Горчилин изумленно замер. Развел руками.
– Слишком сложно, – признался он, – мне бы подобное и в голову не пришло. Неужели вы считаете, что такое возможно?
– В нашем мире все возможно, —грустно подтвердил Дронго. – Вы пришли ко мне за помощью, значит, я обязан продумать, как помочь вам в этом деле.
– Вы считаете, что можете мне помочь? – встрепенулся Горчилин.
– Во всяком случае, попытаюсь. Учитывая, что в этом деле уже есть двое убитых, нам нужно торопиться. А теперь скажите мне откровенно, что еще вы мне не рассказали? Только честно, иначе я не смогу вам помочь.
– Вы уже спрашивали.
– А вы мне солгали. Я умею отличать ложь от правды. Вы нервно дернулись, отвели глаза, дотронулись до носа, пытаясь прикрыть лицо, – одним словом, явно занервничали. Что вы мне не сказали и почему вы так уверены, что это был Саламбек?
Горчилин покачал головой.
– Похоже, вы действительно хороший эксперт. Я хотел, чтобы вы провели независимое самостоятельное расследование. Чтобы у вас не было подсказок. Но раз вы настаиваете… Дело в том, что за сутки до своей смерти Феликс позвонил Ахмету Эльгарову и сообщил ему, что у него завтра утром важная встреча с нашим бывшим товарищем, который объявился после многолетнего молчания. Я сразу понял, кто это, и перезвонил Гордицкому, чтобы тот дал Саламбеку мой номер телефона. Хотел помочь Саламбеку чем смогу, хотел быть ему полезным. Но Феликса в тот вечер я не нашел. Его мобильный был отключен, а городские не отвечали. И чем все это закончилось? Убийца взорвал машину с Гордицким, погубив заодно и его водителя. Поэтому я так и одержим поисками этого убийцы, чтобы наконец разобраться, почему он это сделал. Теперь вы все понимаете?
Дронго молчал.
– Я готов оплатить все ваши расходы, – сообщил Горчилин, – но мне нужен конкретный результат. Я опасаюсь даже не столько за себя, хотя и увеличил свою охрану; мне важно, понять, кто и зачем это делает. И поэтому я прошу вашей помощи, господин эксперт.
После ухода гостей Дронго сел за компьютер. Сообщения о трагической смерти заместителя председателя Витебского исполкома Феликса Гордицкого и его водителя были опубликованы во всех белорусских газетах. Эта неожиданная гибель вызвала много кривотолков в спокойной республике, где почти не случалось подобных происшествий. Предполагали, что это криминальные разборки, происходившие с участием кавказских «авторитетов». Но Гордицкий имел безупречную репутацию, никогда не был связан с криминалитетом и вообще курировал вопросы строительства, а не рестораны и торговые точки, за которые отвечал другой заместитель.
Расследование было поручено областному Комитету государственной безопасности, который вместе с областной прокуратурой проверял все обстоятельства взрыва машины. Однозначно было установлено, что машину взорвали сознательно, и данное преступление можно было квалифицировать как террористический акт против представителя власти, находившегося при исполнении своих обязанностей.
Убийство в Нальчике вызвало не меньший резонанс. О нем написали даже центральные московские газеты. Полковник Ахмет Эльгаров был популярным человеком в Кабардино-Балкарии, о его мужестве ходили легенды. И поэтому смерть полковника вызвала ярость у его коллег, поклявшихся найти и покарать убийцу.
О Саламбеке Музаеве почти никаких сведений не было. Он исчез в девяносто девятом во время Второй чеченской войны и числился среди пропавших без вести. Сообщалось лишь, что он воевал в составе отрядов, совершивших рейд в Дагестан, и, возможно, был убит во время этих событий. Однако его труп так нигде и не был найден.
Дронго решил проверить данные и на остальных оставшихся в живых боевых товарищей Юлия Горчилина. Среди дипломатов, работавших в российском посольстве во Франции, действительно был советник-посланник Леонид Игоревич Субботин, шестьдесят шестого года рождения. Последние десять лет он работал за рубежом, сначала в Канаде, а затем во Франции. После службы в армии он поступил в Московский государственный институт международных отношений, который окончил в девяносто четвертом. Затем некоторое время работал в африканских франкоязычных странах и вернулся в Россию, где проработал три года в самом министерстве, откуда был послан в Канаду. Субботин – профессиональный дипломат, у него супруга и сын, которому исполнилось четырнадцать лет.
Данных на Шалву Григорьевича Чиладзе он в Интернете не нашел, даже просмотрев почти все известные грузинские компании, среди владельцев которых не было человека с такими инициалами. Но он понимал, что Чиладзе необязательно должен был появляться на подобных сайтах, если обладал контрольным пакетом акций какой-либо компании и не хотел, чтобы его имя фигурировало среди фактических владельцев какой-либо фирмы.
Дронго закончил свою работу ранним утром, отправившись спать в половине пятого, когда за окном уже рассветало. Летние ночи в Москве были короткими, длились всего несколько часов. Его разбудил телефонный звонок. На часах было около девяти утра. Дронго поморщился, когда, проснувшись, услышал, как включился автоответчик, предложивший позвонившему оставить запись. После третьего звонка включилась запись, и он услышал громкий голос Юлия Горчилина, говорившего, что он звонит по очень важному делу.
Дронго протянул руку и снял трубку.
– Что случилось? – спросил он.
– Звонил Шалва, – быстро сообщил Горчилин, – ему кажется, что за ним вчера следили. Так сообщил его водитель. Как вы думаете, кто это может быть? Может, догадаетесь?
– Я не гадалка, – сухо ответил Дронго, – это может быть кто угодно. Его конкуренты, личные враги, сотрудники правоохранительных или налоговых органов, с которыми бизнесмен Чиладзе имеет свои проблемы.
– Но он считает, что это были чужие, – настаивал Горчилин.
– В таком случае я полечу в Тбилиси, – решил Дронго, – прямо сегодня.
– С Грузией нет авиасообщения, – вздохнул Горчилин, – и вам еще нужно получить визу.
– В Тбилиси можно быстро добраться через Баку, куда летают в день шесть-семь рейсов, – сообщил Дронго, – и мне не нужна виза. Я смогу добраться туда уже сегодня вечером. Вы лучше предупредите своего друга, что я буду у них сегодня вечером.
– Обязательно позвоню, – согласился Горчилин. – Может, мне лучше полететь с вами?
– Ни в коем случае. Тогда я буду больше думать о вашей охране, чем о своем расследовании. Будет гораздо лучше, если вы уедете из Москвы в какой-нибудь загородный дом и останетесь там на несколько дней. Будет еще лучше, если об этом доме никто не будет знать, даже ваша охрана.
– Как это – без охраны? Они знают все мои дома, – возразил Горчилин.
– Сделайте так, чтобы взять с собой самых проверенных сотрудников. И купите новый телефон. Перезвоните мне, когда будете там. И никто не должен знать об этом убежище. Абсолютно никто. Вы меня понимаете?
– Стараюсь. Хотя мне будет сложно. Ладно, что-нибудь придумаю. Значит, вы летите сегодня?