствие и выбирает молодого, это великолепно. Все нормально, ничего особенного не происходит. Это не бардак, это нормальная жизнь. В любом коллективе, необязательно творческом, есть свои отношения между боссом и его молодыми сотрудницами.

– Спасибо, что просветили, – саркастически заметил Дронго, поднимаясь. – Можно я дам вам один совет?

– Какой?

– Сегодня ночью не возвращайтесь в Москву на поезде. Возьмите лучше билет на самолет. Вам необязательно так подставляться. Может случиться все, что угодно.

– Я беру обычно два билета, – сообщил Морозов, поднимаясь следом, – чтобы у меня было все купе.

– И все-таки послушайте моего совета, – повторил Дронго.

Вейдеманис тоже поднялся. И в этот момент зазвонил мобильник Дронго. Он достал аппарат.

– Алло, алло, – услышал он крик. Это был голос завхоза Дениса Крушанова.

– Что случилось? – спросил Дронго.

– У нас несчастье! – крикнул Крушанов. – Полчаса назад перед зданием театра был убит наш актер! Зиновий Эммануилович попросил меня срочно позвонить вам. У нас уже работают сотрудники милиции и прокуратуры…

– В театре убийство, – сообщил Дронго напряженно слушавшим его Морозову и Вейдеманису.

– Кого убили? – шевельнул пересохшими губами Морозов. – Кого еще у нас убили?

– Кого убили? – как эхо уточнил Дронго.

– Федора Шункова! – кричал Крушанов. – Его застрелили полчаса назад! Алло, вы меня слышите? Приехал следователь, и он спрашивает про вас. Зиновий Эммануилович просил, чтобы я вас нашел!

Дронго отключил телефон, посмотрел на Вейдеманиса.

– Мы все-таки опоздали, – печально сказал он, – полчаса назад в Москве убили Шункова.

– Значит, это он, – быстро сказал Морозов, – его использовали, а потом убили. Значит, теперь мы знаем, кто был этот убийца.

Глава 14

Обратно они летели втроем. Морозов сдал свой билет на поезд и взял билет на один рейс вместе с ними, рассудив, что так будет безопаснее. Уже в аэропорту его встречали двое друзей, которые сразу увезли потрясенного актера домой. Дронго понимал, что не должен появляться в театре сегодня вечером. Но уклоняться не имело смысла: все равно следователь уже успел узнать, что последние несколько дней здесь появлялись частные эксперты, расследующие предыдущее убийство. И его, конечно, более всего интересовали двое частных детективов, которые так некстати появились в театре за два дня до второго убийства.

Поэтому он предложил Вейдеманису сразу поехать в театр, чтобы на месте узнать о подробностях трагического происшествия сегодняшнего дня. Они приехали в театр, когда на часах было десять минут одиннадцатого. Спектакль сегодня отменили, но в театре горел свет, и у подъезда стояло несколько автомобилей. Почти никто не уходил домой, давая показания о случившемся. Следователь Михаил Кабанец, прибывший сюда три часа назад, продолжал допрашивать всех, кто мог хоть что-то знать о произошедшем преступлении. Кабанец был тем самым следователем по особо важным делам, который вел предыдущее дело по факту смерти Натана Зайделя.

Ему шел сорок восьмой год. Кабанец не любил и не понимал театр. За всю жизнь он был там только два раза, когда в школе Казани, где он учился, их водили на детские спектакли. Потом был юридический факультет местного университета, распределение в Башкирию, работа в сельском районе, где ездить на места приходилось на лошадях. Затем был переезд в Сибирь, где он проработал более четырнадцати лет, и, наконец, перевод в Москву, где к сорока двум годам он получил должность следователя по особо важным делам, а в сорок шесть – звание старшего советника юстиции.

Но проблем у него было достаточно. Только через несколько лет ему удалось вызвать семью в Москву, где они проживали на съемной квартире. Вот уже шестой год он терпеливо ждал, когда ему дадут жилплощадь в строящемся доме следственного комитета. Ему твердо обещали трехкомнатную квартиру.

Кабанец был педантичен, но звезд с неба не хватал. Дела он оформлял аккуратно, не пропуская подробностей, усердно собирая все доказательства вины подследственного. Его дела были по-своему образцово-показательными. Может, поэтому его так любило начальство. Кабанец был относительно честным следователем, каким только может быть следователь в постсоветском пространстве. Получал порой некоторые подарки, позволял себе закрывать глаза на мелкие недостатки, всегда слушался руководителей и никогда не шел наперекор их мнению. Из сказанного понятно, что он был глуп, и этот недостаток, позволительный для молодого и ретивого следователя, начал с очевидной наглядностью проявляться на его высокой должности в Москве.

Именно ему поручили театральное дело по факту смерти народного артиста республики Натана Зайделя. Дело было «тухлым», но громким. Зайделя убили на глазах сотен людей, среди которых был и министр культуры, которого, разумеется, никто и не собирался приглашать в качестве свидетеля случившегося. Зато все остальные свидетели утверждали, что это был просто несчастный случай, когда популярный актер Марат Морозов, игравший Гамлета, ударил рапирой короля, которого играл Зайдель. Рапира оказалась заточенной, и острие попало в сердце актера, который умер под аплодисменты зрителей прямо во время спектакля. Свидетелей было много, Морозова никто не подозревал. Дотошный следователь провел даже следственный эксперимент, выяснив, что восемь тупых рапир лежали на одной полке, а две заточенные – на другой и при малейшем толчке шкафа могли выпасть на пол. Заведуюшему реквизитом Араму Аствацатурову и рабочему Хасаю Ханларову объявили строгие выговоры. В дело вмешался известный режиссер Зиновий Эйхвальд, который побывал на приеме у самого руководителя следственного комитета. После разговора с ним Кабанец быстро закрыл дело, посчитав, что это был обычный несчастный случай. Он всегда отличался особым понимаем воли руководства, тем более что от этого руководства непосредственно зависело получение новой квартиры.

Сегодня рядом с театром произошло второе преступление, и руководство приняло решение направить на его расследование снова того же следователя, посчитав, что он уже знает и театр, и его актеров, и обстановку. Понятно, что Кабанец прибыл на место преступления без особого энтузиазма: ведь косвенно получалось, что именно в результате его халатности и ненадлежащего рассмотрения первого убийства произошло второе. И теперь нужно было возвращаться к обстоятельствам смерти Натана Зайделя, хотя Кабанец собирался сделать все от него зависящее, чтобы не связывать эти два преступления в одно.

Актера Федора Шункова застрелили, когда он прошел на стоянку, чтобы сесть в свою «Ауди». Убийца стрелял с близкого расстояния, буквально с пяти или шести метров. На месте преступления остались три гильзы, но оружие так и не нашли. На стоянке находился темный «Ниссан», стоявший рядом с «Ауди». Убийца, протискиваясь мимо автомобилей, дотронулся до «Ниссана» кончиком пальца, и его отпечаток был зафиксирован прибывшей следственной бригадой.